Александр Розов - XIRTAM. Забыть Агренду
— Я могу продолжить аргументацию?… Спасибо. Итак: Европа выиграла в прогрессе, поскольку провела успешную войну против библейской религии. Но, как признал мой научный соперник, это война выиграна не совсем, а лишь в какой-то мере. Мы сейчас можем посмотреть прессу — многие пишут о росте влияния церкви в Европе и США. Я задам следующий вопрос. Что, если Библия победит европейцев, и они снова рухнут в «темные века», а арабский мир одержит победу над Кораном, и шагнет к прогрессу?
— Вы интересно спорите, Рене, — заметил Ван-Вирт, — сначала вы отскочили в прошлое, теперь — в будущее. Что-то похожее на фехтование. При каждом выпаде, вы предельно аккуратно обходите настоящее. Там самая невыгодная позиция, не так ли?
— Возможно, — граф хитро улыбнулся, — Но мой вопрос имеет право быть заданным?
— Да, имеет, — философ ответил такой же хитрой улыбкой, — но я отвечу на него, заняв выгодную для себя и невыгодную для вас, Рене, позицию в настоящем. Как известно, будущее человечества содержится именно в настоящем. Это будущее — дети. А если рассматривать немного более далекое будущее, то это — молодые женщины, которым предстоит вырасти, родить детей, и… Внимание! Учить и воспитывать своих детей в первые три года жизни. Мужчина, обычно, не участвует в этом в первый год, и мало участвует в следующие два года. Таким образом, период формирования интеллекта практически полностью обеспечивается женщиной. Я сейчас исключаю случаи очень богатых и при этом очень дальновидных мужчин, которые нанимают в помощь маме ребенка нескольких репетиторов, которые… Я вижу, Рене уже угадал, о чем я.
Граф де Паларе утвердительно кивнул.
— Благодаря этому, я свободно владею шестью языками, кроме родного. Папа, как мне рассказывают, настоял на трех женщинах-репетиторах: туниске, японке, китаянке, хотя мама считала, что мне достаточно английского, германского и испанского. На них она говорит свободно. Но папа ее убедил, что восточные языки нужны. Сейчас мне ужасно жаль, что я не говорю свободно еще на корейском, на хинди и на малайском «бахаса».
— Обалдеть… — тихо произнесла Либби, — а родной язык в Монако какой?
— Язык монегасков, — ответил он.
— Чего-чего?
— Кого, — поправил де Паларе, игриво пощекотав журналистку за бок, — Монегаски, это коренные жители нашей страны, а язык синкретический, франко-итальянский, так что, сказав «родной язык», я назвал три языка: монегасский, французский и итальянский. Я прошу прощения, Аллан, я вас перебил.
— Ничего страшного. Мы выяснили, что интеллект ребенка формируется, как правило, действиями матери. Теперь вспомним: по исламским канонам, образование, и любые интеллектуальные и волевые качества для женщины считаются дефектом. Отсюда мы получим ясное объяснение того факта, что в мусульманских семьях дети, как правило, вырастают олигофренами, хотя рождаются совершенно нормальными. Это правило не ограничивается исламскими странами. В развитых странах дети мусульман вырастают такими же, как на родине предков. Или, что равнозначно, такими же, как вилланы в средневековой Европе. Мусульманка не может развить интеллект ребенка. В полутора миллиардах ныне живущих мусульман не наберется и дюжины толковых ученых. Тот конгломерат, который сейчас называется «исламским миром», в некотором смысле похож на гигантских рептилий юрского периода.
— На динозавров, дорогой, — сказала Олеа, — этот термин для всех привычнее.
— Да, я это и имел в виду. Популяция, которая принесла потенциал прогресса в жертву наращиванию биомассы. Любое резкое изменение условий внешней среды убьет их.
— Резкое изменение? — переспросила журналистка, — вроде ледникового периода?
Доктор философии отрицательно качнул ладонью.
— Нет, Либби, тут достаточно изменения геополитической среды. Появится какой-либо новый политический вид, не связанный симбиозом с «исламским миром», нарушится сложившееся политико-экологическое равновесие, и через пару десятилетий все будет кончено. По такому сценарию уже погибло множество цивилизаций-динозавров.
— Кстати, — добавила Олеа, — симбионты динозавров обычно гибнут вместе с ними.
— Цивилизации Европы, по-вашему, тоже скоро крышка? — уточнила Либби.
— Не знаю, — Олеа пожала плечами, — Но, по логике получается так.
— А под «симбиозом» вы понимаете нефть? — уточнил граф.
— Нет, — ответил Ван-Вирт, — Объективно, арабская нефть не нужна «Первому миру». Потребление арабской нефти служит, чтобы искусственно поддерживать сырьевую зависимость от чужого и предельно агрессивного «исламского мира». Смысл здесь в обеспечении авторитета истеблишмента «Первого мира». Он получает тем больше полномочий, чем убедительнее может показать народу внешнюю угрозу.
— Пожалуй, да, — граф снова стряхнул пепел с сигары, — Интересный поворот мысли.
Часть VI. Немыслимое, как метод
«Тот, кто умеет вести войну, покоряет чужую армию, не сражаясь; берет чужие крепости, не осаждая; сокрушает чужое государство, не держа свое войско долго. Он обязательно сохраняет все в целости и этим оспаривает власть в Поднебесной».
Сунь Цзы. Искусство войны.1. О пользе мифов Эллады
Андаманское море.
Акватория Бирмы у северной границы Таиланда.
Островок на юге архипелага Мергуи.
Одним из плюсов деревень морских кочевников «оранг-лаут» в том, что эти деревни расположены прямо на воде, точнее, на высоких бамбуковых сваях на относительном мелководье. Бамбуковые платформы, служащие фундаментами для легких домиков, обрываются на глубину не менее человеческого роста, поэтому к ним может спокойно подойти судно, имеющее осадку до полутора метров. Второй плюс — это наличие над центральным каналом-улицей больших навесов, под которыми собирается локальное торжище. Навес защищает и от солнца и от дождя, чтобы ни то, ни другое не мешало коммерческой жизни. Навес защищает также от посторонних глаз. Если вы в хороших отношениях с олдерменами деревни и можете выдать деревне энную сумму денег, или полезных товаров (это даже предпочтительнее), то вам разрешат использовать крытый канал для вашего бизнеса, а торжище временно сдвинут под открытое небо.
Сегодня на канале стояло нечто, напоминающее при взгляде сверху (если бы навес не мешал смотреть) огромную объемную литеру «H» с толстыми боковыми палочками и непомерно толстой перекладиной. Можно было вообразить, что 20-метровую букву в будущем собираются наклеить на какой-нибудь гигантский плакат, читаемый с мили. Разумеется, это была не буква, а десантный катамаран-плашкоут «Zibel» 1942-го года, точнее — римейк этого плавсредства, сделанный из материала вроде стеклопластика.
Капитан Урфин, уперев руки в бока, прошелся перед шеренгой молодых карибских и меланезийских парней, выстроившихся на ближайшей бамбуковой платформе.
— Так, ребята! Вы уже разглядели и потискали это изделие фирмы «Takido domo». Вы примерно понимаете, на что оно годно. Я уточню детали. Наш «Zibel» сегодня ночью окажется на острие атаки авиации противника. Как видите, он ничем не защищен, и представляет собой мишень — приманку, перемещаемую дистанционно-управляемым подводным буксировщиком. Штаб нашего флота и дирекция фирмы считают «Zibel» перспективной лодкой, которая в разных модификациях будет использоваться и как туристическая яхта, и как траулер, и как патрульная единица, и как шасси для нового тяжелого гидроплана. В новых версиях «Zibel» будет снабжен дополнительной парой зависающих боковых поплавков, улучшающих мореходность. Сейчас мини-прототип последней названной схемы тестируется на Мадагаскаре, кое-кто из вас об этом знает.
Урфин сделал паузу и продолжил.
— Я рассказываю об этом подробно, чтобы вы уяснили, насколько важно исследовать практическую живучесть этой лодки в морском бою. Теперь о построении боя. Когда «Zibel» выйдет в открытое море и, двигаясь на юг, окажется к юго-западу от Пхукета, авиация Таиланда, Малайзии и Индонезии атакует его. Внимание: три противника не согласовали свои действия, и каждый не знает об участии двух других. Это следует использовать по принципу золотого руна. Кто знает этот миф Эллады, и понял меня?
— Я знаю, кэп! — вперед шагнул унтер-офицер меланезиец.
— А! Штаб-сержант Хотео, легендарный завхоз обер-лейтенанта фон Грюна!
— Так точно, кэп, это я! Мы с «Рабаульским Дьяволом» три года ноздря в ноздрю!
— Замечательно, штаб-сержант. Так, что ты скажешь про золотое руно?
— Простая разводка, кэп. Тамошнему лидеру по имени Ясон надо было для контроля квалификации засеять поле зубами дракона. Из зубов вырастали здоровые парни, при оружии, и готовые рубиться. Задача была: победить всю эту команду. А Ясон знал от агентуры, что парни крепкие, но тупые, мнительные и обидчивые. Когда вся команда выросла, Ясон взял камень, исподтишка метнул в середину их строя, попал кому-то в морду. Тот парень, кому попало, стал заводиться к соседу, сосед ответил, другие тоже вписались, и пошла у них недетская заруба. Так они и зачистили друг друга. Ясону не пришлось даже меч вытаскивать. Реально, тест выполнен минимумом сил и средств.
