Роберт Хайнлайн - Чужак в стране чужой
— Ерунда, Марк, не станет он со мной судиться. — Бен мрачно глядел в пол. — И все равно — откуда нам знать, что это и вправду Человек с Марса?
— Что? Да хватит тебе, Бен.
— Откуда нам знать? Ну, увидели мы на больничной кровати парня примерно нужного возраста. Единственное наше доказательство — слово Берквиста, а этот тип начал свою политическую карьеру с почти очевидных лжесвидетельств. Еще мы увидели какого-то незнакомого мужика, который представился психиатром, но завилял и ушел в кусты при первой попытке выяснить, где он получил степень. Вот вы, мистер Кавендиш, вы убедились, что этот тип — Человек с Марса?
— Составлять мнение не моя прерогатива, — чопорно вскинул голову Кавендиш. — Я вижу, я слышу — но и только.
— Извините.
— Вы уже кончили? Вам больше не нужны мои профессиональные услуги?
— Что? Да, конечно. Огромное вам спасибо.
— Это я должен поблагодарить вас, сэр. Весьма интересное задание.
Престарелый джентльмен снял белую мантию, делавшую его отличным от простых смертных, и сразу заметно смягчился, расслабился.
— Если бы я мог привести с собой кого-нибудь из команды «Чемпиона», — продолжил убиваться Какстон. — Вот тогда-то мы бы точно разобрались.
— Должен признать, — заметил Кавендиш, — меня очень удивило, что вы не сделали одну простую вещь.
— Да? А что такое я прошляпил?
— Мозоли.
— Мозоли?
— Ну конечно же. По мозолям можно прочитать всю биографию человека, я даже написал когда-то о них статью для «Альманаха Свидетелей». Этот молодой человек с Марса, он же никогда не носил нашей обуви, всю жизнь прожил при тяготении в три раза меньшем нашего, мозоли на его ногах неизбежно должны соответствовать этим условиям жизни, а не нашим.
— Ну вот же мать его! А вы-то, мистер Кавендиш, чего столько времени молчали?
— Сэр! — возмущенно раздул ноздри старик. — Не забывайте, сэр, что я — Честный Свидетель, а никак не участник вашей операции.
— Извините, Бога ради. — Какстон задумчиво нахмурился. — Тогда давайте так — вернемся и взглянем на пятки этого типа. А если не будут пускать, я разберу их лавочку по кирпичику.
— Вам придется найти себе другого Свидетеля — этим разговором я нарушил полную свою невовлеченность.
— Да, я понимаю, — еще больше помрачнел Какстон.
— Не возникал бы ты, Бен, — посоветовал Фризби, — и так вляпался по это самое место. Я вот лично не сомневаюсь, что мы видели настоящего Человека с Марса.
Какстон развез их по домам, а затем велел машине зависнуть в воздухе и начал думать. Его уже пустили раз — в сопровождении адвоката и Честного Свидетеля. Попытка прорваться к Смиту второй раз, и буквально через час, выглядит, мягко говоря, нагловато, так что Берквист попросту пошлет его, ничем при этом не рискуя.
Но Бен не привык быстро сдаваться, иначе, собственно говоря, у него и не было бы персональной колонки в газете. Так что же делать-то? Прорываться.
Дело хорошее, только вот как? Ну ладно, теперь хотя бы известно, где они держат своего так называемого «Человека с Марса». Известно, а дальше что? Монтером вырядиться? Да того монтера и к доктору Таннеру-то не подпустят, не говоря уж о его «пациенте».
И какой там Таннер «доктор», врачи стараются не впутываться в жульнические махинации, противоречащие их кодексу поведения. Вот, скажем, Нельсон отказался от пациента, вышел из игры, и все лишь потому, что…
— Се-кун-до-чку! Да ведь доктор Нельсон легко отличит, Человек это с Марса или просто хрен с горы, и без никаких там мозолей.
Бен не знал, где может находиться Нельсон, и попытался узнать это в своей газете; не знал этого и помощник Бена, Осберт Кайлгаллен, зато справочное синдиката «Пост» сразу назвало ресторан «Нью Мэйфлауэр». Через несколько минут доктор подошел к телефону.
Нет, он не видел передачу. Да, он о ней слышал. Нет, у него нет оснований думать, что она сфальсифицирована. Знает ли Нельсон о том, что были уже попытки заставить Смита отказаться от прав, принадлежащих ему согласно ларкинскому решению? Нет, и его даже не интересует, правда это или нет. Это же чушь собачья, считать, что Марс принадлежит кому-то там из людей: Марс принадлежит марсианам. Вы так думаете? Ну а если задаться гипотетическим вопросом: что если кто-нибудь захочет…
Связь прервалась; все попытки Какстона восстановить ее кончались одинаково: бесстрастный голос автомата сообщал ему: «Абонент временно не доступен. Если вы хотите что-нибудь ему сообщить…»
Какстон сделал совершенно ошибочное утверждение, касающееся происхождения Нельсона, а также интимных привычек его родителей. Следующий поступок журналиста был еще более ошибочным — он позвонил в Правительственный дворец и выразил желание побеседовать с Генеральным секретарем.
За долгие годы своей профессиональной деятельности Какстон пришел к убеждению, что один из лучших способов раскрывать секреты — это идти сразу на самый верх и там вести себя как тот знаменитый зануда из анекдота, которому проще отдаться, чем отказать. Конечно же, тигр не телка, крутить ему хвост крайне опасно. Бен прекрасно, лучше любого врача, знал психопатологию верховной власти, но он надеялся на свое положение в сфере четвертой власти, власти, которой опасаются все остальные.
Вот только он не учел, что звонит во Дворец из такси, то есть без свидетелей.
Начались бесконечные переговоры с секретаршами, вторыми заместителями, девятыми помощниками и прочими прихлебателями; Какстон все больше раскалялся и не заметил за делом, что машина уже не парит над одним местом, а куда-то летит.
А когда заметил, было поздно, робопилот словно не замечал его приказаний. Бен с горечью осознал, что попался как маленький, такой глупости не сморозил бы и самый тупой бандит. Кто-то там быстро выяснил, откуда поступил вызов, а затем управление машины было переведено на полицейскую радиочастоту. Так что везут его сейчас, тихо и безо всяких свидетелей… Куда везут? А туда, куда им надо.
Он начал звонить адвокату.
И продолжал эти попытки до того самого момента, когда машина опустилась в какой-то глубокий двор-колодец, откуда сигнал явно не мог вырваться наружу. Выйти из машины не удалось, дверца не открывалась, и Бен почти не удивился, почувствовав, что теряет сознание.
8
Ничего особенного, сказала себе Джилл, просто Бен увлекся каким-то другим следом и забыл сообщить об этом ей. Сказала и не поверила. Бен всегда, именно всегда, со скрупулезнейшим вниманием относился к человеческому фактору, иначе ему просто не удалось бы достичь такого положения в профессии. Он помнил все дни рождения и скорее замотал бы картежный долг, чем забыл написать письмо с благодарностью за помощь или гостеприимство. И не важно, куда там Бен направлялся и как он спешил — у него нашлось бы, обязательно нашлось бы время, чтобы позвонить Джилл и записать на автоответчик пару слов объяснения.
Не мог он сделать иначе! В обеденный перерыв Джилл позвонила Бену на работу и поговорила с Осбертом Кайлгалленом. Тот клялся и божился, что ничего Бен для мисс Бордман не оставлял. Недавно он связывался, но и там для вас ничего не было.
— Он сказал, когда вернется?
— Нет. На такие случаи у нас всегда есть готовые колонки, чтобы поставить в номер, если задержится свежий материал.
— Ну… Не сочтите за назойливость, но откуда он звонил?
— Да нет, мисс Бордман, что вы. Только он не звонил, это был факс, отправленный из Филадельфии.
Тем информация и ограничилась. В столовой Джилл еле притронулась к еде. Ну чего тут волноваться, уговаривала она себя. Ничего там такого не случилось… да и вообще, не втюрилась же ты в этого дурачка?
— Джилл, очнись! Ты слушаешь меня или нет?
Джилл подняла глаза и обнаружила рядом с собой диетолога отделения Молли Уиллрайт.
— Извини.
— Так я говорю, с каких это пор на вашем этаже пациентов из богадельни размещают в палатах-люкс?
— С чего ты это взяла?
— А разве ка-двенадцать не на вашем этаже?
— Ка-двенадцатая? Да о какой же ты благотворительности? Старушка, которую туда положили, настолько богата, что позволила себе заказать круглосуточное дежурство личного врача.
— Чушь! Или на нее вдруг свалилось огромное наследство. Последние семнадцать месяцев она провела в психиатрической клинике бесплатного дома для престарелых.
— Путаница тут какая-то.
— Только не моя, в своем хозяйстве я не допускаю никакой путаницы. У этой пациентки были очень хитрые указания — полное отсутствие жиров, длинный список продуктов, к которым у нее аллергия, да плюс еще лекарства, скрытые в пище. Ты уж мне поверь, дорогуша, диета бывает такой же индивидуальной и неповторимой, как отпечаток пальца. Ну, пока, девочки. — Мисс Уиллрайт встала. — Мне надо бежать.
