Ник Гали - Падальщик
14. И вот, представьте еще, что есть перед вами витраж мироздания, созданный из сотен тысяч цветных осколков. И поглядев на витраж, можете выбрать себе любую его часть, и поселиться в ней и стать ею, и радоваться. Но вот: разучились вы смотреть на витраж мироздания, хоть он всегда един и прекрасен, и всегда пред вами. Умеете вы лишь подбежать к витражу и ударить палкой. И разбивается витраж мироздания на миллион осколков, и из миллиона поднимаете с земли два-три и состав
1яете их вместе, и смотрите на осколки, и говорите: «Вот, каков он витраж». И называете осколки — «мое прошлое». А потом перекладываете те же несколько осколков по иному, и из осколков составляете другую фигуру, и говорите: «Вот мое будущее». И горюете, что плохо.
15. Но обступили меня и спрашиваете: «Почему не видим витража всего? И что за нужда нам бить его палкой? Почему не любуемся по желанию той его частью, какой хотим? Не живем той веселой жизнью, что верно говоришь, есть для каждого из нас в мироздании?» И вот скажу вам: «Могли вы раньше любоваться витражом, но больше не можете. Драг ослепил вас, и вместо того, чтобы любоваться витражом, бьете по нему палкой, а потом подбираете с земли кусочки и рассматриваете их из всей красоты витража». И волнуетесь: «Кто же этот враг? Покажи нам! Мы пойдем и убьем его!» Но я не покажу вам врага. Покажет его вам другой. Я же только научу вас лучше работать с тем, что подбираете с земли.
16. И вот учу: «Коли играете с осколками, наберите их побольше и составляйте себе из них новое прошлое, но не будущее». Верно, верно говорю вам: мягче воска прошлое, но будущее тверже камня. Взгляните на себя: решаете всегда так, как подсказывает вам прошлое: шепчет, шепчет оно вам в ухо слова о том, кто вы, и откуда родом и как должны поступить. И если слушаете свое прошлое и не меняете его, бежите по одной лишь трубочке свирели, и поет ваша жизнь одну унылую ноту. Но позади вас столько же миров, сколько впереди — бесчисленное множество. Идите же, собирайте осколки витража, что разбили, и составляйте из них себе новое лучшее прошлое. Верно, верно говорю вам: лишь только возьмете себе прошлое желанного мира, в тот же миг попадете в будущее, становящееся его продолженьем.
17. И скажу вам еще по иному: идя на званый ужин, надеваете вы на себя богатые одежды, но, идя на охоту, надеваете одежды Удобные и легкие. Ложась спать, оставляете на себе немногое, но в холод, выходя из дома, кладете на плечи мех. И посмеются над вами, и прогонят вас, если придете в исподнем на ужин; а если в богатой одежде, не дающей простора движению, пойдете на охоту, не убьете зверя. И так же с желанным будущим: если хотите попасть в него, должны переодеться.
18. Но вот, пожимаете плечами. «Как же нам сделать это? Не помним никакого другого прошлого кроме того, что помним. Откуда нам взять другое?» И говорю вам: оттого, что не помните другого прошлого, кроме того, что помните, не перестает другое прошлое быть. Ибо придя на званый ужин с охоты, переодеваетесь, и не ведете себя на ужине так, словно скачете на коне, но так, словно всю жизнь свою провели за столом в неспешных беседах. А на охоте не лежите и не возлияете, но ведете себя так, словно всю свою жизнь только и делали, что охотились на зверя. И вот если хотите поменять мир на другой, должны составить из осколков прошлое, что подводит вас, словно по ковру, к тому, что хотите получить. И вот, начните с малого — измените прошлое, и будет вам дано будущее»…
Глава VIII
Ли-Вань пытается разобраться во Втором Откровении
Учитель кончил читать и опустил папирус. Посмотрев на Ли-Ваня, спросил:
— Что ты понял?
Ли-Вань смущенно ответил:
— Я ожидал, что Сутра расскажет мне, что делать, чтобы избавиться от горя и страдания. Но она показалась мне слишком туманной, чтобы быть руководством к действию. Вместе с теми людьми из сутры, я не понял: что надо сделать, чтобы перейти из одной трубочки свирели в другую? Как можно поменять прошлое? Прошлое уже случилось, оно неизменно.
— Я объясню тебе, — кивнул Учитель, — представь себе, что некто проявил слабость. Например, человек шел по базару и увидел лежавший на прилавке без присмотра кошелек. Пока хозяин зевал, человек взял кошелек, но другие люди заметили вора и схватили его.
— Вот именно, — усмехнулся Ли-Вань, — вора поймали, а ты мне говоришь, что ему надо притвориться, будто он не брал деньги? И представлять себе прошлое, в котором он прошел мимо кошелька и не взял его! Это воры и делают обычно первым делом — отпираются. Но наказания вору не избежать — его видели другие. Это доказывает, что прошлое не изменить.
— Ты сказал важную вещь, Ли-Вань, — спокойно сказал Учитель, — ты сказал: «Его видели другие» и сделал из этого вывод: «Прошлое не изменить». Значит, прошлое не изменить, только если его видели другие?
Ли-Вань задумался.
— Нет, не только, — он почесал лоб, — прошлое не изменить, если вообще от действия человека в мире остался какой-нибудь след. Если я возьму эту чашку, — он указал на чашку с дарами, стоящую на мерцающем алтаре, — и кину ее на пол, она разобьется, и я не смогу притворяться, что не совершал этого поступка. Прошлое в этом случае окажется застывшим в осколках этой чашки, в рассыпавшихся фруктах.
— Очень хорошо, — похвалил Учитель, — а если мы говорим о мысли? Всего навсего о мысли, которая мелькнула в твоей голове, которую ты никому не высказал и которая не оставила никакого видимого следа в мире?
— Все равно, — неуверенно сказал Ли-Вань, — мысль была, и я ее помню, значит она оставила след во мне.
— Но мыслей в тебе много, они все разные. Одна подсказывает сделать одно, другая — другое…
Ли-Вань растерянно замолчал.
Видя его смущение, Учитель продолжил:
— Вот тебе первая истина. Пока ты не поверишь в какую-то одну свою мысль, — не поймаешь ее, словно рыбу в пруду, не станешь ею — мысль не имеет никакого значения, она не оставит следа нив тебе, нив мире — ее просто нет. Люди опускают в пруд сеть и вытаскивают рыб, и выбирают из них тех, которых оставить себе, — а других бросают обратно в воду… И так уже пойманную рыбу ты можешь отпустить обратно в пруд, и тогда она перестанет быть твоею, — и то прошлое, что воплощает собой такая мысль, перестанет быть твоим.
Ли-Вань наморщил лоб:
— Объясни мне лучше.
Учитель кивнул.
— Вспомни сон, который ты рассказал мне сегодня утром, — ту притчу про царя и волшебный дворец, который построили мудрецы. Вспомни, что мудрецы сказали царю, когда он увидел сидящую в комнате и похожую на него лицом механическую куклу.
— Они сказали: «Это не ты!», а потом выпустили у него из головы птицу, и сказали: «Вот ты!»
— Конечно, Ли-Вань, — улыбнулся Учитель, — птица и была в твоей сказке мысль. Запомни эту истину: человек — есть мысль, которой он стал.
— Да, но, — возразил Ли-Вань Учителю, — у меня бывает много мыслей в голове. Ты правильно сказал: иногда они все скачут, приходят ко мне одновременно… Как же мне понять, которая из этих мыслей я?
— Твои мысли это одежды, определяющие твое прошлое. Стоит тебе выбрать одну из них, и ты станешь тем, кем делает тебя эта мысль. И тогда твое прошлое начнет соответствовать этой мысли.
— Но постой! — наморщил лоб Ли-Вань. — Оттого что вор, когда его поймают, вдруг искренне согласится про себя с тем, что воровать плохо, он не перестанет быть вором, и его все равно накажут!
— Если он искренне согласится про себя с тем, что воровать плохо, он перестанет быть вором, Ли-Вань, — в этом и суть. Да, его накажут, но накажут не его, а того человека, кем он был раньше.
— Но выходит, раньше он все-таки был вором, прошлое не изменилось!
— Прошлое прежнего человека не изменилось, — спокойно сказал Учитель, — того, кто своровал. Он остался в своей комнате. в своем мире и продолжает там существовать в виде пустой механической куклы. Прошлое же нового человека лежит в другой трубочке Свирели.
Но новому человеку все-таки придется ответить за преступление того, другого, — озадаченно спросил Ли-Вань.
— Да, — сказал Учитель, — но это наказание будет происходить уже в другом мире, имеющем другое прошлое и другое будущее. Наказание, которое в мире вора ни к чему кроме озлобления не приведет, станет в мире нового человека искуплением чужого греха. Невинный новый человек приносит себя в жертву за грехи другого, старого, виновного. Нет сильнее средства, чем это, чтобы возвысится в мирах. Состоится наказание или нет, жизнь раскаявшегося вора вскоре начнет чудесным образом меняться к лучшему. Если же вор не раскаялся искренне, не поверил в свое раскаяние сам, не превратился внутри в человека, которому претит воровство, но лишь формально, лишь чтобы смягчить наказание, согласился с тем, что воровать плохо, — он не перенесется в новый мир, не станет новым человеком. Наоборот, в этом случае его отбросит в мир еще более пустой и страшный, чем тот, в котором он совершил преступление. Тогда в этом более низком мире то прошлое, которое он помнит, тоже начнет потихоньку видоизменяться, приспособляясь ко все более страшному будущему.
