Советская Фантастика - Дорога в сто парсеков
И, наконец, — люди не удержались от радостных восклицаний-сначала у одной, потом у другой, третьей, четвертой, пятой звезд на экране появились увеличенные кружки, в которых завертелись планеты.
Изображение неуклюжего, пузатого звездолета сменилось целой стаей других, более изящных кораблей. На опущенных из-под их корпусов овальных платформах стояли в своих скафандрах существа — несомненно, люди. Знак атома с восемью электронами— кислорода — увенчивал изображение планет и кораблей, но звездолеты на схеме соединялись только с двумя из изображенных планет: одной, расположенной близко к красному большому солнцу, другой, вращавшейся вокруг яркой золотистой звезды спектрального класса Эф. По-видимому, жизнь на планетах трех других звезд, тоже кислородная, еще не достигла высокого уровня, позволявшего выход в космос, или мыслящие существа еще не успели появиться там.
Выяснить это людям Земли не удалось, но в их руках были неоценимые сведения о путях, ведущих к этим населенным мирам, отдаленным на многие сотни парсеков от места встречи звездолетов.
Пора было расставаться.
Экипажи обоих звездолетов выстроились друг перед другом за прозрачной стеной. Бледно-бронзовые люди Земли и серокожие люди фторной планеты, название которой осталось неясным землянам. Они обменивались ласковыми и грустными жестами, улыбками и обоюдно понятными взглядами умных, внимательных глаз.
Небывалая, острая тоска овладела людьми «Теллура». Даже отлет с родной Земли, с тем чтобы вернуться семь веков спустя, не казался такой болезненно невозвратимой утратой. Нельзя было примириться с сознанием, что еще несколько минут — и эти красивые, странные и добрые люди навсегда исчезнут в космических безднах, в своем одиноком и безнадежном искании родной по природе мыслящей жизни.
Может быть, только теперь астролетчики полностью, всем существом поняли, что самое важное во всех поисках, стремлениях, мечтах и борьбе — это человек. Для любой цивилизации, любой звезды целой Галактики и всей бесконечной вселенной главное — это человек, его ум, чувства, сила, красота, его жизнь!
В счастье, сохранении, развитии человека — главная задача необъятного будущего после победы над Сердцем Змеи, после безумной, невежественной и злобной расточительности жизненной энергии в низкоорганизованных человеческих обществах.
Человек — это единственная сила в космосе, могущая действовать разумно и, преодолевая самые чудовищные препятствия, идти к целесообразному и всестороннему переустройству мира, то есть к красоте осмысленной и могучей жизни, полной щедрых и ярких чувств…
Командир чужих сделал какой-то знак. Тотчас же молодая женщина, которая демонстрировала красоту обитателей фторной планеты, рванулась в сторону, где стояла Афра. Широко раскинув руки, она прижалась к перегородке, точно старалась обнять прекрасную женщину Земли. Афра, не замечая катившихся по щекам слез, устремилась навстречу, как бьющаяся о стекло пленная птица. Но свет у чужих потух, и почерневшее стекло стало мрачной пучиной, в которой потонули все порывы землян.
Мут Анг приказал включить земное освещение, но галерея по ту сторону перегородки оказалась пуста.
— Наружная группа, надеть скафандры для отсоединения галереи! — властно ворвался в тоскливое молчание голос Мут Анга. — Механики — к двигателям, астронавигатор — в пост управления! Всем подготовиться к отлету!
Люди разошлись из галереи. Унесли приборы.
Только Афра, освещенная тусклым светом из открытого бортового люка, стояла в неподвижности, будто скованная леденящим холодом межзвездных пространств.
— Афра, мы закрываем люк! — окликнул ее Тэй Эрон откуда-то из глубины корабля.-Хочется проследить за их отлетом.
Молодая женщина вдруг очнулась и с криком: «Стойте! Тэй, стойте!» — побежала к командиру. Удивленный помощник застыл в недоумении, но Афра вернулась очень быстро. Рядом с ней бежал Мут Анг.
— Тэй, прожектор в галерею! Вызовите техников, экран установите назад!-распоряжался на бегу командир.
Люди заторопилась, как при аварии. Сильный луч пробился в глубину галереи и замигал с теми же интервалами, как луч локатора «Теллура» в первый момент встречи кораблей. Чужие, прервав работы, появились в галерее. Земляне зажгли голубой свет «430». Дрожащая Афра склонилась над рисовальной доской, отражавшей на экране торопливые наброски биолога. Двойные спиральные цепочки механизмов наследственности должны были быть в общем одинаковыми у земных и фторных людей. Изобразив их, Афра нарисовала диаграмму обмена веществ в человеческом организме, сводящуюся к одинаковому превращению лучистой энергии звездных светил, добытой через растения. Молодая женщина оглянулась на неподвижные серые фигуры и накрест перечеркнула атом фтора с его девятью электронами, поставив вместо него атом кислорода.
Чужие дрогнули. Командир выступил вперед и вплотную приблизил лицо к прозрачной перегородке, вглядываясь громадными глазами в неловкие чертежи Афры. И вдруг поднял надо лбом сцепленные в пальцах руки и низко склонился перед женщиной Земли.
Они поняли то, что только намеком в последний момент расставания родилось в мозгу Афры и, вызванное тоскою разлуки, осмелилось вырваться. Афра думала об изменении, дерзкой замене химических превращений, приводивших в действие весь величайшей сложности организм человека. Путем воздействия на механизм наследственности заменить фторный обмен веществ на кислородный. Сохранить все особенности, всю наследственность фторных людей, но заставить их тела работать на иной энергетической основе. Эта гигантская задача была еще так далека от возможности своего осуществления, что даже семь веков разлуки «Теллура» с Землей, веков непрерывного нарастания успехов науки, вряд ли намного приблизят ее решение.
Но как бесконечно много могут сделать соединенные усилия обеих планет! Если же к ним присоединятся и другие мыслящие собратья… Фторное человечество не пройдет бесследной тенью, затерявшейся в глубинах вселенной.
Когда люди разных планет с неисчислимых звезд и галактик неизбежно соединятся в космосе, серокожие обитатели фторной планеты, может быть, не будут отверженцами из-за редчайшей случайности строения своих тел.
И, может быть, тоска неизбежной разлуки и утраты была преувеличенной? Недоступно далекие по строению своих планет и тел, фторные люди и люди Земли похожи в жизни и уже совсем близки в разуме и знании. Афре, смотревшей в огромные раскосые глаза командира белого звездолета, казалось, что все это она прочла в них. Или это было только отражением ее собственных мыслей?
Но чужие, видимо, обладали той же верой в могущество человеческого разума, которая была свойственна людям Земли. Вот почему даже робкая искра надежды, высказанной женщиной-биологом, так много значила для них, что их приветственные жесты более не походили на знак прощания, а ясно говорили о будущих встречах.
Оба звездолета медленно расходились, опасаясь повредить друг друга силой своих вспомогательных моторов. Белый корабль на минуту раньше окутался облаком слепящего пламени, за которым, когда оно угасло, не оказалось ничего, кроме тьмы космоса.
Тогда и «Теллур», осторожно разогнавшись, вошел в пульсацию, которая служила как бы мостом, сокращавшим прежде необоримую длину межзвездных путей. Надежно укрытые в защитных футлярах, люди уже не видели, как укорачивались летевшие навстречу световые кванты и далекие звезды впереди голубели и делались все более фиолетовыми. Потом звездолет погрузился в непроницаемый мрак нулевого пространства, за которым цвела и ждала горячая и яркая жизнь Земли…
А.ДНЕПРОВ
СУЭМА
Поздно ночью ко мне в купе громко постучали. Я, сонный, вскочил с дивана, не понимая, в чем дело. На столике в пустом стакане подрагивали чайные ложечки. Включив свет, я стал натягивать ботинки. Стук повторился громче, настойчивее. Я открыл дверь.
В дверях я увидел проводника, а за ним стоял высокий человек в измятой полосатой пижаме.
— Простите, дорогой товарищ, — полушепотом сказал проводник, — я решил побеспокоить именно вас, потому что вы в купе один.
— Пожалуйста, пожалуйста. Но в чем дело?
— К вам пассажир. Вот… — и проводник сделал шаг в сторону, пропуская человека в пижаме.
Я с удивлением посмотрел на него.
— Видимо, у вас в купе маленькие дети не дают вам спать? — осведомился я.
Пассажир улыбнулся и отрицательно покачал головой.
— Входите, — любезно предложил я.
Он вошел, осмотрелся и сел на диван, в самый угол, возле окна. Не говоря ни слова, облокотился о столик и, подперев лицо обеими руками, закрыл глаза.
— Ну, вот и все в порядке, — сказал проводник улыбаясь. — Закрывайте дверь и отдыхайте.
Я задвинул дверь, закурил папиросу и украдкой стал разглядывать ночного гостя. Это был мужчина лет сорока, с огромной копной блестящих черных волос. Сидел он неподвижно, как статуя, и даже незаметно было, что он дышал.
