Александр Розов - XIRTAM. Забыть Агренду
— На меня уже объявлена охота? — спросил Стэн, одновременно выполняя приказ (для надежности, он не только выключил аппарат, но и отсоединил аккумулятор).
Шеф Интерпола-2 помедлил немного и подтвердил:
— Да. Это, разумеется, неофициальные данные. Кое-кто в совете директоров «Executive External» слишком доверяет скремблеру на своем телефоне, и не фильтрует речь, когда общается на скользкие темы. Проблема не только в том, что вы провели жесткую, хотя совершенно законную операцию в Уадда, но и в том, что вы можете провести еще ряд подобных операций против объектов бизнеса «Executive External». Отсюда и решение.
— Гм… А я действительно могу провести еще ряд подобных операций?
— Да. Это ваша работа. Но, лучше держаться в рамках гуманности, если возможно.
— Я понял, шеф. А как долго мне рекомендуется не высовываться из норы?
— Не очень долго. Компетентные сотрудники вашего комиссариата, я полагаю, очень активно занимаются урегулированием проблемы.
— Сотрудники моего комиссариата?
— Да. Это их работа. А вы продолжайте планировать меры по охране биосферы, и еще, обязательно сделайте рапорт о состоянии резервата Баминга, с медиа-файлами, чтобы контрольная служба ООН могла на это посмотреть. Насколько я знаю, у вас есть, что показать. Медиа-файлы из Баминги хорошо дополнят тот телефильм о вашей работе, который только что показали по каналам «Green-World».
— Телефильм о моей работе?
— Да. Посмотрите, он называется «Рубеж комиссара Зауэра» и доступен в Интернете.
***«Military Extreme Monitor» (Акурейри) представляет ***
Документальный фильм «Рубеж комиссара Зауэра»
Действие происходит в наши дни. Это — реальность, о которой вы не знали.
***
С первых же минут экранного времени, Стэн оценил уровень PR-концепции. Фильм захватывал зрителя мгновенно, и уже не выпускал из своих виртуальных лап. Уровень шокирующего насилия в видеоряде был не выше, чем принято показывать на экране в странах «первого мира». Фокус заключался в другом: в периодическом использовании эффекта «полупрозрачной тени», предоставлявшей воображению зрителя возможность самостоятельно дорисовать невообразимые кошмары, и во внезапности гладкой смены сюжетов, наплывающих один на другой так, что зритель лишь потом замечал переход.
Чтобы вызвать лютую ненависть к организаторам и участникам полулегальных сафари, хватило бы и двух фрагментов. Один — короткий, с головой гориллы на стене зала. При первом появлении на экране, казалось, что это голова человека. Всего через мгновение, иллюзия исчезала, но первый иллюзорный образ успевал отпечататься в подсознании. Второй фрагмент: зоопарк (вероятно, в Рио-де-Жанейро) и жираф, которого угощает яблоком молодая женщина — темнокожая креолка с ребенком на руках. А следующие несколько секунд видеокамера, будто, мечется между этой сценой и совсем другой, на которой Герберт, принц Монако, целится во что-то из охотничьего ружья… Выстрел.
Крупный план: в жирафа попадает пуля, он падает. Затем пулеметная очередь. Падает женщина вместе с ребенком. Появляется фигура в униформе «Executive External» со штурмовой винтовкой в руках, а панорама расширяется и видна разрушенная деревня, очевидно, африканская… Через мгновение, становится ясно, что к зоопарку приклеен фрагмент видеозаписи с африканского сафари, а следом за ним — фрагмент скандально документального фильма о войне в Конго-Киву. Но — дело уже сделано. Подсознание зрителя убеждено: фигура в униформе «Executive External», это смертельный враг. И, разумеется, принц Герберт — тоже враг. Сейчас самый удачный момент для появления позитивного персонажа, храброго рыцаря — защитника женщин, детей и жирафов.
Стэн Зауэр в фильме был слеплен так, что рыцари Круглого Стола короля Артура, от зависти, перевернулись бы в фамильных склепах (если бы все они не были выдумкой). Единственное, чего Зауэр не делал из Стандартного списка добрых дел — это не спасал зайчиков во время паводка, как мифический русский дед Мазай (видимо, потому, что Зауэру доставались оперативные театры, на которых зайчики встречаются редко).
Центральный эпизод — разгром сафари-кемпинга в Уадда — по цинизму видеомонтажа превосходил все предыдущее. Дело не в том, что перед этим эпизодом были показаны охотничьи вылазки VIP-клиентов кемпинга с вооруженной охраной (в отвратительных тонах, разумеется), а в том, что фрагменты видеозаписи рейда против кемпинга были поменяны местами и дополнены N3D-графикой. В фильме получалось, что СНАЧАЛА охранники открывают огонь по приближающемуся винтокрылу, который не стреляет (кстати, в фильме это не автожир «серых гусей», а V-22 «Osprey» ВВС США). ПОТОМ комиссар Зауэр, под звонкий стук пуль по броне, предлагает охране сложить оружие. И только в ФИНАЛЕ (узнав о том, что к противнику направились два боевых вертолета подкрепления) комиссар Зауэр отдает приказ открыть ответный огонь. В фильме Зауэр ЗНАЕТ про эти вертолеты, и вызывает с авиабазы США в Джибути два легких учебно-боевых «Javelin-AT», которые отправляются на перехват и нейтрализуют угрозу…
…
Досмотрев кино, Стэн повертел в руках сотовый телефон, а потом решительно набрал номер своего старого знакомого, который ныне служил в хозчасти авиабазы Джибути.
— Алло, привет Мэлоун, это Стэн, как дела?
— Привет — привет! Дела неплохо, только пыль, зараза! Хоть пиши рапорт о переводе в Анкоридж на Аляску. А ты, говорят, отличился: замочил настоящего принца. Cool!
— Ну, Мэлоун, что ты! Какой это принц? Так, политическая условность. Слушай, я тебя хотел спросить: с вашей поляны вчера утром взлетала пара «Javelin-AT»?
— Взлетала, и не одна. Это еврейские тренировочные птички, они дешевые, жрут мало топлива, и молодняк на них катается. Для реальной боевой машины надо сто бумажек подписать на каждый вылет. А эти — так, за подписью шефа учебной программы.
— А как же вооружение, Мэлоун?
— Эй, Стэн, включи голову! На «Javelin-AT» не предусмотрено вооружение.
— Я знаю. Но что-то ведь поставить можно.
— Можно, Стэн, привязать пушку к хую, и получится истребитель, правда, хуевый.
— Это точно… Гм… А по какому маршруту обычно летают эти птички?
— С позавчерашнего дня все маршруты над Аденским заливом. Мы снова со страшной силой ловим сомалийских пиратов, потому что у нас объявлено антитеррористическое усиление из-за Мальты. Ты знаешь, что на Мальте взорвали международный аэропорт?
— Я в курсе, но только по CNN. Там даже непонятно, что случилось.
— Термобарическая бомба с зарядом более трех тонн, вот что! На четверть километра от эпицентра вся техника и постройки в хлам, а люди — в фарш и веером по местности. По традиции, в таких случаях, наша авиабаза начинает искать сомалийских пиратов. У нас Аденский залив под боком, и тема популярная. Зачем искать что-то еще?
…
Постепенно разговор соскользнул на жизнь, на женщин, на старых друзей, на планы в отношении туманного будущего, и завершился, как водится, надеждой, что вот, скоро можно будет встретиться где-нибудь и поболтать по-человечески, а не по телефону. В информативном плане, Стэн сделал однозначный вывод: авторы фильма хорошо знали оперативный театр, и опровергнуть версию об участии авиабазы Джибути в операции против браконьеров практически невозможно. Ведь те самолеты, что вмонтированы в видеоряд, действительно находились в воздухе в соответствующий интервал времени, причем, полеты были чисто учебные, и полный протокол боевого вылета не велся. При суммировании этих выводов со странными директивами шефа, получалось, что Стэн в очередной раз разыгран «в темную» и это сделано при участии Интерпола-2. Похоже, подтверждалось известное правило: «в темную» разыгрывают обычно свои — своих. В какой-то мере это даже успокаивало (если события укладывается в правила, то, значит, ничего необычного не происходит, и лучше просто плыть по течению и не дергаться).
Исходя из этого последнего умозаключения, Стэн не стал дергаться, а перекусил в уже знакомом кафе на рыночной площади. Затем, он вернулся в бунгало, бросил походный рюкзак с вещами на багажник квадроцикла (выделенного местной властью для целей миссии комиссариата ООН), и — в путь… Как и куда ехать, он выяснил еще вчера.
…
Это же время. Мадагаскар. Район Анкифи.
Кемпинг «Sea Lemur».
По столу бродили четверо лемуров. Существа, немного похожие на кошек, задравших полосатые хвосты трубой. Кажется, они пребывали в полной уверенности, что стол в открытом кафе при кемпинге накрыт специально для них. По крайней мере, фрукты в корзинках и десерт в глубоких широких чашках — уж точно для них. А люди — ну, они, конечно, шумят и пихаются, хватают на руки и тискают, но что делать? В жизни нет полной гармонии. Кроме того, люди в чем-то полезны. Рядом с ними всегда находится пища, рядом с ними безопасно, а в их больших квадратных норах ночью не холодно.
