Дорис Лессинг - Браки между Зонами Три, Четыре и Пять
— Это-то мне понятно, — тихо проговорил Джарнти с тоской и восторгом в голосе, и Эл-Ит стало ясно, что он теперь всю свою жизнь будет мечтать о поездке в Зону Три. Сам не догадываясь о причинах.
Он стоял, отведя глаза, а Эл-Ит рассматривала его.
Фигурой он походил на Бен Ата, — такой же сильный, загорелый, только глаза и волосы черные. Зная Бен Ата, Эл-Ит догадывалась, что в постели и этот ведет себя так же — хоть со своей супругой, хоть с другими женщинами, — хвастливо и грубо. И все же на миг ее охватило сильное желание, чтобы ее обняли эти руки, смахивающие на колонны: ей так захотелось оказаться «в безопасности», «под защитой». Эл-Ит и сама удивилась, осознав это.
— Джарнти! Прощай, передай Бен Ата, что я встречусь с ним, когда придет время.
Лицо Джарнти исказила гримаса — уж очень ехидным тоном она это сказала. Эл-Ит тут же устыдилась, ей захотелось хоть как-то сгладить свой выпад.
— Скажи ему… скажи ему… — Но в голову не шли никакие ласковые слова. — Передай, что я уехала, потому что таков был Приказ Надзирающих, — бросила она напоследок и поспешила вверх по дороге, ведущей в утесы.
Обернувшись, Эл-Ит увидела, как Джарнти старается поднять голову, тянет негнущуюся шею, пытается взглянуть вверх, на запретные для них вершины гор. Но не получалось: голова его с трудом поднялась, но тут же поникла.
Эл-Ит переехала границу, держа перед собой щит, а как только почувствовала свежий звенящий воздух своей страны, отбросила его, соскочила с коня и затанцевала вокруг него, уже без щита, без умолку смеясь. Горные пики, теперь закрывавшие полнеба, в солнечном свете окрасились алым и пурпурным цветом.
Теперь Эл-Ит хотелось поскорее оказаться в степи, у подножия гор, но вначале надо было кое в чем убедиться. Так что, потанцевав и попев, она опомнилась, вновь забралась на спину коня и свернула с дороги, ведущей вниз в степь, собираясь объехать плато справа налево, по всему периметру, посетив окружающие его регионы Зоны Три. В основном там были пастбища и фермерские хозяйства, и Эл-Ит всегда с удовольствием ездила сюда… но такой поездки она не совершала уже давненько… когда же в последний раз? Где-то на задворках памяти мелькала мысль, что очень давно. Почему же? Как она могла допустить такую оплошность? Да, прошляпила. По собственной безответственности. А что может быть хуже. Она себя ругала за это вовсю.
Обычно Эл-Ит самозабвенно отдавалась танцу, от него приходила в состояние восторга, обретала себя, когда каждая частичка души и тела пела и радовалась. Поэтому она порой бездумно скакала верхом или гуляла и бегала среди высоких душистых степных трав, а душу охватывала радость от созерцания ясного дня, солнечного света, ощущения свежего несущего аромат ветра, созерцания вечной игры красок на заснеженных вершинах гор… но где все это сейчас? Она в чем-то совершенно неправа. В чем же? Эл-Ит даже соскочила с коня и, обхватив руками его шею, прижалась лицом к скользкой от пота, пышущей жаром шкуре, и застыла неподвижно, как будто от прикосновения к мощному конскому крупу к ней придет понимание. Может, она была тогда особенно занята? Да нет, как будто нет. Жизнь протекала, как всегда, — потоком радости, среди детей, друзей, любовников, в благожелательной атмосфере общения. В ее стране тело и ум находились в гармонии, повсюду царили благожелательный юмор, доброта… при воспоминании об улыбчивых довольных лицах, окружавших ее всю жизнь, Эл-Ит не могла допустить даже мысли о том, что что-то могло быть не в порядке, — да такого просто не могло быть! За спиной послышался мужской голос:
— Вам помочь?
Обернувшись, Эл-Ит увидела фермера с одной из общинных ферм: молодого, здорового парня. От него исходило особое тепло, свойственное благополучным людям, лицо лучилось добрым юмором, — именно этого ей недоставало в стране Бен Ата.
— Да нет, все в порядке. — Но незнакомец рассматривал ее с сомнением.
Эл-Ит вспомнила, что на ней по-прежнему надет короткий белый халатик, теперь с оторванными рукавами и потрепанный, и что копыта коня все еще обернуты тряпками.
Пока она стаскивала тряпки с копыт, крестьянин сказал:
— А-а, догадываюсь, кто вы. — И поинтересовался: — Ну, каково это — побывать замужем в Зоне Четыре?
Этот вопрос, совершенно естественный, звучал вполне по-дружески, но Эл-Ит бросила на фермера быстрый подозрительный взгляд, который определила для себя как «взгляд Зоны Четыре». Нет, конечно, он вовсе не хотел «нахамить» своей королеве — вот еще одно словечко из лексикона Зоны Четыре! Да уж, сильно она успела измениться за полтора дня, проведенных в том вульгарном месте.
— Ты прав, я — Эл-Ит, просто забыла, что на мне надето. Будь добр, спроси, не одолжит ли мне платье какая-нибудь местная женщина?
— Конечно, одолжит. Сейчас принесу.
И убежал к видневшимся неподалеку усадьбам, вокруг которых паслись отары и стада.
Эл-Ит отпустила коня попастись, а сама присела под небольшое деревце.
Там он ее и нашел, вернувшись бегом с платьем в руках. Конь же пасся поблизости, время от времени подходил и, подняв голову, ласково прижимался к хозяйке мордой.
— Эл-Ит, как зовут вашего коня?
— Еще не придумала для него достойного имени. Он вообще-то из Зоны Четыре, там его называли Йори.
— Я смотрю, вы прекрасно ладите.
— Да, он выбрал меня в друзья буквально с первой минуты знакомства.
— Значит, Йори, — сказал парень. — Твой спутник и друг.
Эл-Ит похлопала коня по морде и прошептала ему на ухо имя:
— Йори.
— Я тоже Йори, — добавил крестьянин. — Конечно, я и раньше вас знал, но когда сейчас увидел, то сразу понял: вот она, женщина моей мечты. Надо же, меня тоже зовут Йори. — Он опустился на траву напротив Эл-Ит, опершись руками о колени, с улыбкой наклонился вперед.
И тут Эл-Ит всерьез усомнилась в себе. Она улыбалась, кивала, но не говорила ни слова. В прежней жизни она тут же отреагировала бы на подобные речи. Это был человек ее породы, с такими она с первого взгляда находила общий язык и легко вступала в физический контакт. Здесь, среди пахнущих сухим теплом трав, в легкой зыбкой тени деревца, что могло быть проще — протянуть руку, прикоснуться к его руке и начать восхитительную игру на час-два. Но внутренний голос говорил ей: «Нет! Нельзя!» Да почему же нельзя? Неужели она уже забеременела? О, можно только надеяться, что нет, потому что до сих пор не таким путем она решала, нужно ли ей рожать ребенка. А если оказывалась беременной, ну что ж, таков порядок вещей, и тогда конкретный мужчина получал право ее купать и содержать: потому что ребенок должен ознакомиться с конкретными особенностями своего отца, чтобы нести в себе его часть, и нужно, чтобы отец его растил и содержал. Раньше, как только Эл-Ит убеждалась, что беременна, она, хорошенько подумав, долго и тщательно выбирала нескольких человек, заботясь о благоприятном влиянии на ребенка, и они, зная, почему их выбрали и для какой цели, всегда были рядом с ней, благословляя плод в утробе и даря ему свою благосклонность. Эти люди занимали особое место в ее сердце и в анналах ее зоны. Они были такими же отцами детей, как и биологические отцы. У каждого ребенка в Зоне Три обязательно имелись точно такие же продуманно выбранные отцы-воспитатели, и они несли за него такую же ответственность, как и биологические отцы. Эти люди, вместе с биологической матерью и женщинами, которые ухаживали за ребенком, считали себя коллективными родителями, и ребенок в любой момент, когда ему требовалось, всегда мог к ним обратиться — как ко всем вместе, так и по отдельности. Если она уже на самом деле забеременела, нечего терять время, надо подбирать группу тех, кто окажет благотворное влияние на ее младенца.
— Йори. — Конь, услышав свое имя, навострил уши, сделал шаг вперед, и Эл-Ит с фермером одновременно заулыбались и ласково погладили его, успокаивая. — Как, по-твоему, я беременна?
— Не знаю, — пожал плечами фермер. — Тут разве разберешь.
— А при нормальном положении дел ты бы знал?
— Да, до сих пор всегда получалось.
— Ты много раз бывал отцом?
— Биологическим — дважды, и еще буду, надеюсь, через пять лет, когда подойдет моя очередь. И семь раз был отцом-воспитателем.
— И всегда угадывал беременность?
— Да, с самого начала.
Они оценивающе рассматривали друг друга, как обычно бывает перед началом любовной интрижки, но теперь между ними стояла преграда.
— В прежней жизни я, если бы мне понадобилось родить, с удовольствием выбрала тебя в биологические отцы, но сейчас…
Над огромной степью пронеслись тени, травы заколыхались и зашуршали, наверху зашелестела листва дерева, и конь Йори поднял голову и жалобно заржал, как бы давая выход тягостным мыслям, не желая держать их в голове. По лицу женщины заструились слезы.
