Виталий Вавикин - Мир, где приносят в жертву планеты
Акцент этот пройдет в течение недели, но когда только Феликс представил Келлера Фрашери, последний ничего этого еще не знал. Не знал он и что они с Келлером поладят, в отличие от других друзей Феликса. В первые минуты встречи он не думал об этом, лишь торопился, не желая опаздывать на прием к Мишель Ренни.
– Признайся, ты просто хочешь спросить ее, почему тебе достался билет на переселение, вместо того, чтобы оставить тебя на этой умирающей планете, – снова пошутил Феликс, когда они уже сели в машину и Фрашери начал шикать на нерасторопных водителей, блокировавших выезд.
– Я не хочу оставаться на этой планете, – сказал он где-то между ругательствами касательно пробок и толчеи.
– Ну а ты? – спросил Феликс Келлера. – Ты бы хотел остаться?
– Нет.
– Никто из моих знакомых не хочет, но, говорят, есть много миллионеров, готовых заплатить огромные деньги, чтобы обменять свой билет переселения на тот, что позволит им остаться, – рассмеялся Феликс.
– Я знаю тех, кто хочет и готов заплатить за то, чтобы остаться, – снова между ругательствами вставил Безим Фрашери.
– Может, познакомишь меня с ними? – спросил Келлер.
– Познакомить? – Фрашери растерянно уставился на нищего музыканта.
– Познакомить? – так же растерянно уставился на него Феликс. – Ты что… Тебе… У тебя этот чертов билет, чтобы остаться?
– Угу.
– Может, ошибка?
– Я уже трижды уточнял. Ошибки нет.
– Ух ты, – Феликс присвистнул. – И что… Что теперь ты собираешься делать?
– Делать с чем?
– С тем, что тебе выпало в лотерее!
– Не знаю. Найду кого-нибудь с билетом на переселение и поменяюсь.
– Ты с ума сошел? Говорят, на этом можно выручить целое состояние.
– Не знаю насчет состояния, но я еще не встретил никого, кто бы согласился поменяться со мной местами даже бесплатно.
– Может быть, не там ищешь?
– Нужно просто подождать, – сказал Фрашери. – Людям нужно подумать, осмыслить. Никто ведь не ожидал, что лотерея пройдет сейчас. Она как снег среди лета, хотя после того, что ученые сотворили с природой, снегом уже никого не удивишь…
Они выехали на автостраду, оставив аэропорт позади. Феликс разогнал автомобиль, нарушая скоростные ограничения.
– Не гони так, – сказал Фрашери. – Не хватало еще, чтобы нас остановили за превышение скорости.
– Я знаю, где стоят пункты наблюдения, – отмахнулся Феликс. – Это ведь мой город. Я вырос здесь. – И он увеличил еще скорость. Гнал так почти четверть часа, затем резко ударил по тормозам, подрезал машину в соседней полосе.
– Страшно подумать, как люди, которые так водят свои машины, полетят к звездам, – пошутил Келлер, только вместо ожидаемого смеха вернул разговор к теме лотереи и переселения. Кто летит, кто не летит. Где лучше, где хуже. Затопить подводные тюрьмы или объявить амнистию и забрать заключенных с собой, потому что оставлять их на опустевшей планете точно нельзя – некому будет контролировать преступников, когда почти все улетят.
Они спорили об этом всю дорогу. Спорили в приемной. Спорили даже, когда секретарь сказала, что Мишель Ренни ждет их. Спорили рьяно, страстно.
– Что это, черт возьми, значит? – уставилась на них Мишель Ренни, хотя троица сочла ее за очередную секретаршу.
Ренни выждала минуту, прокашлялась и снова окликнула их.
– Если я ничего не путаю, то вы хотели поговорить со мной, – сказала она, прищуриваясь не то хитро, не то скрывая раздражение. – Но, судя по всему, вам хватает и собственной компании.
Троица стихла, уставилась растерянно на женщину, затем Феликс и Фрашери начали наперебой извиняться. Келлер молчал – стоял чуть в стороне от знакомых и изучал тридцатилетнюю женщину, словно все это происходило не в главном офисе контроля за переселением, а в шумном баре, где-то около полуночи, и он собирался подойти к Мишель и завязать знакомство.
«Может быть, провести ночь», – подумала Мишель Ренни, признаваясь себе, что ей нравится этот молчаливый взгляд.
– Вы музыкант? – спросила она Келлера, не обращая внимания на Фрашери и Феликса, которые продолжали извиняться.
– Верно. Музыкант, – сказал Келлер, тоже не обращая внимания на своих знакомых.
– И о чем музыкант хотел спросить секретаря комиссии по контролю над переселением?
– Музыкант только что прилетел из Азии и хочет спать. Поговорить с вами хотел режиссер Феликс Денсмор.
– Это я, – подал голос Феликс и начал рассказывать о своем фильме.
14
Джуд Левенталь прилетела три дня спустя после начала съемок.
– А где Келлер? – спросила она, оглядев съемочную площадку, тоном, словно пришла раньше всех и уже устала ждать. – Феликс? Мне казалось, ты сказал, что соберешь всю нашу старую банду.
– Я и собрал. – Феликс подошел к ней и вместо рукопожатия чмокнул в щеку.
– Ого! Это что-то новое, – рассмеялась Джуд, затем стала серьезной и снова спросила о Келлере.
– Келлер с нами, – сказал Алекс Донов.
– Просто он ведь не снимается в фильме, он пишет музыку, поэтому думает, что может находиться где хочет и когда хочет, – сказала Мэри Свон. Злости в ее голосе не было, но не было и понимания.
– Как всегда, думаешь только о себе, – подметила Джуд.
– А ты, как всегда, думаешь о неудачниках, – Мэри широко улыбнулась.
– Кстати, о неудачниках. Сколько лет еще сидеть твоему мужу?
– Не пытайся сравнивать знаменитого боксера с никчемным музыкантом.
– Прости. Я совсем забыла. Мой музыкант не спал с мужиками. – Джуд вскинула руку, признавая свое поражение и громко рассмеялась. Мэри Свон мерила ее несколько долгих секунд хмурым взглядом, затем тоже начала смеяться.
– Вот этого мне и не хватало! – захлопал в ладоши Феликс Денсмор, широко улыбаясь. – Если будете так же выкладываться на площадке, то станете настоящими звездами.
– Не стали прежде, не станем и теперь, – кисло сказала Мэри Свон.
– Разве вас прежде снимал я?
– Да ты никого еще не снимал.
– Нужно было проникнуться переменами. – Феликс взял громкоговоритель и начал звать всех к себе, хотя труппа и так толпилась рядом.
– Сама представишься или хочешь, чтобы это сделал я? – спросил он Джуд.
– Хочу принять душ и выпить, – сказала она. – А после отведи меня к этой Субире Боне и объясни, что ты решил снимать из ее истории, а что нет. Кажется, ты говорил, что придумал что-то новое?
– Этот извращенец решил обыграть историю моей жизни, – влезла в разговор Мэри Свон.
– Так мне нужно будет играть тебя?
– Ты будешь играть Субиру. Меня сыграет другая девушка. Она будет твоей сестрой… Хотя не удивлюсь, если Феликс изменит и это.
– Понятно. – Джуд огляделась, чувствуя, как от обилия чокнутых старых друзей начинает кружиться голова. – Кто-нибудь вызовет мне такси?
– Сделаем перерыв, и я отвезу тебя сам, – оживился Феликс.
Он подхватил чемодан Джуд, взял другой рукой ее за локоть и буквально потащил на стоянку.
– Ничего не меняется, – покачала головой Мэри Свон, хотя ни Джуд, ни Феликс этого не услышали.
Они вышли на улицу, сели в машину.
– Так где все-таки Келлер? – спросила Джуд, когда они вклинились в плотный автомобильный поток.
– Думаю, собирает информацию для сценария.
– Келлер?!
– Удивлена? Я тоже. Если честно, он сейчас ужинает с главным секретарем по контролю за переселением. А уж чем они будут там заниматься, их личное дело.
– С главным секретарем? Сколько ей лет, черт возьми? – Джуд скривила губы, представляя Келлера с толстой старухой в черном вечернем платье и брильянтовом ожерелье на морщинистой шее.
– Тридцать пять, кажется.
– Тридцать пять? – губы Джуд снова скривились.
– Ревнуешь?
– Кто? Я?
– Кажется, у вас что-то было тогда, на озере. Помнишь?
– Прошло пять лет, Феликс.
– Думаешь, мир крутится в последние годы слишком быстро, чтобы помнить о таких мелочах.
– Ну как-то так.
– Тогда поехали ко мне, или давай я останусь у тебя.
– Что?
– Ты же сказала, что это мелочь.
– Феликс…
– Я шучу.
– Шутишь? – Джуд заглянула ему в глаза. – Нет, черт возьми. Не шутишь, – вздохнула она.
– Может, и не шучу, – согласился Феликс. – Только не думай, что я тебя обязываю к чему-то и… Келлер ведь сейчас занят. Понимаешь? И если…
– Я понимаю.
– Просто имей в виду, что ты мне небезразлична.
– Хорошо.
Они помолчали пару минут для приличия.
– А ты знала, что Келлеру выпал билет, позволяющий остаться на Земле? – оживился Феликс.
– Вот как?
– Забавно, верно?
– Да.
– А что у тебя?
– Не было времени посмотреть.
– Может, позвонишь и спросишь сейчас?
– Позже.
– Надеешься, что сможешь тоже остаться здесь?
– Нет.
Но Джуд надеялась. Не признавалась даже себе, но надеялась. Келлер всегда казался ей странным, почти особенным, не как все, а с этим билетом… Да он и был, по сути, не как все. Не таким богатым. Не таким взбалмошным. Не таким успешным. И теперь, имея возможность остаться на Земле, он словно подчеркнул свою индивидуальность. Джуд вспомнила светящихся рыб на озере возле загородного дома Феликса. Вспомнила лодку, Келлера, сладкий дым его самокрутки. Когда они перестали следить за небом и рыбами? Джуд улыбнулась.
