Сергей Елис - Люди Радуги
Фиолетовый
— Ну что вы от меня еще хотите? Все что помнил, рассказал. Такое ощущение, что это я преступление совершил, а не те, кто меня ограбил.
— Вы мужчина не дерзите. Мы вам пытаемся помочь, так что вы должны идти нам навстречу. Так что лучше еще раз, не упуская ни одной подробности, расскажите, как всё произошло.
Вот уже второй час Вячеслав находился в полицейском отделе, давая показания по своему происшествию. Обнаружили его бессознательное тело случайно, а то пришлось бы видимо так и проваляться до вечера. Мимо проходящая сердобольная старушка, мигом вызвала скорую и попыталась оказать первую помощь, так как была военной медсестрой в молодости. Навыки и рефлексы взяли своё и спустя пару минут, Вячеслав уже был в сознании, пытаясь привести свои растрепанные мысли в подобие стабильности. Тем временем, всё та же старушка, узнав о том, что же произошло, настоятельно советовала обратиться в органы правопорядка. Что и сделал пожилой пианист, доверившись несгибаемой логике бравой медсестры. Вот только сейчас он уже раскаивался в столь поспешном решении. Полицейский, опрашивающий его, старался скорее разуверить Вячеслава в том, что преступление вообще произошло. Эта фантасмагорическая беседа уже порядком утомила его, когда назойливо вежливый оперуполномоченный, наконец, сжалился и, заставив напоследок поставить несколько подписей, отпустил его. Правда и здесь уже в спину послышалась, казенным тоном сказанная, фраза, сильно огорчившая Вячеслава.
— Вы, гражданин, особо не надейтесь на то, что тех, кто, возможно вас ограбил, найдут. Тут у нас такое сплошь и рядом. Так что, просто впредь будьте бдительней.
Зачем тогда была вся эта бюрократическая пытка, спрашивал сам себя пианист. Для проформы что ли? Везде эти нелепости и глупости. Люди лишь создают иллюзию работы или какого-либо созидательного труда. И Вячеслав, хоть и прожив на свете уже немало лет, все никак не мог смириться с лицемерием окружающего мира. Вернее, конечно, сказать людской её составляющей. Это несказанно расстраивало его и заставляло искать решение этой проблемы. Но, как и сотни лет до его рождения, ответ не был найден. Возможно, причина в самом естестве человека. В его изначальной духовной загрязненности. И даже если он старается быть чистым и светлым духом и разумом, общество не допустит столь «белой овцы» в своих рядах. Вот и приходится маскироваться и не выделяться. А то сожрут с потрохами. С такими невеселыми думами Вячеслав, аккуратно ощупывая перед собой пространство своей тростью, продвигался к выходу из участка. Там он рассчитывал попросить дежурного вызвать ему такси. До дома путь не близкий и, подвезшая его к отделу, «скорая» не оставила подробную карту обратного маршрута. Что в его положении было равносильно попасть в другую страну. Город, хоть и знакомый с детства, чудовищно меняется, когда ты теряешь своё зрение. И вот, спустя почти час и потратив кучу нервов на общение с глупыми людьми, Вячеслав был дома. Конечно, сегодняшняя эскапада существенно подорвала его финансовое положение, но, наученный горьким жизненным опытом, он никогда не хранил все наличные средства в одном месте. И даже сейчас у него была в скрытом кармане небольшая сумма денег, откуда он собственно и взял наличности на такси. В квартире еще была пара тайников, но это уже на совсем крайний случай. А пока стоило лишь себя ужать в некоторых мелочах. Например, сладости. О да, Вячеслав обожал это запретное удовольствие. Вредно для его немолодого организма, да и развращает. Но как побороть в себе это желание вкусить столь разных и столь влекущих лакомств. А теперь на ближайшие пару недель придется обойтись печеньем и вареньем. Но ничто не закаляет дух, как суровые лишения. А сейчас вообще стоит немного расслабиться после всех этих житейских передряг. Выпить горячего терпкого и сладкого чаю и почитать какую-нибудь книгу, благо азбуку Брайля Вячеслав изучил в первые годы своей слепоты. Но его наполеоновские планы были нарушены пронзительным звоном домашнего телефона. С усталым кряхтением он, сбросив уличную одежду, не спеша, подошел к трубке втайне надеясь, что нежданный абонент устанет ждать ответа. Но назойливый перезвон продолжался, похоже на другом конце провода был очень упорный человек. Так что, со вздохом взяв все-таки трубку, Вячеслав вежливо произнес.
— Алло, я вас слушаю.
— Здравствуйте, вас беспокоят из седьмого полицейского отдела, вы сегодня давали показания. По горячим следам были задержаны несколько подозреваемых. Вы должны явиться завтра в 9.00. Дежурному представитесь, он вас проводит, — сухим казенным тоном произнесли в трубке.
— Постойте, так быстро?
— А вы что хотели, чтобы мы их еще пару недель подержали? — язвенно ответили на другом конце провода.
— Да нет, я не об этом. Просто сегодня тот полицейский, что брал у меня показания, намекал так прозрачно, что надеяться на раскрытие не стоит. А тут уже через пару часов есть подозреваемые, — скептически промолвил Вячеслав.
— Это вам какой-то неправильный оперуполномоченный попался и говорил он неправильные вещи. Завтра обязательно разберемся с таким негативно настроенным представителем закона. А пока ждем вас в 9.00. До свидания, — как-то странно пошутив, сухо закончил беседу абонент.
Немного опешивший от столько странного развития событий, Вячеслав еще долго держал трубку у уха, словно надеясь услышать еще что-то из пластиковой мембраны. Наконец он, раздосадовано пожав плечами, отправился на кухню пить чай.
Утро встретило его хмуростью в душе и ломотой в теле. Наскоро позавтракав и приведя себя в порядок он, взяв такси, отправился в участок. Так, представившись дежурному, он уже по памяти направился на второй этаж, где его встретил вчерашний полицейский. Вот только тон его и манера общения существенно поменялись. Причем в более вежливую сторону.
— Вот проходите сюда. Позвольте я вам помогу. А вот тут присесть можно. Вам чай, кофе, просто водички?
— Нет, спасибо, ничего не нужно. Я пришел заниматься делом, а не чаи распивать. Тем более это опознание задевает меня и мою честь. Так что, давайте уже начнем, — немного грубовато ответил Вячеслав.
Его уже порядком начинала раздражать «учтивость» полицейского. Причем настолько фальшивая и неискренняя, что на зубах скрипело.
— Да, да, конечно. Только с вами немного поговорит один человек. Он очень добивался встречи с вами.
— Послушайте, я не для того менял свой распорядок дня, чтобы болтать с всякими людьми. Лекции я в университете веду, — раздраженно произнес пианист.
— Не нужно столько негативных эмоций гражданин. Наша беседа займет несколько минут. Учитывая то, что мы уже поймали нападавших на вас и вернули ваши вещи, думаю, стоит пойти нам на встречу, — услышал Вячеслав новый голос.
Обладатель его был человеком, обличенным властью, это слышалось в его тоне, но в тоже время он был спокойным и рассудительным. Научившись определять, причем довольно точно психотип человека по его голосу, Вячеслав многое мог сказать о его личности.
— То есть вся эта ситуация с опознанием надуманна? И всё было сделано, чтобы заманить меня сюда? Да уж, низко пали наши секретные службы, — с саркастичной горечью ответил пианист.
— Хм… вы конечно немного утрируете, но для нас обоснованы любые пути для достижения цели. В данном случае это встреча с вами. И для начала, хотелось бы узнать, как вы догадались, что представляю некую секретную службу?
— Прям запахло «кгбшными» тонкостями, — иронично подметил Вячеслав, — а с вами все просто. Встреча с важным человеком, тем более в участке. Полицейским чинам такое незачем, а вот «секретуткам» самое то. Страху там нагнать, да и вообще показать свою власть и могущество. А теперь говорите, какие претензии к моей персоне. Вроде государственных секретов не продавал за границу, подрывной деятельности не вел.
— Сколько стереотипов сразу всплыло на поверхность. Но не будем обсуждать все эти эмоционально-социальные тонкости. Я даже пропущу выше сказанное умышленное оскорбление. И сразу перейду к сути. Для начала, впрочем, разъясню, что претензий к вам никаких нет. А есть предложение к сотрудничеству, — удивительно спокойно ответил его собеседник.
— Ого! Вот это удивительно! Может, еще для начала представитесь? — не унимался Вячеслав.
Он решил твердо держаться этой линии поведения. Ведь на протяжении всей его жизни контакты с органами власти были неприятны и довольно скоротечны. Конечно, всё это является результатом общения с «грязной пеной» государственных структур.
Но будучи «рожденным в СССР» и воспитанный в «великой и могучей», Вячеслав волей не волей перенял парадигму двойственного поведения. То есть, или рабски подчиняться или биться до последнего. Как-то так получилось, что второй вариант прельщал его гораздо больше. Правда, окружающее общество не очень любило таких индивидуумов, тем более с яркими личностными характеристиками. Поэтому жизнь, конечно, потрепала пианиста. Но не сломила. Так что сейчас он мог себе позволить поёрничать с этим «тайным агентом».
