Илья Тё - Анабиоз. Корейский Коридор
— В прошлой жизни, — огрызнулась девочка. Показала пальцем на тарелку мисс Мэри. — Однако в одном этот пентюх прав. Ты, Марррия, ешь слишком много. Мне не жалко, просто тебе сейчас переедать нельзя.
— Копыта откинешь. — Рик, довольно улыбаясь, продемонстрировал зубы. — От несварения желудка после голодовки.
— Я поняла, — сказала мисс Мэри, глядя Рику в рот. Зубы у него были на удивление белые.
Она отложила тарелку, хотя та все равно была уже пуста.
Вскоре отставил свою тарелку и Дэмио, умудрившийся после пребывания в клетке и многодневного голодания сдержать животный аппетит. Последней доела порцию Кити, которую, казалось, еда волновала очень мало, если волновала вообще.
Пока Кити ела, мисс Мэри осторожно рассматривала ее.
Девочка была очень хороша. Губки бантиком, розовая кожа. Немного сохранилась даже детская припухлость щек. Длинные ресницы. Тонкие пальцы. Одно слово — миловидная кроха. Правда, с убийственным револьвером и взрывным характером.
Пока они шли в нору, мисс Мэри расспрашивала спасительницу о прошлом. Как оказалось, кроме отцовской пушки у маленькой воительницы с бандитами сохранилось еще одно сокровище. Оптический телескоп. При помощи этого прибора — после перенастройки — девочка могла в любую погоду обозревать окрестности. Как и кольт «Питон», это техническое чудо досталось благородной разбойнице от папаши-полицейского. Наследие криминального управления муниципалитета, как и наградной револьвер, хранилось в огнеупорном сейфе. Сам сейф, как поняла мисс Мэри, был найден в весьма плачевном состоянии — покрытый ржавчиной, плесенью и потемневший от времени.
Вообще в арсенале у Кити имелось много чудесных безделушек и целый набор мелких трюков, которые она использовала в самых разнообразных комбинациях. Тот стиль, в котором школьница совершила нападение на базу живодеров, был самый простой и примитивный. Извращенцев тянуло к беззащитным малолеткам во все времена, и крошку Кити такой расклад привлекал. Она явно тешилась, вышибая мозги потенциальным насильникам. Кити пользовалась нежным возрастом, внешней беззащитностью и актерским мастерством. И хотя она всегда предлагала насильникам спасти свои жизни бегством, они никогда не бежали. Либо не верили, что револьвер в рабочем состоянии, либо Кити была слишком привлекательной жертвой.
В любом случае, живых свидетелей ее налетов не существовало. Грамотных криминалистов и вообще людей, разбиравшихся в оружии, в Мегаполисе осталось немало, поэтому ганги знали: кто-то мочит их из кольта «Питон». Но кто конкретно — оставалось загадкой.
Кити и Рик понимали, что гнев банд может быть ужасен. Ведь пока — именно пока — жители Сеула думали, что бандитов тут и там уничтожают другие бандиты, конкурирующие за сферы влияния в городских кварталах. Но если бы вдруг тайна Кити и Рика раскрылась, их не спасло бы ничто. Крупные группировки расправились бы со школьниками за сутки. Не помог бы ни «Питон», ни сам Господь Бог.
И все же пока все шло хорошо. Даже та незначительная добыча, которую робингуды захватили на глазах Мэри при последнем налете, покрывала их насущные потребности на недели вперед.
Четыре мешка зерна, в том числе риса, были главным трофеем. Также удалось унести сушеное мясо и вяленую рыбу, кое-какое холодное оружие, металлические тазы и кухонные ножи, не вспучившиеся консервы и немного окаменевшей соли, годной, в отличие от компрометирующих ножей, для обмена и торга. Одежды, кроме той, которую отдали Мэри и Дэмио, не оказалось, но робингудам она и не требовалась. Сеул был не тропическим, но все же достаточно теплым городом. Тряпок Кити успела набрать во время предыдущих налетов, так что сейчас их с Риком интересовали продукты длительного хранения и предметы для бартера.
Поживиться в месте последнего налета можно было еще много чем, однако ходку из жуткого склада сделали только одну из соображений безопасности. Радовало уже то, что смогли вывезти самое ценное. Рис и соль.
— Интересно, а на что живодеры у юнговцев соль меняют? — в такт мыслям мисс Мэри проговорил Рик, ковыряя в зубах мелкой щепкой.
— На человечину, на что же еще, — уверенно сказала Кити. На ее лице застыла обычная — хмурая и до ужаса серьезная — гримаска.
— Вообще-то юнговцы людей не едят, — со знанием дела возразил Рик. — По крайней мере, я о таком не слышал. Может, гангстеры вскрыли какие-нибудь склады?
— Может, и вскрыли, — иронически ответила Кити, — однако это ничего не меняет. Голод заставит сожрать что угодно. Если бандиты в городе едят человечину, то юнговцы наверняка тоже.
— Полностью согласен с Кити, — подал голос Дэмио. — Уверен, что соль меняли на людей и только на них. Давайте признаем честно: мясникам больше нечем торговать. Мясо — единственный природный ресурс, который остался доступен людям в Мегаполисе после того как началось это безумие. Сельского хозяйства нет, промышленности нет, охотиться, рыбачить или заниматься собирательством в округе очень сложно. Зато на узком клочке земли обитает очень легкая добыча: сотни тысяч людей, в том числе женщин и детей, которых можно поймать без особых трудностей. В условиях такого перекоса пищевой пирамиды самой простой возможностью выжить становится каннибализм. Такова экономическая ситуация.
Рик и Кити недобро переглянулись.
— В рожу бы тебе дать, — сказал Рик. — Экономическая ситуация…
— Это точно, — подтвердила Кити. — Слишком много мозгов создают излишнее давление в черепе. Может тебе дырку просверлить, чтобы пар выходил?
Дэмио открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент мисс Мэри решила вмешаться, чтобы сгладить намечающийся конфликт.
— Послушайте, а кто такие эти ваши юнговцы? — спросила она.
Рик взглянул на нее с удивлением.
— Я вижу, ты совсем ничего не знаешь, — сказал он. — Неужели за два месяца не смогла сориентироваться?
— За два месяца? — в свою очередь удивилась Тешина. — Я очнулась три дня назад. На побережье Инчхона…
— Не может быть, — перебила Кити. — Все люди в Мегаполисе отключились в июле 2016 года, а проснулись ровно спустя тридцать календарных лет, включая, как ни странно, лишние сутки високосных годов. Все уже знают об этом! За два месяца-то додумались… Есть те, кто очнулся чуть позже, но с разницей в часы. Никто не проснулся позже целой страны на два месяца.
— Я не знаю, кто и когда проснулся, и понятия не имею, почему так произошло, — решительно возразила мисс Мэри. — Но я действительно пришла в себя только три дня назад.
— А не гонишь?
Мисс Мэри поджала губы. При всей крутости своих освободителей она все же имела дело почти с детьми.
— Нет, я не… вру.
Рик с Кити снова переглянулись.
— Ну, допустим. Хотя это и кажется очень чудным, — согласилась Кити. — Жалко, что ты не сразу об этом сказала. Я бы тебя тогда в нору не привела. Знаешь, не обижайся, но меня настораживают всяческие странности. А человек, с которым что-то случилось позже, чем со всеми остальными на два месяца, — это странно. Согласись?
— Возможно.
— Ну вот и ладушки.
— Идти мне, однако, все равно некуда.
— А тебя кто-то гонит?
— Ты только что сказала, что…
— Ай, не парься. Что сделано, то уже сделано. Можешь оставаться с нами, я разрешаю.
— Спасибо.
— Но если ты останешься, тебе придется выполнять определенные обязанности внутри группы. Например, готовить или выполнять различные поручения. Дэмио, кстати, это тоже касается.
Кити строго посмотрела на умника в очках.
— Я не против обязанностей, — заметила Мэри, — но что конкретно ты имеешь в виду?
— Первая обязанность будет такая: вы не должны оспаривать наше с Риком старшинство, несмотря на ваш возраст. Это ясно?
— Ясно, — подтвердила мисс Мэри.
Дэмио кивнул.
— Так все-таки, — вернулась к теме Тешина, решив, что вопрос о субординации исчерпан, — кто такие эти ваши юнговцы?
Видя, что Кити не собирается отвечать, Рик вздохнул и, поковырявшись на одной из полок мертвого холодильника, извлек оттуда здоровый кусок пластика толщиной миллиметров пять и шириной едва ли не метр. Он передал пластину Мэри, и девушка увидела импровизированную карту Сеула и окрестностей.
Поверх старой карты, напечатанной на пластике тридцать лет назад, грубо и схематично были нацарапаны новые метки и линии границ. Краски на карте сильно выцвели, однако опознать на ней очертания Мегаполиса и его пригородов было несложно. Перед Мэри был не просто Сеул, а современный Сеул. Мелкими пунктирными царапинами на карте были отмечены границы гангов, а также иные детали, свидетельствовавшие, что карта запечатлела события после катастрофы.
Также на карту были нанесены крупные пунктирные линии. Они делили город на четыре широких зоны. Вместе эти зоны тянулись вдоль одной сплошной жирной линии. Линия эта, как догадалась мисс Мэри, обозначала границу бывшей Корейской Республики. Сеул и прилегающие районы, обозначенные на карте, располагались последовательно, составляя все вместе нечто вроде широкой ленты или полосы, располагавшейся вдоль указанной границы.
