Alma - Эпизод 2. Антиканон
— Есть, сэр.
Скайуокер повернулся на каблуках и зашагал прочь. Вслед ему понеслось:
— Сэр, вам нравится, когда вам все завидуют?
Теперь уже Анакин не смог скрыть кривой, одновременно удивленной и в чем-то разочарованной улыбки. Впрочем, он и не скрывал ее, потому что в ответ на этот смешной выпад не соизволил обратиться к технику лицом. Он так и стоял целую минуту, глядя на свое отражение в блестящей обшивке стен ремонтного ангара и улыбаясь самому себе.
— Например, кто?
— Капитан Штрим.
Анакин пожал плечами.
— Это, честно говоря, не моя проблема.
* * *Адмирал Цандерс, человек средних лет и среднего роста, глубокую залысину которого скрывала фуражка, а достаточно стройную для его возраста фигуру словно нарочно подчеркивал затянутый ремень на кителе, стоял в центре зала для совещаний. У самого края голографической звездной карты. У адмирала была странная привычка — тыкать в карту пальцами вместо того, чтобы пользоваться лазерной указкой. Иногда он вспоминал об этой удобной штуке, спохватывался, и брал излучатель в левую руку — адмирал был левшой — но через некоторое время клал его на стол, и снова принимался водить пальцем по зеленым лучам голограммы.
Его адьютант Валлаш возился с распечатками карт.
Неподалеку от Цандерса, выпрямившись и почти навытяжку стоял Менкинс, капитан флагмана «Магус», где, собственно, и происходило совещание. Менкинс был темноволос и высок, носил усы с маленькими завитками и вообще мог показаться каким-то персонажем из старого приключенческого романа. При условии, что у остальных присутствовавших на совещании офицеров было время прочитать такие романы. А так как это условие выполнялось с трудом, то тридцатипятилетний Менкинс казался обыкновенным карьеристом, что для республиканской армии было таким же обыкновенным делом. Принято было считать, что в войсках и не было людей иного сорта, как только карьеристы или неудачники. Карьеристы быстро прокладывали путь наверх, мостя себе дорогу талантом к военному делу или иным талантом, как-то подсиживание своих товарищей по службе. Неудачников в войсках скапливалось еще больше, но они наверх не шли, а оседали среди офицеров низшего чина, если вообще становились офицерами.
Стоявшего еще дальше от Цандерса, Менкинса и Валлаша старшего помощника «Мегеры» Скайуокера считали карьеристом. Он это знал, и не возражал. Он и сам причислял себя к карьеристам. Но создавшееся положение он никак не признавал нормальным. Почему-то именно сейчас ему вспомнился вчерашний разговор с Блендом. Ему все казалось, что служба в армии должна совершаться не только ради серебряного и золотого звездопада, которым новые звания отмечаются на униформе. Вряд ли он стал бы распространяться на эту тему, он и сам был по горло сыт республиканской пропагандой. И кое-какой философией тоже, а, значит, и не собирался глубоко задумываться, что же такое военное дело — умение хорошо убивать или же умение хорошо защищать. Он только знал, что это — дело. Работа. Призвание. И глубоко в душе был уверен, что в идеале подавляющее большинство военных должно думать так же, как он, и считать службу возможностью жить по призванию, а не только дорогой к положению в обществе.
Впрочем, при сегодняшней политической ситуации в Республике военная служба была дорогой не к положению, а в некое другое место, приличные названия для которого надо еще поискать. Два года назад, когда первые этнические конфликты на внешних территориях переросли в захват целых систем и объявление независимости, Совет Безопасности, не думая, затыкал эти дыры республиканским флотом и наземными подразделениями, пока вдруг не оказалось, что армия основательно завязла в самой настоящей гражданской войне, а против нее стоят другие армии, нередко куда лучше подготовленные для ведения длительных кампаний. Большая часть войск сохранила верность Республике, хотя многие локальные подразделения перешли под командование сепаратистов. И если в самом начале войны небольшие оппортунистические объединения создавались и разваливались чуть ли не каждый день, то позже отделившиеся государства смогли объединиться в «Союз независимых систем». Растаскивать на части огромный лежалый шмат мяса под названием Республика стало еще легче. Движение сепаратизма, поначалу питавшееся внешними регионами, теперь могло отрывать самые аппетитные и неподгнившие кусочки средних и центральных территорий государства. Рецепт был прост: быстро пропустить сырье через мясорубку наземных действий, слепить новый вариант демократии и немного поджарить огнем бластеров или турболазеров. Какая-нибудь забытая национальная идея и маленькая война за независимость сплачивала народ, а далее на помощь отделяющимся приходили сепаратистские подразделения. И очередное блюдо под названием суверенная система готово. Впрочем, суверенностью своей дорожили немногие. Большинство таких государств очень скоро вступали в «Союз независимых систем».
Цандерс прочистил горло, и сказал только одно слово.
— Контрнаступление.
Потом обвел глазами публику. Публика состояла из капитанов и нескольких старших помощников всех кораблей пятого республиканского флота, включая в себя двадцать три человеческих существа, двух каламари и одного суллустианца.
Менкинс решил нарушить молчание, и спросил:
— Республика переходит в контрнаступление, сэр?
— Республика не переходит в контрнаступление. Республика вот уже полгода как перешла в контрнаступление.
Со стороны это казалось заготовленным спектаклем, и оно действительно им было. Ясно, что капитан «Магуса», где размещались адмиральские апартаменты, лучше всех посвящен в новости, а сейчас своими вопросами просто обрамляет выступление командира.
Цандерс, однако, продолжил.
— Разумеется, это относится только к некоторым участкам фронта. Тем не менее, мы практически прекратили беспорядки в центральных территориях. Правда, ценой потери почти двух флотов. С другой стороны, мы не можем начать активные действия на внешних территориях, пока в средних все не будет вычищенно. Совет безопасности принял решение, согласно которому в дело пойдет шестой флот, то есть резерв.
— Резервный флот идет в дело, сэр?
— Резервный флот остается охранять центр и рассредоточивается вокруг столицы. Таким образом, четвертый вместе с нами начинает освобождать от войск сепаратистов захваченные в прошлом году планеты Средних территорий. Первый, второй и третий держат границы внешних территорий.
— Наше первое задание — обеспечить наступление вот на этом участке, — Цандерс все-таки взял излучатель и ткнул оранжевым лучом в карту. — Освобождение этих четырех систем Совет счел первоначальной и важнейшей задачей. И начать придется с объединенного королевства Локримии, то есть с планет Лоду-1 и Лоду-2.
— Позвольте спросить, сэр, почему именно с них? Реванш?
— Не реванш, Менкинс. В качестве повода пойдет оккупация Лоду-2, ранее входившей в состав Республики, и всякие этнические чистки. Будем восстанавливать порядок и демократию. Суть же в том, что на Лоду-2 построены верфи. По донесениям разведки, налажен выпуск истребителей. И это уже не прототипы, а серийная продукция. Есть и другие данные: скоро ожидается выход прототипа какого-то нового дредноута. Естественно, для охраны верфей над Лоду-2 постоянно болтается значительная часть их флота.
— Сэр, наша задача — уничтожить верфи?
— Наша задача — прибрать верфи к рукам. И не только. Наземная армия наполовину состоит из войск, переброшенных отсюда, — адмирал указал на маленькую незаметную систему во внешних территориях. Я имею в виду наемников. Войска включают в себя флот, передислоцированный с Лоду-1 и два наземных корпуса. Это что касается захваченной Лоду-2. Что же касается самой Лоду-1, то это, прежде всего, их местная армия. Флот невелик, в основном наземные силы. Включая танковый корпус.
— Уничтожить такую армию или заставить их уйти с планеты будет сложно, — сказал Менкинс.
— Да, но в случае успеха это гарантирует серьезный прорыв на участке. После локримийского королевства, освобождение таким систем, как Туод и Ксаббия не станет большой проблемой.
— Позвольте заметить, сэр, что Туод и Ксаббия — давние союзники.
— Безусловно.
— Что, если Туод и Ксаббия бросят свои, пусть и малочисленные подразделения на помощь Локримии?
— Вы правы, Менкинс, — в формальной обстановке адмирал всегда называл капитана на «вы». — Оттого мы и должны действовать быстро.
Он снова обвел глазами офицеров.
— Есть вопросы или предложения?
Анакин тоже обвел глазами публику. Посмотрел на своего капитана. Штрим стоял рядом, апатично вслушиваясь в выступление Цандерса и Менкинса. Для Скайуокера это было первое совещание такого уровня, где понадобилось его присутствие. Однако, наблюдая выражение лица Штрима, он почему-то не сомневался, что от его командира никогда никаких предложений не поступало и на более ранних совещаниях. Впрочем, раз пятидесятивосьмилетний Штрим дослужился до звания капитана «Мегеры», на одном из самых маленьких, но все же не самом завалящем дредноуте пятого флота, значит, это устраивало достаточно многих в командовании флота.
