В. Галечьян - Четвертый Рим
Однако жадность и не таких фраеров губила, и роковой для бригады Клюва оказалась следующая остановка. Уже видно было вдалеке здание МИДа в обрамлении двух высотных домов гостиницы «Белград», и можно было подумать, что нет препятствий для подъезда и прохода к честнейшему вору Егору, как усатый Олег высмотрел по ходу следования вывеску коммерческого магазина, и этим все чуть не погубил.
Клюв, подмигнув дяде, затормозил, и, не раздумывая, трое молодцов бросились к входным дверям. Дверь магазинчика с храбрым названием «Все для вас» была распахнута настежь, что свидетельствовало о крайнем идиотизме владельца, пройти мимо которого воры не могли никаким образом. Вбежав вовнутрь, налетчики остановились, потрясенные открывшимся их глазам изобилием. Под потолком горели образцы разнообразных люстр, холодильники и стиральные машины отливали белой краской в углу, в другом расцветали ярким оперением ковры, вещь вовсе в столице позабытая. Боксер Паша огляделся по сторонам и увидел хозяина магазинчика, пристроившегося у кассы рядом с продавщицей. Напротив них перед прилавком стоял какой-то ополоумевший клиент в сером, сшитом по французской моде костюме, каких и вообще в российском захолустье быть не могло. Вся эта картина мирного труда на ниве торговли настолько разнилась с суровой реальностью, что Паше на миг расхотелось убивать. Олег, человек организованный совсем просто, сунул два пальца в рот и разразился прямо-таки лесным свистом. Клиент присел, так что его макушка оказалась ниже уровня прилавка, и вдруг в руках его мелькнул черный с круглым барабаном револьвер.
Перестрелка началась стихийно и кончилась печально как для бывшего борца, так и для клиента в фирменном костюме.
Олег бил и стрелял всегда наверняка. Прежде чем клиент успел спустить курок, он уже бросился плашмя на пол, дабы уменьшить поражение тела, и расстрелял противника в упор. Однако тот, уже теряя сознание и падая, случайно надавил на курок, и шальная пуля пробила Олегу голову. Он умер почти мгновенно с тем же хищным выражением лица, которое отличало его при жизни. Хозяин магазина выскочил из-за прилавка с поднятыми руками. Выражение лица у него было точь-в-точь такое, будто он вчера свалился с Луны и еще никак не мог привыкнуть к здешней атмосфере. Приплясывая от страха и возмущения, он бросился к клиенту и пытался приподнять его огрузневшее тело, но тот уже безмолвствовал. Клюв, который видел много мертвых людей, плюнул от возмущения, увидев распластанного на полу Олега. Вид у того был, как он рассказывал потом, мертвее мертвого. Подскочив к хозяину, он ударил его ногой в челюсть, отчего владелец магазина совершил обратный прыжок за прилавок и очень тихо замер вместе с еле живой от страха продавщицей.
В это время к входу подъехала грузовая машина. Послышались звуки команды и топот одновременно опустившихся на землю ног. Клюв и Паша, только услышав солдат, метнулись в глубь магазина. Причем уже исчезая за дверью, ведущей в подвал, Паша успел четким, как на ринге, ударом повергнуть продавщицу, чтобы она не болтала лишнего. Когда вбежавшие на звуки выстрелов солдаты и члены фронта Национального спасения ворвались в магазин, кроме уткнувшегося носом в пол клиента и тихо стонущей продавщицы, они никого не увидели.
С грехом пополам хозяин магазинчика поднялся, отодвинул неподвижное тело лежащей без сознания женщины и, увидев подмогу, закричал срывающимся слабым голосом:
— Там они, господа, за дверью, в подвале прячутся!
Офицер молча посмотрел на его налитую синевой челюсть и скомандовал прочесать подвал. Десяток солдат, вооруженных не хуже командос любой современной армии, — это у войск императора Всея Руси не было, как говорили, даже ватных штанов, чтобы перезимовать, — рванулись по мановению его руки в подземелье, где хранились товары.
6. ЛИЗ
Информационный центр Римского клуба, как и полагали монахи, венчал основное здание. Собственно весь предпоследний, шестнадцатый этаж представлял собой гигантский компьютерный комплекс.
Просчет учредителей клуба был в том, что они не ждали неприятностей изнутри. Вход на этаж прямо с площадки перед лифтом был снабжен строгими запретительными надписями. Однако этим и ограничивалась охрана. Монахи беспрепятственно дошли до центрального входа, где стоял на посту пожилой полицейский, который при виде отряда даже не удивился. Мельком взглянув на подошедших, он с решительным видом повернулся к ним спиной и уставился на телеэкран.
— Историю не повернуть вспять, — выкрикивал самодовольный диктор в кожаном пиджаке и черных очках, — и мы с удовлетворением можем сказать: монархия в России окончательно свергнута!
По знаку Иезуита один из монахов подошел к полицейскому совсем близко и резко взмахнул рукой. Ошеломленный страж порядка, не пикнув, уткнулся лбом в стол и застыл так, широко расставив руки.
С треском распахнулась дверь в Информационный центр. Луцию сразу же бросилась в глаза целая пирамида, скорее даже стена из цветных телевизоров, на каждом из которых возникало все время одно и то же изображение входящих на территорию Римского клуба легионеров с автоматами наперевес. Иногда по велению невидимого оператора экран приближал их лица. Так попеременно возникали в тысячах дробящихся копий лица директора Лицея, знаменитого устроителя пиров, и многих других знакомых и до сих пор неизвестных.
«Возвращаются!» — прошептал юноша и остановился. Далеко в глубь помещения, освещенного ровным мягким светом из круглых отверстий в потолке, шли белые длинные столы, уставленные сверкающим или матовым электронным оборудованием. За столами сидели программисты и операторы. Иногда кто-либо поднимался, чтобы размяться или облегчить свое существование хорошей сигаретой. Никто как бы не Замечал вновь прибывших, пока Иезуит заплетающимся от ярости языком не скомандовал: «Вперед!»
Над столами, над прекрасными полированными агрегатами и телами испуганно задергавшихся людей взлетели мечи. Мужчины, женщины, подростки метались по громадному залу, натыкаясь друг на друга, словно овцы на бойне. Монахи шли двумя шеренгами навстречу друг другу, перекрыв оба выхода, и рубили и кололи без разбора направо и налево. Их не интересовало: живой это человек или персональный компьютер. Крики убиваемых людей мешались с бравурной музыкой, звучащей с экранов телевизоров.
Юноша не двигался. Сжимая рукоятку меча, он смотрел на бойню, учиняемую во имя господа, и не находил различия между боевиками в рясах и солдатами на улицах города. Мимо него пробежала девушка, почти подросток. На спине ее, под правой лопаткой темнело черное пятно. Девочка, в тщетных попытках спастись, рухнула буквально под ноги Луция и пыталась заползти под стол, у которого он стоял. Появление раненой девочки оказалось последней каплей, переполнившей душу юноши. Он наклонился к ней и осторожно приподнял с пола.
— Пошли, — сказал он, — я уведу тебя. В аду криков о помощи, стонов и взрывающихся телеэкранов, возможно, она его не расслышала. Тогда Луций взял раненую на руки и осторожно вышел из зала. Полицейский лежал у стола, раскинув руки и ноги, и пришлось перешагнуть через него. Девочка постанывала при каждом движении юноши, но глаз не открывала. Он шел по коридору, оглядываясь, в поисках надежного убежища, пока не добрел до железной двери с надписью: «Аварийная». Положив осторожно девочку на пол, Луций потянул дверь за ручку, и она отворилась. С внутренней стороны торчал в замочной скважине ключ, что очень обрадовало юношу.
В комнате царил полумрак, поэтому он первым делом развел заслоняющие свет черные шторы на окне. Помещение оказалось большим и просторным, в одном его углу стоял широкий диван с подвинутым к нему столиком, а вся противоположная стена тоже была уставлена десятками видеоэкранов. Прежде всего Луций хотел освободиться от своей ноши, поэтому он аккуратно положил девочку на диван и содрал с ее плеч окровавленную кофточку. К счастью, раны он не обнаружил. Удар прошел по касательной, оставив над ключицей глубокую царапину, из которой все еще сочилась кровь. Обморочное состояние девочки скорее объяснялось общим впечатлением от картины массовой гибели людей.
Обведя комнату взглядом, юноша обнаружил дверь в углу. Он не замедлил войти в нее и увидел, что к комнате относится несколько санитарных помещений от туалета до маленького бассейна. Тотчас открыв воду, он наложил девочке повязку из обрывков ее кофточки и, устроив как следует на диване, прикрыл сорванной с окна тяжелой портьерой.
Затем, словно вспомнив о каком-то неотложном деле, вытащил из замка ключ и вышел, закрыв за собой дверь на два оборота. Тяжелая железная дверь должна была послужить препятствием для той напасти, которую он уготовил Римскому клубу. С другой стороны, если бы что-нибудь с ним случилось, она бы смогла продержаться до прихода спасателей. Радуясь, что до последнего момента девушка не пришла в себя и, стало быть, не могла его тревожить бессмысленными вопросами, Луций вышел из коридора на площадку не замеченного в ходе атаки и потому не обесточенного грузового лифта, связывающего Информационный центр со складом, и спустился в самый низ. Лифт он оставил открытым, вбив пару деревянных клиньев из спичек под кнопку «Пуск».
