Саймон Кларк - Кровавая купель
Я робко провел пальцем по ее щеке. И не остановился. Не мог себя остановить. Я гладил пальцами ее кожу, вниз по горлу, одним движением по линии волос к затылку.
Она скользнула ко мне по подушкам дивана, приподняв обтянутые юбкой бедра.
Поцелуй. Нежный. Как удар сладости и теплоты. И она целовала меня, как и я ее.
Я вдыхал ее, пахнущую мылом, волосами и кожей. Ощущал ее вкус.
Мы крепко держали друг друга и целовались. Я опустил руки вдоль ее выгнутой спины, туда, где футболка была заправлена в юбку. Она была готова ко всему, горячо дышала мне в ухо. Я хотел видеть ее обнаженной в свете пламени.
И потом я разорвал клинч. Дрожа и тяжело дыша, я встал, а она подняла глаза, синие и блестящие.
Вдруг мне стало неловко.
— Я сейчас еще дров принесу.
Сара улыбнулась:
— Не надо, и так тепло. И я все равно иду спать. Кажется, я уже не чуть-чуть пьяна.
— Я тоже.
Я знал, что сегодня мы будем спать на своих обычных местах. Сара наверху, я на диване. Назовите это условностями ухаживания, но что-то мне подсказывало, что не надо торопить события. Меня уносили жар и головокружение, а Сара казалась прекраснее всего на свете.
Сегодня у нас физической любви не будет.
Но завтра, говорил я себе, когда мы целовали друг друга в щеку, прощаясь, а потом она уходила вверх по лестнице, завтра будет.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Плохие сны не уходят прочь
Вот что мне снилось.
Я открыл дверь коттеджа, и там стояли мама и папа. Они были рады меня видеть.
— Привет, Ник! — сказал папа.
— Ты хоть за собой следишь? — озабоченно спросила мама. — У тебя еды хватает?
А папа улыбнулся шире, показав щербину в верхних зубах.
— Мы знаем, что ты слышал слухи, будто мы хотим тебя убить.
Мама смотрела на меня пристальным взглядом. — Нет, Ник, мы не хотим. Но мы должны.
— Чем быстрее ты вернешься домой. Ник, тем скорее мы с этим покончим. Твоя мама хочет носить твое сердце на рукаве. Так что не будь глупым мальчиком, Николас. Скажи ему, Джуди, скажи ему, как мы хотим, чтобы он вернулся. Сначала твое любимое печенье к чаю, потом пойдем наверх и убьем, легко и быстро, и раз-два-три…
— Это вы убили Джона?
Папа вспыхнул щербатой улыбкой:
— Спроси его сам.
Я посмотрел вниз, между ними, будто родители держали за руки двухлетнего Джона. Голова его была такая, как я помнил, того размера, что должен быть у подростка, но тело сжалось до размеров младенца. Глаза его были открыты, но тусклы, рот превратился в разбитую дыру, а разрыв на лице засох черной кровью.
И тут раздался крик.
* * *Я проснулся на диване. Крик все длился.
Вики и Энн! Я скатился с дивана и бросился наверх, натягивая на ходу джинсы. Сара в брюках и футболке уже влетела в дверь спальни.
Девчонки забились под одеяла и кричали так, будто мне в уши всаживали иголки.
Сара попыталась стянуть с них одеяла.
— Вики, Энн, что случилось? Энн, замолчи и вылезь из-под одеяла! Ну, рассказывайте!
Энн глядела круглыми глазами, прижимая одеяло к груди под подбородком.
— Мы видели человека!
— Он смотрел в окно, — сказала Вики. — Он нас напугал.
Шторы были наполовину раздвинуты. У меня натянулись нервы.
— Как он мог заглянуть в окно? Оно в десяти футах над землей!
— Большой человек, — прошептала Вики.
— Не смеши меня. Людей такого роста не бывает…
— Ник, — спокойно сказала Сара. — Дай мне.
Я пожал плечами и застегнул ремень джинсов. Сара села на кровать.
— А ты не думаешь, что тебе могло показаться?
— Нет.
— Кто из вас его видел?
— Мы обе. Большой человек, и он смотрел через окно прямо на нас. Знаешь, как смотрел! Он нас не любит. Я выглянул в окно:
— Ни одного великана не видно.
— Ник, не смейся над ними.
— Сара, Энн, Вики! Посмотрите сами. Никого там нет. Окно в десяти футах от земли! И лестницы тут нет.
— Сара, но мы его видели!
Вики была готова заплакать.
— Сара, но ты нам веришь?
Истеричные школьницы — это не самое для меня лучшее начало дня. В раздражении я рявкнул:
— Ладно, тогда как он выглядел?
Наступила пауза — Вики думала. Потом она показала на меня пальцем:
— Вот как он.
Это меня совсем сбило с толку. Сара бросила на меня пристальный взгляд, определенно значивший: «Ник Атен? Маньяк, подглядывающий в окна?»
— Да это не я, о Господи! Зачем бы мне заглядывать в вашу дурацкую спальню? Сара обратилась в лед.
— Ник, это был ты?
— Да черта с два! Как бы я мог… И самое главное: ЗАЧЕМ мне нужно заглядывать к этим плаксам?
— Это ты нам расскажи. Ник. Мы тебя не знаем. С виду ты хороший, но иногда ты нам показываешь, что ты негодяй. Вполне возможно, что у тебя были неприятности с полицией из-за этого или еще Бог знает чего. Да, мы тебя не знаем… но мы видели людей, которые тебя знают.
— Кого?
— Ту гориллу, что мы подобрали. Таг как-то там или еще как-то.
— Таг Слэттер? Если ты думаешь…
— Да, думаю, Ник Атен. Если ты знаком с подобными животными, то кто же вы сами такой, мистер Атен? Вы-то — кто?
Я вдруг почувствовал себя как приговоренный. И каким-то дурацким образом — как виноватый. Или то, что поразило людей безумием, начинало действовать на меня? И я как-то взобрался по водосточной трубе, чтобы заглядывать в окно, как псих? Меня прошиб пот.
Все три девчонки смотрели на меня. В их глазах я был опасным психом. Сейчас я подглядывал, а что будет дальше? Там, в кухне, полно острых ножей. Минутку, девочки сейчас я познакомлю вас с мистером Ножом и миссис Болью.
Тут Сара спросила:
— Вики, откуда ты знаешь, что это он? Ты же была без очков?
— Глупая ты, я же не сказала, что это был он! Я сказала — КАК он.
Сара шумно выдохнула:
— То есть это не Ник заглядывал в окна?
— Нет, он только был на него похож.
— Значит, либо он, либо не он. Он был одет?
— Я так думаю, но во что он был одет, я не видела.
Сара бросила на меня извиняющийся взгляд и обратилась ко второй сестре:
— Энн, ты его видела. Как он выглядел? Какого цвета волосы?
— Ну, как у Пэка.
— Это ее пони, — объяснила Сара. — Он пегий.
— Что это значит?
— Черные и серые волосы пятнами.
Я ничего не сказал, только наклонил голову и показал на свои черные волосы.
— Да, я еще одно заметила, — сказала Энн. — У него дырка в зубах вот тут.
Она показала на передние верхние зубы.
— Дырка в зубах… я проверю на улице, — сказал я. Сара поймала меня за руку:
— Ник, в чем дело?
— Да нет, ничего.
— У тебя ужасный вид. Ты побелел как простыня.
Я чуть не сказал ей, что Энн описала моего отца.
Дождь на улице прекратился, поднимался ветер, начинавший раскачивать деревья, тысячами обступившие коттедж. Казалось, что шумит море.
Я обошел коттедж, глядя, как сгущается паром мое дыхание в холодном воздухе. Ничего не изменилось. «Сегун» припаркован возле коттеджа, двери строений закрыты, ничего в них не тронуто. Я не видел следов, но тут повсюду был плотный дерн, так что я не ожидал их увидеть.
Ко мне подошла Сара:
— Есть что-нибудь?
— Ничего.
— Ты действительно в порядке? Когда Энн описала этого человека, тебя будто стукнуло.
— Слушай, со мной все нормально. Ясно?
Ее синие глаза смотрели на меня с обидой. Я в самом деле вел себя как хам.
— Извини, Сара. Это и в самом деле глупо. Я не верю ни на секунду, что кто-то к ним заглядывал…
— Но?
— Но по описанию это мог быть мой отец.
— Это невозможно. Он не мог проследить за тобой всю…
— Знаю, что невозможно. Но меня это потрясло, вот и все. Сара, твои родители на тебя напали. И я не могу стряхнуть с себя чувство, что мои следуют за мной. Понимаешь, они убили моего брата.
В первый раз я вслух признал, что мама и папа убили Джона. Теперь я это знал. Да, они его убили. И все равно от этих слов было больно.
— Ник, прости меня. Пойдем в дом. Я сделаю кофе… Ник! Ты куда. Ник? Ради Бога, осторожней!
Позади коттеджа было строение под шиферной крышей — крутой, но забраться можно. Я подтянулся и встал, твердо поставив нога на скаты крыши.
Когда я выпрямился, в шести футах от меня был коттедж — и я глядел в спальню Вики и Энн. Они прибирали кровать, когда увидели меня.
Вопль был пронзителен.
— А, блин! Вики! Энн! Это я. Ник! Тихо! ТИХО, Я СКАЗАЛ!
Это помогло. Я соскользнул на землю, где стояла и ждала Сара.
Она кивнула:
— Кто-то мог заглянуть.
— Это возможно.
— Куда ты?
— Хочу оглядеться вокруг. В сарае есть топор, я его возьму. Ты запрись в коттедже. Я вернусь через полчаса.
— Двадцать минут. Если ты к тому времени не вернешься, я сажаю Энн и Вики в машину и уезжаю.
