Владислав Стрелков - Случайный билет в детство
Меня вдруг толкнули.
Обернулся.
– А?
Сзади стояла Верка Смольнякова с портфелем в руках. Надо же, ещё вчера вместе на пикнике были, только она там на двадцать пять лет старше выглядела.
– Бэ, Вязов, ты глухой? Что, говорю, стоишь как три березы на Плющихе?
– Не берёзы, а тополя, – автоматически поправил я.
– Не умничай, а иди ровно и не вставай на дороге как столб.
И почему женщины думают, что они всегда правы? Я вздохнул:
– Дистанцию нужно соблюдать и смотреть куда идёшь, тогда не будешь на людей наскакивать.
– Дурак ты, Вязов, – сморщила личико Верка, показала язык и быстро пошла по тротуару, а я поплелся следом.
Дураком меня назвала, но она даже не подозревает – какой я дурак! Умные в такие передряги не попадают. Вот и урок мне на будущее – не знаешь, не влезай – убьёт.
Убить не убило, но озадачило конкретно. И где загадать желание, чтоб обратно в своё время попасть? Вопрос вопросов. Ой! Я опять встал от пришедшей мысли – если я попал сюда только своим сознанием, то что с моим телом, которое осталось там, в будущем? Вылетело по ту сторону плотины и пребывает в коме, или я там уже мертв? Мля! Закатают там меня в цинк и отправят по адресу.
Настроение упало до нуля. В скорбных раздумьях добрёл до школы. На входе меня опять толкнули в спину, да так, что я пробежал метра три. Сзади заржали. Резко развернулся и в дверном проходе я увидел троих.
Вот так встреча!
Макс Громин, по кличке «Громила». Ещё не такой жирдяй, как я видел недавно, но все равно здоровый. А рядом его дружки. Игорек Вершинин, тощая каланча, баскетбольного роста, с погонялом «Вершина», но из-за постоянно обритой головы, все его называют «Пик коммунизма». Славка Тощев, по прозвищу «Толща», так как его тучная фигура с трудом проходила в дверные проемы.
Громила наставил на меня палец:
– С тебя, связок, рупь штрафа, за то, что мне путь загородил.
И они опять заржали, комментируя мою искаженную фамилию.
Я начал закипать. Не терплю, когда коверкают моё имя и фамилию. Вспомнив его обещание меня закопать, захотелось закопать его самого. Но, как говорится – злость плохой советчик, и я вдохнул-выдохнул и с насмешкой сказал:
– А харя не треснет, Громозяка?
Смех стих, и вместе с ним вокруг установилась тишина. Школа как будто замерла перед грозой. Громин побагровел и, медленно приближаясь ко мне, заикаясь от возмущения, начал выплевывать ругательства:
– Ты, б…ь, связка х…а, о…л, б…ь, совсем? В тыкву, б…ь, давно не получал? – Он замахнулся, чтоб покарать наглеца, и под пристальным взглядом завуча, вышедшего из кабинета, посмотреть на причину внезапно установившейся тишины, медленно опустил руку на моё плечо. Криво улыбнулся и, воняя нечищеными зубами, ласково прошептал:
– После школы, в беседке сквера, я буду ждать тебя с червонцем отступных. За свои слова ответ держать будешь, понял?
Увидев, что завуч вернулась в кабинет, больно сжал мне плечо.
– Отвали, дятел. – Правой рукой я схватил его за мизинец, отогнул его от плеча и крутанул в обратную сторону. Громила взвизгнул и присел. В зашумевшей было школе опять остановилась жизнь. Все вокруг стояли столбом и глазели на небывалое зрелище. Вершина и Толща вдруг сорвались с места и кинулись спасать своего дружка. Я сместился в сторону, поднырнул под руку Вершины и дернул Макса на себя. Тот всхлипнул от боли и грохнулся под ноги Вершинину. Тощев, не успев остановиться, по всем законам физики увенчал кучу-малу сверху. Громин в самом низу даже крякнул, так как Тощев весил гораздо больше ста килограммов. Я картинно отряхнул руки и подошел к вывешенному расписанию уроков. Рядом со мной нарисовался Савин.
– Ну, ты, Серёга, даёшь. Он же тебя убьёт.
– Ты труп, Вяз, – зашипел мне в спину Громин. – Я тебя закопаю!
О! Я уже Вяз, а не связок.
– От падали слышу. И придумай что-нибудь новое, разнорабочий хренов.
Савин схватил меня за руку и потащил прочь. Поднимаясь на второй этаж и по-прежнему держа меня за рукав, он почему-то шепотом мне говорил:
– У тебя что, крыша поехала? Ты чего с ними связался?
Я стряхнул его руку с рукава и ответил:
– Я не потерплю такого над собой. А этих придурков я не боюсь. После школы пойду и разберусь с ними как надо.
– Крыша съехала и жить надоело? – засопел Олег. – А, поступай, как знаешь, камикадзе. Только я с тобой пойду, ладно?
– Хорошо, дружище! – И я шутливо толкнул его в плечо. Затем оглядел друга. Чего-то не хватает? Ах да, трудовой мозоли нет. До неё пока далеко. А расписания я так и не узнал. Слишком быстро Савин меня утащил.
– А что у нас первым уроком?
– Инглиш.
– О'кей, инглиш, так инглиш.
В классе царил гомон, который сразу стих, как только мы зашли в помещение. Олег подмигнул мне и прошептал:
– Новости летят впереди героя.
Почти восемьдесят глаз смотрели на меня с любопытством и каким-то сожалением.
Как я помнил, мы с Савиным сидели всегда на «Камчатке» – дальней парте у окон. Прошли между партами. Вслед нам зашушукались, обсуждая происшедшее и мои шансы в будущей встрече с громинской шайкой.
Уселись за парту, достали учебники и тетради. На нас стали посматривать. Девчонки с любопытством, а мальчишки с некоторым восторгом, но подходить с вопросами не спешили. Сидящие впереди Верка Смольнякова и Ленка Толина обернулись.
– Я удивляюсь, Вязов, твоей безрассудности, – проговорила Ленка, – ты чего геройствуешь, смерти захотел?
– А он с утра какой-то не такой. Идет – метр шаг и остановка, да ещё умничает не в меру, – добавила Смольнякова.
– Я думал, герои нравятся всем, – буркнул я, а Олег кивнул:
– Поддерживаю.
Девчонки одновременно покрутили пальцами у висков и отвернулись. С передней парты прилетела записка. На ней аккуратным почерком, но с ошибками, было написано: «Бесумству храбрых, поём мы песню!»
– Зеленина писала, её почерк, – прошептал Олег.
Я зачеркнул букву «с» и подписал сверху «з». Свернул и кинул к первой парте, где сидела Маринка Зеленина. Через минуту прилетела ещё одна, где написано было просто – «Дурак!!!!!!!». Савин хохотнул:
– Вот дуреха!
Видел бы ты, что пишут на форумах в интернете, не так удивился бы – подумал я. Мысль о нете опять понизила настроение. В этот момент вошла учительница по английскому. Александра Владимировна Травина – сразу вспомнилось мне. Мы встали. Александра Владимировна положила журнал на стол и поздоровалась:
– Гуд монинг, чилдрен.
– Гуд монинг, Александра Владимировна.
Она кивнула и сказала:
– Сит даун, плиз.
Класс с шумом уселся. Учительница открыла журнал и, глядя на класс, сказала:
– На прошлом уроке у нас была тема: «Мои увлечения». Мы подробно разобрали все слова и обороты, применяемые в английском языке. Вы, дома, должны были подготовить короткий рассказ по следующим вопросам: Что вы любите делать после занятий в школе? Что предпочитаете делать, когда отдыхаете? Что любите смотреть по телевизору? Какой у вас любимый вид спорта? И так далее, на ваше усмотрение.
– И так… – Александра Владимировна посмотрела в журнал.
– К доске пойдёт… – учительница провела пальцем по ряду фамилий в журнале. Все сжались, стараясь сделаться незаметными и, как хамелеоны, слиться с партами.
– К доске пойдёт…
Опять посмотрев на класс, она увидела меня.
– К доске пойдет Вязов.
По классу покатились тихие смешки. Каждый облегченно вздохнул – вызвали не его, и ладно, а вот что сейчас будет? Все сразу воспрянули и стали смотреть на жертву, то есть на меня.
В школе английский язык давался мне с трудом. Точней сказать совсем не давался. Читал текст почти правильно, но, не понимая – о чем идет речь. Перевод только со словарем. Я поднялся и с видом обреченного пошел к доске, усмехаясь про себя. Дело в том, что уже в училище я с легкостью постиг буржуйский язык, в чем мне помог однокурсник, который почти всю свою жизнь, вместе с родителями, провел по заграницам. Английский язык был для него вторым родным, так как родители долго работали в нашем посольстве в Англии. Однокурсник с какой-то легкостью объяснял все нюансы произношений, и за какие-то три года я вполне сносно заговорил по-английски. Даже произношение, как мне сказал однокурсник, стало как у заправского британца, и я легко, если ещё чуть позаниматься, проканал бы за коренного лондонца.
Вышел к доске и опустил голову вниз. Мысли сразу спутались – с чего начать-то?
– Ви листен ту ю, Вязов.
Опять по классу прокатились смешки, и учительница тут же постучала рукой по столу, строго посмотрев на класс. Все притихли: и заулыбались, готовясь к комедии. Ну что ж, начнем, пожалуй. Я набрал побольше воздуха и стал рассказывать про свои увлечения:
– Ми нейм ис Сергей Вязоф. Ай лов зе афтерскул стролл ин зе фреш эйр.
