Роберт Шмидт - Бездна
– Понимаю, – прошептал он раздраженно.
– Я знаю, что это вероломный обман, поскольку я успел сам осмотреть оба механизма. Они действовали корректно, но потом появился Тавот и с улыбкой заявил, что шестерни после случившегося с Ловкачкой треснули и что если их продолжить применять – могут рассыпаться в пыль. Если бы это было правдой… – ему можно было и не заканчивать.
Они снова замолчали. В туннеле снаружи царила тишина.
– Если так, – отозвался наконец Учитель, – то мне не остается ничего, кроме как решить дело по-своему.
Кивнул на разложенное оружие.
– Мы догадывались, что ты попытаешься его убить, – Станнис даже не обернулся. – Потому-то я и пришел к тебе, прежде чем ты сглупишь по-настоящему.
– Мы? – Помнящий насторожился. – Какие такие «мы»?
– Люди, которым не по вкусу то, что в последнее время творит Белый, – ответ был настолько же краток, как и загадочен.
– И почему я о вас ничего не знаю?
Кузнец тихонько засмеялся:
– Может потому, что мы до поры воспринимали тебя как одного из его присных?
Учитель задумчиво кивнул. У них было на это право. Он всегда оставался лояльным к Белому, как раньше и к его отцу, – пока сам не оказался на мушке.
– Что ж, теперь можешь спать спокойно. Завтра я уберу этого мерзавца.
– Я уже говорил тебе, дружище, дела это не решит.
– А мне кажется, решит. Все проблемы – и мои, и ваши. Лишимся правящего анклавом идиота, а его доверители, если такие существуют, утратят возможность влиять на нас и им придется отступить.
– Ты ошибаешься.
– Правда?
– Пока ты доберешься до альбиноса, тебе придется пробиваться сквозь его приспешников.
– Нож сквозь масло, – презрительно проворчал Помнящий.
– Теперь – это синоним чего-то недосягаемого, – издевательским тоном напомнил ему кузнец.
– Не лови меня на слове. Если будет такая нужда, я пробьюсь сквозь всех его присных.
– Даже через половину гвардии?
Учитель глянул на него исподлобья.
И правда, Белый удвоил свою охрану. И никуда не выйдет как минимум три ближайших дня, а потом… Взгляд Помнящего прошелся по спящему на постели Немому. Потом убийство будет лишь актом бессмысленной мести.
– А может… – сказал он куда менее уверенным голосом. – Я не говорю, что будет легко, но, по крайней мере, попытаюсь.
– Ага. Однако позволь задать тебе один вопрос. Ты знаешь, кто такие эти мальчишки?
– Как это – кто? Они – приспешники этого гада.
– Чистая правда. Грязи под ногтями у них – достаточно. Но я не о том.
– Не понимаю, о чем ты… – Помнящий утратил нить беседы.
– Серьезно? Ты, ученый человек, не понимаешь, что гвардейцы не на грядках растут? Это сыновья людей, которых ты прекрасно знал, братья наших друзей, приятели соседей. Отцы детей, которые через несколько лет попадут в эту школу. Кто из справедливых встанет на твою сторону, если ты убьешь хотя бы одного из них?
– Мне нет нужды убивать их, если уж это настолько тебе мешает.
Станнис покачал с недоверием головой.
– А ты сам себя хоть иногда слушаешь? Нападение на Белого – будет не ножом сквозь масло, если уж использовать твою довоенную риторику. И убьешь ты этих парней или только ранишь, не будет иметь ни малейшего значения. И в одном, и в другом случае появится у тебя немало врагов. Даже если удастся убрать альбиноса, ты не сумеешь спасти сына, а ведь в нем все дело.
Учитель смерил его ненавидящим взглядом.
– Другого выхода нет, – не сдавался он.
– Ты ошибаешься, дружище.
– Правда?
– Да.
Очередной взгляд наружу позволил Помнящему удостовериться, что в туннеле все еще никого нет.
– И что вы предлагаете? – спросил он.
Станнис глянул ему прямо в глаза. И там было видно колебание, словно он не знал, нужно ли произносить вслух то, что вертится у него на языке.
– Единственным разумным выходом мне кажется бегство, – проворчал он наконец.
– Бегство? – Помнящий вытаращил глаза. – Ты серьезно? Куда?
– В Башню.
То место имело немало названий. Башня, Мордор, Палец, Хер. Любой, кто выходил на поверхность, видел маячивший вдали скелет гигантского небоскреба. Самая высокая постройка Вроцлава некогда была туристической достопримечательностью, доказательством богатства и гордыни человека. Потом, в первые годы после Атаки, она сделалась символом возможного возрождения – это оттуда, из Купеческой Республики, отправлялись в город многочисленные караваны, доставляющие в дальние и сильнее прочих пострадавшие районы необходимое оборудование и товары. Надежда, поддерживаемая в изолированных анклавах, из-за мифа Башни не умирала, даже когда купцы окончательно проиграли столкновение с постъядерной реальностью и отказались от опасных странствий на другой конец города. Огонь, каждую ночь зажигаемый на вершине небоскреба, давал людям, обитающим в анклавах, отрезанным от богатого юга, знак, что непрестанная борьба за выживание пока имеет смысл, поскольку все еще может наступить тот день, когда человек перехватит инициативу и отобьет поверхность для себя. И понадобилось несколько лет, чтобы и самые безумные уяснили, в конце концов, что этот слабый огонек над горизонтом – не что иное, как обычный мираж. Добраться туда было невозможно, в чем убедились десятки смельчаков, предпринимавших отчаянные попытки прорваться на юг. Любая дорога, которую они выбирали, вели к верной гибели.
Учитель знал об этом лучше прочих, поскольку это он выслушивал первые рапорты возвращающихся недобитков и это он записывал потом их свидетельства в хронику как предостережение. И именно это знание позволяло ему теперь оценить предложение кузнеца.
– Ты всерьез? – спросил он, не скрывая иронии.
Кузнец кивнул. Не казалось, что он шутит.
– Погоди, у меня идея получше, – обронил Учитель, вскакивая с пола. – Я дам тебе мое мачете. Оно острее когтей молодого пиляка, – двинулся в сторону одеяла, где разложил оружие.
Станнис развернулся вместе со стулом.
– И что мне с ним сделать? – спросил, крепко обеспокоенный иррациональным, как ему казалось, поведением Помнящего.
– Да все просто: убьешь меня, а потом Немого, – спокойно пояснил Учитель, склоняясь над арсеналом.
– Ты охренел, что ли? – простонал кузнец.
– Я? – Помнящий выпрямился, взвешивая оружие в руке. – Скорее ты, брат. Приходишь ко мне, разыгрываешь этот… этот… спектакль, а потом говоришь, как ни в чем не бывало: ты должен идти в Башню, – он вернулся к неподвижно сидящему Станнису и наклонился так низко, что чуть не уткнулся в него носом. – В Башню?! Знаешь, человече, где мы сейчас находимся? – процедил он, а когда кузнец кивнул, добавил быстро: – Похоже, ты и малейшего понятия не имеешь, но не бойся, сейчас я все тебе поясню. Ты задумывался когда-нибудь, отчего все вокруг так воняет? Да потому, что сидим мы в самом глубоком уголке жопы этого медленно разлагающегося города. Да, брат. На самом ее дне. А ты хочешь послать меня на прогулку. И куда? В продуваемый ядерным дыханием железобетонный хер, – он хрипло засмеялся. – Скажу честно, я предпочел бы помереть здесь, а не подыхать неделями в не обозначенных на картах зарослях сарлака или загибаться от голода в каком-нибудь забытом Богом и людьми лабиринте труб, из которого нет выхода. На, – он протянул Станнису мачете. – Ты сильный, прикончишь меня одним ударом. Бей вот сюда, – встал на колени, указывая на шею. – Обещаю, что сопротивляться я не стану. А парня приколешь во сне. Если постараешься, он и вообще ничего не почувствует.
Кузнец не шевельнулся. Выдержал взгляд Учителя, хотя веко его начало понемногу дрожать.
– Думаешь, я предлагаю тебе этот поход и не уверен, что ты доберешься до цели?
– После того, что я тут услышал, такой вероятности я исключать бы не стал.
– Гонишь, как подорванный, – рассердился Станнис, отталкивая рукоять поданного ему оружия. – Прекрасно знаешь, что ждет тебя и его, – указал на спящего Немого, – если ты останешься здесь или если убьешь Белого. В обоих случаях ты подпишешь вам обоим смертный приговор.
– Если все правильно разыграем, то, может…
– У тебя нет и малейшего шанса, пойми наконец.
– А там, выходит, шанс у меня будет? – Помнящий указал глазами наверх, на потолок туннеля.
Кузнец поднялся, положил ему руку на плечо.
– Выслушай меня до конца, и увидишь, что идея наша не настолько безумна, как тебе может показаться.
Учитель посмотрел на него с жалостью.
– Не настолько безумна? – повторил он, даже не пытаясь замаскировать издевательского тона.
Станнис подошел к стене с дырой, присел на корточки, чтобы глянуть на туннель, а когда удостоверился, что снаружи никого нет, опустился на кирпичный пол и уперся спиной в ржавую арматуру.