Бодхи - Твердые реки, мраморный ветер
– Чтобы продавать, конечно, – невозмутимо ответил Уонг. – Мы продаем их по пятьдесят.
– Вау.
– Это, конечно, мелочь, и я не предлагаю этим заниматься именно тебе, нет, этим занимается другой человек, но этого человека необходимо контролировать, необходимо формировать заказы, а они разнообразны. И даже формированием заказов будешь заниматься не ты, этим занимаются другие люди, но кто-то должен управлять и ими.
– Кто же платит за пахучие носочки?
– Не знаю, – пожал плечами Уонг. – Большинство наших клиентов анонимны, и мы не только не стараемся нарушить эту анонимность, а наоборот, всячески ее охраняем. Так что мне все равно, будет покупателем священник или добропорядочный отец семейства или подросток – какая разница? Они платят, а мы им помогаем получить желаемое. Они уверены в том, что мы их не обманываем, потому что таков наш принцип. Мы можем отказать клиенту, если его запрос для нас слишком сложен, но никогда не обманем его, и если он хочет именно недельные носочки именно десятилетнего уличного пацана, он получит именно то, за что платит. А если наш клиент захочет купить презерватив со спермой атлетического сложения мужчины сорока лет, то он получит опять таки именно то, что хочет.
– Но как это проверить? Ведь обмануть очень легко…
– Не будь так наивен, мой мальчик, – Уонг поднял палец. – Обманывать всегда легко, это верно, но очень сложно обманывать так, чтобы хотя бы в одной ситуации твой обман не вышел бы наружу. В конечном счете это выйдет дороже, не говоря уже о том, что испортить репутацию – это поставить крест на всем бизнесе. Репутация – это всё.
– Мне сложно вот так сразу решить, ведь если я начну работать, то очевидно, что это полностью займет мое время, и наверняка ты не согласишься отпустить меня слишком быстро.
– Конечно, кивнул Уонг. – Мне нужен помощник не на один год, и может даже не на два. Но всему есть своя цена.
Андрей промолчал. Спрашивать – сколько он смог бы зарабатывать, значит уже начать получать конфиденциальную информацию, и он понимал, что такого рода любопытство уже влечет за собой ответственность.
– Поработав у меня пять лет, ты мог бы больше никогда не беспокоиться о деньгах, и оставшуюся жизнь прожить в роскоши и довольстве.
– Довольстве:), – усмехнулся Андрей.
– Да, – оживился Уонг. – В довольстве. Для тебя этого мало? Довольный человек, это хороший человек. Довольство следовало бы сделать главной добродетелью, так как довольный человек не убьет и не украдет, не уведет жены соседа и не замыслит мести – зачем, ведь он доволен! Все добродетели мира вытекают из одного довольства.
– Я видел много довольных людей, – возразил Андрей, и они все производят отвратительное впечатление растений, отупевших, и агрессивных кстати.
– Это где ты их видел, – вкрадчиво спросил Уонг.
– Ну где угодно, везде – вон все эти туристы, которые сидят недели напролет в барах, и жрут, пьют, и даже не трахаются, кстати…
– А почему ты решил, что они – довольные люди?
Тут Андрею пришлось задуматься. Уонг не торопил. Он вообще был похож на паука, который, заманив себе в паутину красивую бабочку, не бросается на нее нахрапом, а берет уговором, убеждением. Наверное, ему и в самом деле хотелось иметь партнером человека, который знает – что и зачем он делает, что от этого получает и какую цену платит.
– Потому что им ничего больше и не надо.
– Я думаю, ты сильно ошибаешься, – уверенно произнес Уонг. – Люди, о которых ты говоришь, вовсе не довольны. Они пьют и жрут, потому что несчастны, и свое несчастье пытаются утопить в спиртном и в еде. Почти все они страдают от жестоких страхов будущего – не уволят ли их с работы, не изменит ли жена, не напакостит ли ребенок, не обойдет ли его кто-то в карьере… десятки, сотни страхов. Стресс – их естественное состояние, отсюда и болезни и еще большие страхи. Отсюда и агрессия. Довольный человек не агрессивен, поверь мне. Разве ты сам никогда не испытывал довольства? Разве сегодня утром, проснувшись, ты не вспоминал с довольством – как провел прошлую ночь? Разве не перебирал довольно купюры, доставшиеся тебе совершенно без труда?
– Да, ты угадал, – рассмеялся Андрей. – Всё так и было.
– Я не гадаю, я знаю, – спокойно возразил Уонг. – Я знаю, как бывает и как не бывает. Вспомни – каким ты был сегодня утром и скажи – хотел ли ты кому-нибудь навредить, отомстить?
– Нет…
– Довольство. Вот что спасет человечество.
Уонг что-то шепнул одной из женщин, и та вышла из комнаты.
– Значит – пять лет…, – задумчиво произнес Андрей. – А что еще мне нужно будет делать? Какого рода запросы клиентов еще мне нужно будет, э…, удовлетворять?
Уонг покачал головой.
– Ты действительно не понимаешь. Перечислить их все невозможно.
– Ну хотя бы приведи еще пример чего-нибудь такого, необычного.
– Хорошо. Например, у меня есть клиенты, которые платят десять тысяч за ночь с девственницей.
– И такую девственницу надо найти, уговорить отдаться? – С сомнением спросил Андрей.
Уонг слегка вытаращил глаза и рассмеялся.
– Ты когда-нибудь избавишься от этого или нет?
– От чего?
– Ты по-прежнему воспринимаешь меня как злого демона, который совращает девственниц, ломает судьбы людей, приносит их в жертву бессердечным сластолюбцам. Нет, не надо никого искать. Надо просто выбрать, понимаешь? Выбрать, обучить, натренировать. Этим занимаются, опять таки, мои помощники, но нужен кто-то, кто будет управлять выполнением конкретных заказов. Ты можешь вообще даже не влезать в разные детали, и оперировать заказами точно так же, как это делают психологи, но только что-то мне подсказывает, что ты как раз будешь совсем не против того, чтобы влезать в эти самые детали, вряд ли откажешь себе в удовольствии самому снять носочек с ножки уличного мальчика, или самому подрочить член, сперма из которого нам будет нужна, или проинструктировать девственницу о том, чего именно мы от нее ждем. Кроме того, те, кто является нашим поставщиком, так сказать, очень благодарны за то, что мы выбираем именно их. И если тебе захочется воспользоваться этой благодарностью, кто же будет против? Девственной плевы в попе, например, нет…
– То есть девственниц, которые хотят продать свою девственность, много?
– А как ты думаешь? Конечно! Мы заплатим пятьсот долларов или даже тысячу, ну тут многое зависит от возраста и прочих запросов клиента, иногда мы и десять тысяч платим! Ты представляешь – десять тысяч!!
Уонг патетически вскинул руки.
– Какой выбор есть у четырнадцатилетней девушки в нашей стране? Искать работу, перебиваясь с хлеба на воду, быть рабыней своих родителей, жить в нищете, а потом – если повезет, работать и получать пятьдесят долларов в месяц? Сколько лет ей надо будет работать, чтобы заработать чистыми хотя бы тысячу?
– Два года.
– Два года? Как бы не так. Если у нее по окончании месяца останется хотя бы пять-десять долларов, это будет очень неплохо, так что два твоих года превратились уже в двадцать, да и ничего у нее на самом деле не останется, и она прекрасно это знает – отнимут родители или отнимет муж или…
Он махнул рукой.
– В общем, для девственницы наше предложение – это шанс, который редко кому выпадает. Она получает капитал, небольшой, но достаточный, чтобы распорядиться им с умом – можно и собственное дело открыть, можно потратить деньги на учебу и искать уже более приличную работу… человек получает выбор. А в противном случае она получает шиш, и девственность ее достанется тому, кто ничего ей не заплатит и сделает все больно и грубо, да еще и в ярмо ее засадит на правах мужа…
– Да, я согласен.
Ситуация со слов Уонга выглядела совсем не так, как это рисовалось Андрею изначально.
– Еще хочешь пример?
– Да, интересно:)
– Хорошо…, – Уонг задумался. – Подожди здесь, я сейчас схожу и позову одного человека, он как раз должен быть тут, а моя помощница пока поиграет с тобой, если хочешь.
Рука женщины проскочила в его попу так легко, что было просто удивительно – как такое возможно. Смазка, несомненно, играла свою роль, и рука у нее была довольно маленькая, и все равно было трудно представить, что это может быть настолько безболезненным. Андрей откинулся в кресле, поставив ноги на подлокотники, и отдался ощущениям.
Спустя несколько минут кто-то вошел в комнату, но Андрей продолжал лежать с закрытыми глазами.
– Вот и хорошо, – раздался голос Уонга, вот так и лежи, не открывай глаза. – Ты видел в цирке шпагоглотателей?
Андрей отрицательно покачал головой.
– Нет, не люблю цирк.
– Ну не важно. Люди засовывают себе в горло длинные шпаги, которые доходят до самого желудка, если выпрямить пищевод и быть очень аккуратным. Но как ты знаешь, в горло можно засунуть кое что еще… ты помнишь еще ощущения от моего хуя?
Андрей кивнул.
– Он достаточно длинный, так что ты помнишь, как головка пролезала тебе в горло. Но бывают хуи и подлиннее…
