Сергей Галихин - Эра Водолея, или Каждый имеет право знать [СИ]
Девушка повернулась вполоборота и пододвинула к себе клавиатуру компьютера, стоящего на соседнем столе.
— Будьте любезны, ваши карточки, — сказала девушка, набирая что-то на компьютере.
Зубков пододвинул по столу свою карточку и повернул голову в сторону женского зала. Там очередь была побольше. И что больше всего удивило Костю, женщины и девушки в большинстве своем были фигуристыми и симпатичными.
— Пожалуйста, вторую карточку, — сказала девушка.
— Зачем? — спросил Костя. — Я же сказал, что угощаю.
— Я помню, — улыбнулась девушка. — Но мне нужно считать данные.
Костя отдал вторую карточку. Девушка по очереди вставила карточки в специальную машинку, проделала еще какие-то манипуляции с компьютером и через минуту вернула Зубкову обе карточки и две квитанции. Взяв их, Костя подошел к дяде Юре и, опустившись в соседнее кресло, протянул Чуеву его карточку и квитанцию.
Минут через десять подошла их очередь. Дядя Юра отложил в сторону журнал «Кино», встал с кресла и, отодвинув тяжелую плюшевую штору, первым вошел в зал. Еще через минуту пригласили Костю.
По размерам зал был таким же, как когда-то в парикмахерской. Только теперь в нем было восемь отдельных кабинок, по четыре с каждой стороны, со звуконепроницаемыми стенами. Возле открытой двери кабинки, дальней с левой стороны, стояла женщина лет сорока, приятной внешности, в салатовом халатике, с визиткой на левом кармане, надпись на которой гласила «Татьяна Ивановна. Мастер второго класса». Зубков протянул ей квитанцию.
— Прошу вас, — с улыбкой сказала Татьяна и взглянула на квитанцию.
Костя прошел в кабинку. Признаться, там было немного тесновато. У противоположной от входа стены стояло кресло, нечто среднее между парикмахерским и гинекологическим. Зубков стоял перед креслом, не зная, что здесь принято делать дальше.
— Присаживайтесь, — добродушно сказала Татьяна.
Костя опустился в кресло, положил руки на подлокотники и, немного смущаясь, водрузил ноги на специальные подставки в нижней части кресла. Татьяна Ивановна подошла к креслу и что-то нажала на его спинке. С легким жужжанием кресло начало опрокидываться назад. Наверное, на лице Зубкова была написана гораздо большая растерянность, чем он думал.
— Вы первый раз пользуетесь услугами комбината? — вежливо спросила Татьяна.
— Д-да. Как-то раньше не доводилось, — ответил Костя.
— Закройте глаза и постарайтесь расслабиться, — почти прошептала Татьяна на ухо Зубкову, расстегивая ремень на его брюках.
Костя послушно закрыл глаза, и немного запрокинув голову, положил ее на подголовник. Через несколько минут по всему телу пробежала приятная дрожь. Его пальцы запутались в кудряшках, изредка поглаживая маленькие теплые ушки…
Когда Зубков вышел из-за плюшевой шторы, перед мужским и женским залами практически не было свободных кресел. Окинув всех присутствующих взглядом и не заметив дядю Юру, Костя вышел на улицу. Чуева и на улице не оказалось. «Наверное, еще не вышел», — подумал Костя. На улице было тихо и свежо. Конец рабочего дня. Вечерний город спешил домой. Через минуту вышел дядя Юра.
— Ну что, домой? — спросил дядя Юра.
— Да. Пожалуй, — ответил Зубков.
После виртуозной работы мастера второго класса у него появилась некоторая уверенность, что и квартира по указанному Марией Федоровной адресу окажется именно его, и ключ к замку подойдет. Костя достал из кармана рубашки сложенный вдвое листок бумаги и прочел адрес.
— Мне на Лефортовский вал.
— Мне тоже, — сказал дядя Юра. Костя вопросительно посмотрел на него.
— Только ты в конце улицы живешь, а я в начале.
— А откуда вы знаете?
— Наташка сказала. Мы с ней на одном этаже живем. Соседи. И слушай, давай на «ты». Если, конечно, не возражаешь.
— Не возражаю, — ответил Костя. Но его больше волновало не обращение на «ты» или на «вы», а соседка дяди Юры. Наташа живет на той же улице, это же дает огромные шансы.
— Ну что, на такси? — спросил дядя Юра. — Теперь угощаю я. Тем более что в одну сторону едем.
— В горле пересохло, — сказал Костя. — Я бы пивка выпил.
— За углом, — сказал дядя Юра, показывая рукой на кафе, расположенное между аптекой и продуктовым магазином.
Взяв по паре кружек «Жигулевского», Зубков и Чуев стояли возле круглого столика и, облокотившись на него, чистили фисташки. Дядя Юра с большим удовольствием расправлялся со скорлупой орехов.
— И давно такие комбинаты появились? — спросил Костя и сделал большой глоток пива.
— Со второго года Эры Водолея, — ответил дядя Юра, медленно пережевывая орех. — Почти две сотни комбинатов по всему городу.
— Вот никогда бы не подумал, что такое возможно. Ну, узаконить проституцию, выделить улицу под публичные дома, как в Голландии, например, это еще куда ни шло. Давно об этом говорили. Но чтоб вот так…
— Ничего удивительного в этом нет, — ответил дядя Юра. — На то и Эра Водолея, чтобы все было правильно, все для народа. Провели опрос, выяснили общественное мнение. Потом через прессу и телевидение обсудили правила, регламентирующие работу комбинатов. И все.
— А зачем она твою карточку у меня спрашивала, какие-то данные заносила в компьютер?
— Ну, во-первых, контрольная информация. Отслеживая обстоятельства жизни гражданина, его потребности, система составит оптимальный индивидуальный рекламный план новых продуктов потребления. И для безопасности опять же полезно. Попадешь под подозрение в совершении преступления — не придется вспоминать, где ты был второго января три года назад и кто это может подтвердить. Машина ответит на все вопросы. А во-вторых, проверка семейного положения. В этот раз, даже если бы мы были женаты, нас, конечно же, обслужили бы. Ведь мы только облизать зашли, так сказать, за удовлетворением первой степени. А вот если по полной программе заказать, вот тут да. Семейных обслуживать не станут.
— Почему это?
— Комбинаты открыты, чтобы помогать людям, а не разрушать семьи. Есть жена, вот к ней и иди.
— Значит, женатых здесь все-таки могут обслужить?
— Ну а почему нет. Первая степень, пожалуйста. Может, жена заболела или супруги в ссоре третий месяц. Разводиться не собираются, а мириться никто первым не решается. В такой ситуации комбинат поможет. Благодаря этим комбинатам, и только им, нам удалось полностью изжить такое явление, как изнасилование.
— Конечно же, так и должно быть, — согласился Зубков. — Но все равно мне с трудом верится, что правительство прислушивается к чьему-либо мнению, кроме своего. Захотели открыть публичные дома и открыли. А кто и что об этом думает, дело десятое. Ну согласись, какая баба смирится с тем, чтобы ее мужик еще с кем-то там общался. Пусть даже в первой степени.
— Хм-хм-хм, — засмеялся дядя Юра. — Ты что, женский зал не заметил? Они соглашались не для нас, а для себя. Мужья ведь разные бывают. И тех, от кого толку никакого, тоже хватает. А так заплати двадцать рублей — и сбрось напряжение. При средней зарплате в полторы, две с половиной тысячи это немного.
— А сколько стоит по полной программе? — поинтересовался Костя.
— В восемь-двенадцать раз дороже, — ответил дядя Юра. — В за-висимости от класса мастера. Он отодвинул пустую кружку и придвинул полную.
— Ого. Какая разница, — удивился Костя. — В четыре, в пять раз дороже — это еще куда ни шло, но чтобы в десять…
— А если это будет стоить копейки, зачем тогда, спрашивается, жениться и замуж выходить? А как же тогда продолжение рода? Нет, брат. Все продумано.
— Ну-у-у. Ты тоже скажешь. Семья — это совсем другое. Нормальные люди женятся не для того, чтобы на проституток не тратиться, а чтобы детей рожать, жить рядом с любимым человеком.
— М-м-м, — промычал дядя Юра. — Наверное, ты прав. Я, честно говоря, не вдавался в подробности этой темы. Когда закон принимали, у меня жена была и мне ее хватало под самый не балуй. Это уж потом…
Дядя Юра не договорил. Он сделал пару больших глотков и, отвернувшись, начал разглядывать прохожих. Костя понял, что эта тема для него до сих пор больная, и не стал расспрашивать.
— А почему бы не совместить приятное с полезным? — спросил Костя.
— Что?.. — не понял дядя Юра. Он повернул голову и посмотрел на Костю.
— Совместить две очереди, — пояснил Зубков. — Мужскую и женскую. Плату брать умеренную, только за предоставление помещения, санитарных услуг, ну и прочее. Все-таки первая степень, если постоянно, тоже… не того. Да и по полной программе… за деньги или по обоюдному согласию — большая разница.
— Ну-у-у… Ты фантазер… Во-первых, это же уже разврат получается, а во-вторых, подобные комбинаты дают несколько тысяч рабочих мест. Вот так-то.
Пиво кончилось, фисташки тоже. Костя порядком устал за этот день и с превеликим удовольствием упал бы сейчас на кровать. Дядя Юра испытывал то же. Костя не удивился тому, что такси подъехало, как только дядя Юра поднял руку.
