Виктория Александрова - Жизнь на двоих
— Пришел сказать, что завтра нам предстоит поприветствовать народ и проехать по центральной улице в карете, — пояснил он и не удержался от шпильки. — Не забудь потренироваться делать влюбленное лицо. Мне это очень льстит!
— Хорошо, — кивнула я, просто кипя от возмущения.
Вот индюк напыщенный! Неужели, он действительно считает себя неотразимым и остроумным? Да, с каждой минутой, проведенной в его обществе, я все больше начинаю жалеть Нел. Ей же всю жизнь с ним мучиться!
Я вернулась к чтению, не обращая никакого внимания на застывшего за плечом принца. Может, постоит немного и уйдет?
Ага, конечно, зря надеюсь. Видимо, своим поведением он пытается разозлить свою «невесту»! Иначе, почему он положил голову мне на плечо и просит не переворачивать страницу, пока не дочитает?!
— Принц Доминик, вы мешаете мне! — наконец, не выдержала я, поводя плечами и разворачиваясь к нему лицом. — Говорите, что хотели и убирайтесь отсюда!
Ой, кажется, это было слишком грубо! Хотя, принц даже не поморщился. Значит, все нормально?
— Так Вы считаете, что Вашу мать отравили мышьяком? — спокойно спросил Доминик, совершенно не обратив внимания на мою последнюю фразу.
— Не понимаю, о чем Вы! — прикинулась дурочкой, мысленно удивляясь, откуда он узнал про маму?
— Да ладно тебе, Нел! — с улыбкой отмахнулся принц, отнюдь не по-королевски садясь на стол. — У меня проверенные и надежные источники, ты же знаешь. Не надо врать.
— Симптомы очень схожи с описанием в книге, плюс эту книгу кто-то недавно брал, — вздохнула я, решив не придуриваться. Не думаю, что Доминик хочет навредить королеве! — А в крови мамы я нашла довольно приличное содержание свинца.
На самом деле сделать этот анализ оказалось плевым делом. В королевской-то лаборатории! Самым сложным было незаметно взять кровь у королевы, но с этим я тоже справилась, когда у матери резко пошла кровь из носа — еще один симптом отравления минеральным токсином.
— Что будешь делать? — нахмурился Доминик, выслушав мой краткий рассказ. — Кстати, всегда думал, что ты боишься крови.
— Боюсь, — соврала я, выдерживая роль принцессы. — Но здоровье мамы важнее. А что делать, еще сама не знаю. Молоко и сыр помогут очистить организм от свинца, еще неплохо бы сделать промывание желудка.
— Плохо, — неожиданно мягко ответил Доминик. — В пищеводе и желудке уже нет ничего, от чего следовало бы избавиться. А вот кишечнику следовало бы помочь клизмой с ромашкой.
— ???
— В доме властителей Ассара даже девушек учат фехтованию, — хмыкнув, глядя на мое ошарашенное лицо, продолжил он.
— А в доме властителей Говии даже юношей учат врачеванию, — закончила я его мысль.
— Да. Но как это сделать? — чуть улыбнулся Доминик.
— Что? — не поняла я, нахмурившись.
— Клизму, — со вздохом пояснил тот, смотря на меня, как на безнадежную тупицу.
В этот момент мне стало глубоко безразлично, чем этот юноша снискал нелюбовь моей сестры, да и мою, чего уж греха таить, тоже. Сейчас я чувствовала, что не одинока, что есть на кого опереться. Это дорогого стоило. И немного времени в нашем распоряжении всё-таки оставалось.
— Понимаете, Ваше Высочество, — как можно непринуждённей сказала я, — оборудования для этой процедуры в моём распоряжении просто нет.
— Не извольте беспокоиться, Выше Высочество, — ответствовало второе в нашем диалоге Высочество, — клистирная трубка имеется в моём багаже, если Вы затрудняетесь отыскать ее во всем дворце.
Нормальной принцессе в этом положении полагается рухнуть в отключку. То есть — изобразить обморок. Еще бы, высокородной девице предложено собственноручно ставить клизму! Да мой собеседник почему-то вдруг ни с того, ни с сего с обращения по сокращенному имени и на «ты» перешел к «выканью» и полному титулованию.
Неужели, он меня раскусил. Понял, что я — не Орнелла?!
Или издевается таким изощренным способом?
Я встала из-за стола, повернулась лицом к незваному гостю и, наконец, прямо посмотрела в эти ничего не выражающие презрительные глаза, и поняла, что, в представлении Доминика на самом деле, ничего без его помощи не стою. Ну, то есть, он полагает, что я могу только навредить королеве, потому что ничего в лекарском деле не смыслю.
Мы, знахарки, ко многому должны быть готовы. Матушка, я понимаю, что приёмная, но от этого ничуть не менее меня любимая, говорила мне, что нужно успеть подумать не только о болезни пациента, но и понять, что он испытывает. И о том, какие чувства владеют его близкими. А для этого следует читать взгляды и жесты.
Так вот, во взгляде принца не читалось ничего, кроме, пожалуй, любопытства. Он изучает меня. Точно. Утром смотрел, как я зашиваю свежую рану, а под вечер любезно напомнил о том, что я не выношу вида крови. Понятно, что я не противна Доминику. Он мне сейчас помогает.
Он успел заметить, что матушка недомогает и сообразил, почему я назначила ей, а заодно и всему дворцу такую диету. Он торопился спасти матушку!
И он искал встречи со мной! Пришел в библиотеку!
И старается меня не сердить, хотя его отношения с Орнеллой далеки от идеала. Принцы — ну кто же так про них плохо думает, что и я.
— Доминик, я знаю, что в прошлом мы не ладили, но позвольте считать вас своим другом? — вот и все, что позволяют мне в данном случае те правила, которые я успела выучить.
— Сочту за честь, — а что, интересно, в этих условиях он мог мне ответить? Ну не полный же тупица! Хотя, скорее, это я притормаживаю.
Главное — у него есть клистирная трубка, и он даст мне её, что позволит не начинать поиски, привлекая внимание остальных обитателей дворца.
— Сударь! Всецело полагаюсь на вас. Что касается помощницы для проведения процедуры, то у меня есть неплохой вариант.
* * *А что я могу? Мы, знахарки, или действуем в интересах клиента, или… да никто мы без этого. Ну, такая уж у нас судьба. Бывает — хороним пациентов. Случается. Не всемогущи, чего уж скрывать. Но, пока есть шанс помочь больному — костлявой лучше держаться от нас подальше.
Короче, в свою спальню (Орнеллы, понятно) я проследовала заблаговременно, чтобы мобилизовать свою младшую фрейлину без посторонних ушей. Так что, едва Ник (он сам просил его так называть) отдал мне футляр со всем необходимым, я заняла исходную позицию.
Ага, вот и Сонька тащит за ширму ночной горшок!
— София!
— Да, Ваше Высочество!
— На древнем языке твоё имя означает «мудрость».
— Да, Ваше Высочество!
— Следуя заветам Древних, и оставленным ими записям, что должна ты содеять?
— Содеять и исполнить.
Вот! Отлично! Эта девушка не отличается ни сообразительностью, ни наблюдательностью. Мы ведь водим с нею давнее знакомство — она внучка моей старинной пациентки Марты, но смена платья и причёски надёжно защитили меня от узнавания. Хорошая память и бесконечное упрямство заменяют Соньке почти все остальные качества. И неплохо, надо сказать, заменяют. Она буквально проела мозги стражникам, но добилась встречи с принцессой, да ещё и смогла убедить ту принять себя в услужение.
Домашним своим объявила, что стала фрейлиной с особым поручением. А про то, что эта обязанность — присматривать за ночной вазой, так это, конечно, секрет, разглашению не подлежащий. Естественно, остальные девушки моего малого двора уступили ей эту почётную обязанность даже с видимым удовольствием. Она хорошо с ними ладит, потому, что легко ловится на строчку из Писания, повторив которую, принимает участие в любой затее. И ещё Сонька не замечает, когда её обижают. Не догадывается, я думаю.
* * *В покои королевы мы прошли беспрепятственно и без труда убедили их хозяйку в необходимости применить к ней пусть и неприятный, но действенный метод очищения кишечника. Сонька, очень хорошая помощница — старательная девушка и исполнительная, только объяснять ей приходится тщательно.
Потом, когда всё закончилось, я ещё посидела с мамой, пока она уснула. Ей действительно стало легче. Завтра мы с Нелкиной младшей фрейлиной вечерком повторим процедуру, а там и домой вернусь. А то как-то тревожно нынче у меня на душе. Как будто пропустила что-то. Действительно! Надо в матушкино молоко добавлять толчёный древесный уголь! Как же я сразу не начала это делать? Клуша!
Глава 7
Орнелла
Парнишка шел рядом со мной спокойно и ничуть не пытался вырвать руку, поэтому вскоре я отпустила его. Кровавый сгусток у него под носом засох, и я помогла ему умыться у первого же ручейка, что встретился нам через несколько минут, после того, как городские ворота остались за спиной.
Потом он послушно топал следом и ни о чём меня не спрашивал, а я по-прежнему кипела внутри, сердясь и на труса Савку, и на бездушно-любопытных горожан, и на тупого в своей ярости кузнеца. Как можно хорошо относиться к таким подданным, чья низость просто бесит? К людям, лишенным чувства собственного достоинства, неспособным постоять за себя или вступиться за слабого!
