Феликс Кривин - Несерьезные Архимеды
Нет, это не Солнце, это только Осколок, всего лишь маленький кусочек стекла. Некоторые считают, что весна его не касается, что не его дело соваться в весенние дела. Но он тоже радуется весне. Радуется, как умеет.
Это радость делает его похожим на Солнце.
КАК РАСТЕТ ТРАВЯНИСТОЕ ДЕРЕВО
Травы легко пробиваются из земли и легко уходят обратно под землю. А у травянистого дерева все обстоит сложней. Травянистое дерево — не трава и не цветок, хотя относится к семейству лилейных. В семействах бывает по-всякому: может вырасти кустик или цветок, а может вырасти самое настоящее дерево.
Травянистое дерево — самое настоящее дерево, поэтому ему так трудно пробиться наверх из земли. Ведь наверх ему нужно вынести не стебелек, а ствол. Крепкий ствол, тугой и широкий.
Можно было б вынести наверх один стебелек, тоненький стебелек, травинку. Но для этого достаточно быть травинкой, а если ты травянистое дерево… пусть травянистое, но все-таки дерево, то тебе не пристало выносить наверх стебелек. От тебя ждут, что ты станешь деревом, причем ждут давно — не год и даже не век. И вдруг ты появишься из земли стебельком. И сразу обманешь все ожидания. Так нельзя.
Травянистое дерево понимает, что так нельзя, и старается выйти наверх, как положено. Главное — вынести ствол, потому что без ствола дерево — это не дерево.
Раз, два, взяли! Есть миллиметр?
Еще раз взяли! Еще миллиметр!
Трудно даются под землей миллиметры, но травянистое дерево не жалеет труда. Оно не жалеет ни сил, ни времени.
Сто лет. Двести лет. Триста лет.
Время идет, ложится сверху веками, и миллиметры сверху растут. Еще не пройденные миллиметры…
Вот так и получается, что травянистому дереву не удается подняться высоко над землей. За десятки веков ему не удается подняться высоко над землей. И каждый, кто посмотрит на него, скажет:
— Какое низкое дерево!
А оно не низкое. Оно, напротив, высокое дерево, только вся его высота — в глубине.
Там, в глубине, остались пройденные им миллиметры, которые стали метрами и десятками метров.
Десятки метров — вот высота травянистого дерева, которая, правда, не сверху, а там, в глубине.
Но разве это плохо, когда высота в глубине?
Конечно, можно пробиться тоненьким стебельком, чтобы вся твоя высота была на поверхности, но для этого нужно быть травой. А если ты дерево, пусть травянистое, но все-таки дерево, то высота твоя — в глубине.
Настоящая высота — в глубине, хотя это мы не всегда замечаем.
ЗЕЛЕНЫЕ ЦИСТЕРНЫ
Вокруг пустыня, ни капли воды, а кактус растет, зеленеет. Не цветет, но все-таки зеленеет. Как зеленая цистерна, в которой три тонны воды. Три тонны — это запас. На будущее, на всякий случай. Все-таки вокруг пустыня, а вдруг захочется пить? Но попроси у него глоток — не выпросишь. Половину глотка — не выпросишь. Не даст кактус.
Боится: а вдруг он останется без воды?
Он и колючки себе отпустил — чтоб не ограбили. Зеленая цистерна с колючками — чтоб никто в пустыне не напился воды.
Зеленеет кактус, растет.
Ему нужно побольше вырасти, чтобы побольше вместить воды.
И он вырастает. До десяти метров. И у него в запасе — три тонны воды. У одного кактуса — три тонны воды! Может быть, потому вокруг такая пустыня.
ЗВЕЗДЫ
В звездную ночь песчинки смотрятся в небо, как в зеркало, и каждая легко находит себя среди других, подобных ей песчинок.
Это так просто — найти себя: стоит только посмотреть в небо и поискать самую яркую звезду. Чем ярче звезда, тем легче жить на свете песчинке.
СИНЯЯ ГАЛАКТИКА
Вселенная разбегается, убегает от нас, с каждым днем она от нас все дальше и дальше. Если так будет продолжаться достаточно миллионов лет, мы рискуем остаться совсем без вселенной.
Это было бы странно и грустно: иметь вселенную—и вдруг лишиться всего. За что? По какой причине? Причина ясна: во вселенной произошел взрыв, и с тех пор вселенная разбегается.
Но разве в этом взрыве мы виноваты?
Мы виноваты во многих взрывах, которые происходили у нас на Земле. Но во время того первого взрыва нас еще и в помине не было. Не было нашего Солнца, не было нашей Земли. Мы были совсем ни при чем — почему же от нас убегает вселенная?
Вся вселенная!
Неужели — вся?
Поглядите (разумеется, в телескоп), приглядитесь! Есть одна галактика в созвездии Девы, Синяя галактика, летящая к нам…
Она еще совсем молодая, в ней нет ни звезд, ни планет, она пока только облако, из которого рождаются звезды. И они родятся — ведь ей еще долго лететь, хотя она спешит со скоростью пятисот километров в секунду.
Молодая галактика к нам летит, а старые от нас убегают. Убегают, считая, что уносят с собой вселенную.
Всю вселенную!
Нет, не всю.
Вот уже летит к нам галактика, пока что одна галактика, но со временем их будет больше. Их будет много, очень много — целая вселенная…
А пока что вселенная от нас убегает, старая вселенная от нас убегает, а летит к нам одна галактика…
Синяя галактика, наша Синяя птица…
МАГЕЛЛАНОВЫ ОБЛАКА
Земли спутник Луна.
У Солнца спутник Земля и другие планеты.
У Галактики нашей спутник — Магеллановы Облака. Далекие облака. Высокие облака. Звездные облака, неизменный спутник нашей Гаактики.
И летит наша Галактика по бесконечной вселенной, пути ее не видно конца.
Над пропастью — не видно конца.
Над бездной — не видно конца.
Может быть, он где-то есть, этот конец, но его не видно.
И кажется, что его нет. И верится, что его нет.
И стелется, стелется путь перед нашей Галактикой… Потому что спутник нашей Галактики — облака. Высокие облака. Далекие облака.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ МАСШТАБА
Масштаб — это тот аршин, которым малое измеряет великое, чтобы постигнуть его во всем его объеме.
МЫС
Я так окружен водой… Меня даже можно назвать полуостровом… Но если вам все равно, зовите меня полуконтинентом…
ЛЮБОВЬ
Былинка полюбила Солнце…
Конечно, на взаимность ей трудно было рассчитывать: у Солнца столько всего на земле, что где ему заметить маленькую неказистую Былинку! Да и хороша пара: Былинка — и Солнце!
Но Былинка думала, что пара была б хороша, и тянулась к Солнцу изо всех сил. Она так упорно к нему тянулась, что вытянулась в высокую, стройную Акацию.
Красивая Акация, чудесная Акация — кто узнает в ней теперь прежнюю Былинку! Вот что делает с нами любовь, даже неразделенная…
МЕЧТА
Остановилась Лужица посреди дороги и ждет, чтоб на нее обратили внимание.
Прежде всего ее, конечно, нанесут на карту. Лужица будет выглядеть на карте неплохо — у нее такие ровные берега! Вот здесь, на этом берегу, наверно, построят санаторий. На том берегу — порт или еще что-нибудь. Да, кстати, почему в нее никто не впадает?
Размечталась Лужица — и это понятно: каждому хочется найти себя в жизни. Но теперь Лужица себя не найдет: она так воспарила в мечтах, что на земле от нее только сухое место осталось.
НЕЖНОСТЬ
Лучи сыплются на Землю, как снег, но совсем иначе ее согревают.
Снег напяливал на нее шубу, кутал Землю, советовал беречься, строго соблюдать постельный режим. Что поделаешь, видно, он, Снег, имел на это право…
Лучи скользят по воздуху, почти не смея коснуться Земли. У них нет теплых шуб, у них нет мудрых советов. Им остается согревать Землю только своей нежностью…
НЕ НУЖНО РУГАТЬ БУРЮ
Сильный ветер — сильное стремление. Поэтому не ругайте бурю.
Самая свирепая, самая холодная буря — это стремление к теплу. Очень, очень сильное стремление к теплу.
Чем грознее и холодней буря, тем сильнее ее стремление к теплу.
УТЕСЫ И ПЕРЕВАЛЫ
Дорога взбирается на перевал и замирает, пораженная сказочным зрелищем. Перед ней высокий, гордый Утес с остроконечной вершиной.
— Если б взобраться на этот Утес! — вздыхает Дорога. — Можно б дальше никуда не идти. Да и куда идти, если целый мир под ногами?
Она лежит в мягкой траве, которую расстелил для нее перевал, в тени кустов, которые он для нее вырастил, и смотрит на голые острые камни.
— Если б взобраться на этот Утес… Но у него, наверно, своя дорога…
Неприступный утес. Издали он красиво выглядит. Но нет у него никаких дорог. Дорогам нравится лежать в мягкой траве и тайком вздыхать об утесах.
ДОРОГА
Прибежала Тропинка к Дороге и остановилась в восхищении.
