Геннадий Марченко - Перезагрузка или Back in the Ussr (трилогия)
– Здравствуйте, Сергей Андреевич, чем могу быть полезен?
Сизов, которого я набрал, был сама вежливость. Узнав, что я написал сценарий и хочу его пристроить на «Одесскую киностудию», поскольку в фильме все действо на кораблях и берегу, обещал помочь.
– Гена Збандут хороший человек, душевный, я ему наберу сегодня вечером, у меня есть его домашний номер, думаю, он согласится с вами встретиться.
А уже тем же вечером Сизов диктовал мне номер телефона своего одесского коллеги, и я, не мешкая, тут же его набрал. Голос у Збандута оказался приятным, располагающим к себе:
– Читал ваши книги, Сергей Андреевич. Интересные, разноплановые вещи, что редкость для писателя. А о чем сценарий, если не секрет?
Заявив, что это будет настоящий блокбастер, восхваляющий мужество и отвагу советских моряков, вкратце изложил сюжет, заставив собеседника ненадолго задуматься. Потом Геннадий Пантелеевич произнес:
– Что ж, это и вправду может вылиться в нечто занимательное. Но пока не увижу сценарий сам – обещать ничего не могу. А вы, я так понимаю, в наши края пока не планируете, или все же готовы сорваться?
– В принципе если самолетом, то можно за день-два обернуться. Давайте я насчет транспорта подробнее разузнаю, и мы тогда с вами еще раз созвонимся. Чтобы, как говорится, обошлось без неожиданностей. А то прилечу – а вы по делам куда-то уехали.
На том и порешили. Выяснил, что до Одессы лететь около двух часов, так что можно легко управиться за один день. Поговорил с Валей, та меня благословила на очередной киноподвиг, и уже на следующий день самолет Ту-154 со 160 пассажирами на борту, включая мою тушку, приземлялся в одесском аэропорту.
До киностудии добрался без приключений, где наконец-то вживую увидел ее директора. Первое впечатление, создавшееся во время телефонного разговора, не сильно поменялось. Геннадий Пантелеевич оказался приятным в общении человеком, живо заинтересовавшимся моим проектом. Я вручил ему рукопись, после чего мы прогулялись по павильонам, раскланиваясь по пути с какими-то деятелями киноискусства, а вечером я уже садился на обратный рейс в Москву.
Ожидая, пока Збандут прочитает сценарий, между делом зашел в секретариат Союза писателей, поинтересовался насчет жилищно-строительного кооператива. Оказалось, что на данный момент писатели не строятся, но имеется вариант в ЖСК «Советский писатель», в доме у метро «Аэропорт». Там сейчас вдова писателя Николая Томана пытается продать 3-комнатную кооперативную квартиру. Однако потенциальных покупателей отпугивает цена – что-то порядка 13 тысяч рублей. Хотя квартира солидная: общая площадь 120 кв. м., 3-метровой высоты потолки, раздельный санузел, просторная кухня. Одна из комнат переоборудована под рабочий кабинет. Если есть желание – вот телефон вдовы писателя Елизаветы Григорьевны.
Телефон я взял, и по пути домой прикидывал, сколько у нас имеется наличности, если все снять со сберкнижки. Получалось тысяч 10, не больше. А если бы не вовремя подоспевший гонорар за «Алмазную колесницу», то было бы и того меньше.
Хм, не написать ли мне срочно пару-тройку песен для Инги? Скажем, оптом продать дешевле, по паре тысяч рублей. Хотя давай-ка я сначала загляну к хозяйке, может, квартира только на словах хороша, а на самом деле без слез не взглянешь. Вот прямо сейчас остановлюсь у первого телефона-автомата и наберу номер этой вдовы.
Через час я уже парковался у высокого дома из светло-розового кирпича, с зелеными балконами, издали похожим на плывущий океанский лайнер.
На входе меня встретил консьерж – усатый пенсионер, с очками в роговой оправе на мясистом носу, уткнувшийся в «Советский спорт». Я показал свой членский билет, что немного расположило ко мне консьержа, а узнав, что я к Томан, подсказал, на каком этаже выходить, и снова уткнулся в футбольную аналитику.
Елизавета Григорьевна оказалась сухощавой, высокой старухой, с горделивой осанкой, и открыла мне сразу, словно специально ждала под дверью.
– Здравствуйте, вы, я так догадываюсь, Сергей Андреевич? Проходите, разувайтесь у порога, вот тапочки. У нас качественный паркет, не хотелось бы обнаружить на нем царапины иди иного рода повреждения.
Тапочки, судя по размеру и ветхости, вероятно, принадлежали когда-то ее покойному супругу. Квартира и впрямь оказалась просторной, не обманула моих ожиданий. Правда, ремонт тут если и делали, то уже давненько. Да и вообще жилье вторичное, грех столько за него просить. На это я вкупе и намекнул, когда вдова завела свою шарманку про 13 тысяч.
– Видите ли, Сергей Андреевич, это не просто квартира, в этих стенах жил и творил великий русский писатель Николай Владимирович Томан.
Казалось, хозяйка жилплощади сейчас лопнет от гордости за усопшего мужа, имя которого я услышал впервые только сегодня.
– Здесь витает его дух, и лишь одно это тянет как минимум на пять тысяч рублей сверх стоимости квартиры. Да что там, память Николая Владимировича бесценна! Если бы не нужда…
– А вы что, голодаете?
– Я вдова известного писателя, и имею право питаться, не ограничивая себя в выборе продуктов. А когда я уже второй месяц обхожусь без сырокопченой колбасы и копченой осетрины – у меня начинается ипохондрия.
Отчего-то мне захотелось дать этой самодовольной старушке хорошего пинка, но вместо этого я выдавил из себя улыбку.
– Хорошо, Елизавета Григорьевна, я вас понял. Мне нужно посоветоваться с супругой, и уже завтра, вполне вероятно, я дам свой ответ.
Валя, выслушав рассказ о моей встрече, тяжело вздохнула. Для нее до сих пор 13 тысяч были очень большими деньгами, хотя за последний год она уже держала в руках солидные суммы. И в то же время такая квартира в Москве оставалась для нее несбыточной мечтой. Впрочем, теперь уже не такой уж и несбыточной.
– Давай-ка еще раз съездим, сама посмотрю, что там за чудо-квартира, – предложила Валентина.
На следующий день я первым делом навел в Союзе писателей справки об этом самом Николае Томане. Выяснилось, что он писал по большей части фантастику и приключенческие повести. Причем в самом что ни на есть кондовом варианте. Например, повесть «Чудесный гибрид» рассказывала о селекции зерновых, а «Мимикрин доктора Ильичева» – об изобретении препарата невидимости, с помощью которого советский диверсант уничтожает новейшее германское оружие. А вообще, как отметил в приватном со мной разговоре один из заместителей секретаря правления Союза писателей, послевоенное творчество Томана было во многом вторично, заимствуя идеи у других советских и зарубежных фантастов.
После этого, ближе к обеду, я привез жену в писательский ЖСК. Валя под бдительным присмотром хозяйки бродила по комнатам, заглядывая в ванную, туалет, изучала состояние коммуникаций.
– Ну что, трубы вроде бы не гнилые, а в целом ремонт не помешал бы, – констатировала дотошная супруга. – И сантехнику я бы поменяла. Хотя квартира сама по себе неплохая.
– Может быть, – предложил я хозяйке, – сторгуемся на 12 тысячах?
– Побойтесь Бога!
– Елизавета Григорьевна, 13 – цифра плохая, счастья не будет. Давайте остановимся на 12500, и по рукам.
Торговались мы минут десять. Не ожидал, что во мне скрыт талант к подобного рода прениям. Валя только молча переводила взгляд с меня на упорную старушку, не рискуя вставить свои пять копеек и тем самым испортить мой стройный план по уламыванию вдовы. И все же скидки пусть и пятьсот рублей, но я таки добился.
Писательская вдова вздохнула, будто Марии Стюарт на эшафоте перед тем, как лишиться головы, и чуть слышно промямлила:
– Хорошо, пусть будет 12500. Хотя это грабеж.
В тот же день мы съездили к нотариусу, где оформили акт купли-продажи с внесением залога в сумме трех тысяч рублей. Оставшуюся часть я должен был отдать старушке, когда она найдет себе жилье и покинет теперь уже мою – вернее нашу с Валей – жилплощадь.
Пока ехали от нотариуса домой, в глазах любимой читался плохо скрываемый восторг.
– Сережа, это не сказка, не розыгрыш? Это теперь правда наша квартира?!!
– Можешь себя ущипнуть. Или лучше давай я…
– Ой, больно, синяк же останется!
– Зато теперь ты поняла, что не спишь. Кстати, прежде чем въехать, нужно будет сделать небольшой ремонт. Ты как на это смотришь?
– Да не мешало бы, а то обои кое-где ободрались, отклеились, плитка в ванной местами отлетела. Да и сантехнику я бы поменяла.
– Вот видишь, уже рассуждаешь как хозяйка квартиры.
– Только у нас на ремонт денег считай что и не остается. Это же тысяча как минимум, если нанимать рабочих. Хотя обои могли бы сами поклеить…
– Валя, солнце, если мы можем себе позволить нанять профессионалов, то и нечего выдумывать. Я с Чарским еще вчера договорился, что отдаю ему три новые песни оптом за шесть тысяч.
