Delicate Wind - Девушка по имени миллион лет, или «Записки бывшей богини» [СИ]
Вита шла по городу, улыбаясь и радуясь солнцу, сердце ее пело, и она с изумлением видела, как по ее телу поднимаются в небо прохладные голубые потоки Силы, а слезы невыносимой радости текут по лицу. Она так и не смогла прочитать все в том таинственном Свитке от женщины, но он уже был ей почти не нужен — вся информация поступала к ней из все сильнее раскрывающихся лотосов чакр. Везде ей мерещилось лицо Айшвараи, с любовью на нее смотрящей, и еще лицо старой умудренной миллиардами лет женщины, в глазах которой застыла истинная вечность. Эта вечность обрушивалась на нее, вызывая все новые волны экстатической радости, а птицы, чувствуя ее приближение, заходились в счастливых трелях, настолько мощны были потоки вибраций кундалини[8], выходящие из головы Виты прямо в небо. Эти потоки собирались там в облака причудливой формы, где Божества добавляли свое блаженство и отправляли их вниз прохладным невидимым дождем, смывающим темные астральные пятна событий с Города Теней.
Вся Вселенная была сейчас с Витой и еще она снова видела ту картинку с девушкой, парящей над океаном плазмы, и теперь она начинала понимать, кто она. Больше всего смешно сейчас сравнить ощущения от горячей энергии вожделения с этой радостью в ней, два полюса понимания, которое она донесет до всех, превратив Город Теней в Сад своим присутствием.
Страницы великой книги с невероятной скоростью перелистывались внутри девушки и, добравшись до зеленого луга позади города, она встала на колени и погрузилась в глубокое искреннее СЕЙЧАС — «самадхи[9]», которому ее никто не учил, но которое случилось само по себе просто так.
В тот же час шедший по Нью-Йорку невысокий господин с тростью, и довольно неприметной внешности, на вид около сорока лет, остановился у края тротуара и задумчиво прошептал — «Пора принимать меры». Затем лицо его исказилось от ярости и темная тень, следовавшая за ним, послушно втянулась в основание трости. Господин с тенью завернули за угол и остановились. Они долго стояли так, покачиваясь в невидимом трансе, и вскоре город накрыла темная туча, и раздались раскаты грома. Они прекратили покачивание и теперь раскрытые глаза черного цвета сверлили стену перед собой, а красные точки в глубине зрачков стали крупней. «Мы не должны допустить той же ошибки, я знаю. Все будет сделано». Обращался Черный к какому-то невидимому собеседнику. Потом он достал из кармана четки и, быстро перебирая их крючковатыми пальцами, стал зло напевать какую-то нервную ситх-мантру на санскрите. Тело его дергалось, а тень выглянула из трости и уютно расположилась у ног.
Он перестал петь и улыбнулся, увидев возникший перед ним шар черной энергии переливающийся сине-матовым. Он любовно погладил его, и, быстро схватив обеими руками, сдавил его пульсирующие бока. Разряды посыпались во все стороны, а город совсем погрузился во мрак, испуганный ветром поднявшимся вокруг. Искры достигли неба, и ушли в космос, где черная тьма продолжила свое формирование, пытаясь помешать работе божеств, вспахивающих пространство вокруг Земли в попытке очистить ауру планеты от ментальной деятельности людей.
В тот миг, когда две энергии столкнулись в великой битве и яростные Хануман, Рама с Кали и Дурга набросились на легионы черных сгустков, господин улыбнулся еще гаже и другой рукой достал из кармана еще один шар, поменьше, который тоже сдавил двумя пальцами и отправил в небо.
Тот поднялся. Послушно покачиваясь и сверкая как змея под оком фокусника, и направился в сторону России, к Вите, пребывающей в абсолютной тишине шуршащей «самадхи». Она и не заметила, как шквал черного огня налетел на нее, начав гнуть чакры и очнувшись, застонала от боли. Пытаясь выбросить из себя страшную энергию смерти. «Давай, давай», шептал черный маг через пространство, усиливая власть черных сгустков у тела Виты. Он торопился, ведь божества скоро придут к ней на помощь. Вокруг ног «сорокалетнего», не выдержав адского жара энергий, провалился асфальт, и он провис в воздухе, окруженный огненными всполохами из бездны внизу. Летящий оттуда огонь наматывался им на руку и добавлялся через мировой эфир к шару, но Вита оказалась сильней. Тогда Другие Темные в своих роскошных домах бросили все свои дела и, повинуясь власти черного господина, тоже направили черные реки ненависти в сторону Виты, но она окружила себя полем сверкающего белого света Любви, и черный господин яростно взвыл, поняв, что они проиграли. Он еще раз попытался уничтожить ее, напрячь все силы, но напрасно. Выдохнувшись, он прекратил атаку, и тучи над Нью-Йорком стали постепенно расходится.
Бешено прошипев про себя что-то ругательное, господин окинул взглядом улицу вокруг и, не найдя свидетелей для зачистки, поспешил удалиться к лимузину ждавшему на углу. «В правление, Чарльз». Пролаял он зло, постукивая тростью по ботинку, и в глазах его колючих и бесстрастных водитель увидел такое, что поспешил отвернуться от греха подальше. Машина тихо чавкнула и плавно покатилась в сторону делового квартала, где совет пятисот должен был обсудить планы скорейшей зачистки мира.
Вита потеряла сознание.
Миг 5
Разрушение невинности
Пока происходила вся эта битва, одна известная певица готовилась к концерту, тщательно примеряя платье и отчаянно зевая. «Скитти». Лениво закричала она служанке, убирающей другую комнату ее роскошного особняка на Беверли-Хиллз. «Да мадам», поспешила прибежать к ней служанка, смертельно боявшаяся нерасторопности, Великая Маденна отличалась крутым нравом. Руки служанки дрожали, и вся ее латинская внешность выражала покорность. «Застегни мне платье, быстро». Скомандовала певица, с презрением рассматривая служанку.
Она терпела ее только потому, что пиар-менеджер убедил ее в необходимости показывать любовь к народу, к которому она тоже питала смертельное раздражение. Они же не принадлежат к избранной нации как она! Куда им до нее, тщательно постигающей тайны Каббалы в жажде жить вечно! И она на деловых приемах всячески поддерживала эту иллюзию, везде таская гувернантку с собой и нарочито на показ ласково с ней обращаясь.
Вот и сейчас, на концерте посвященном памяти Мишеля, она собиралась выразить свою любовь к народу. Когда закончится выступление, она выйдет к журналистам со служанкой и заодно пустит слезу по поводу смерти Мишеля, к которому она, надо заметить, питала довольно смешанные чувства. Она догадывалась, что не без участия тусовки из готического особняка случилась его преждевременная смерть, но впрочем, все равно, он так бесил ее своей наивностью и неуместной добротой!
Она провела рукой по волосам и, заметив краткую морщинку на шее, поспешно стерла ее с помощью силы амулета, лежащего на туалетном столике. «Какое счастье, что он еще работает», прошептала она. Самое большое чего она боялась, так это даже не смерти, а дряхления, и потому и вступила в Орден, обещавший ей замедление процессов взросления.
Наконец, она осталась довольна своим видом, еще раз кинув взгляд в зеркало и надев маску любезности, певица деловым шагом покинула «апартаментс», готовая улыбаться ждущим снаружи папарацци. Выйдя на улицу, и, окруженная телохранителями, она улыбалась и улыбалась до тошноты, мысленно проклиная всех вокруг, и амулет в ее кармане послушно работал, собирая жизненную энергию с окружающих, отчего ее лицо все больше розовело. Вдоволь напитавшись, она села в машину со служанкой, также держащей взгляд «в пол», и укатила, хищно усмехаясь по дороге и все время смотрясь в маленькое зеркальце. Один же из журналистов прислонился к стене и держался за сердце. «Что такое Боб», участливо спросил его товарищ по профессии. «Не знаю Стив, не знаю, мне стало так плохо, эта женщина — она дьявол», попытался он сказать что-то еще, но только застонал, рухнув на асфальт, и пытаясь руками сдавить остановившееся сердце и это было последнее, что он понял в своей жизни…
И вот лимузин затормозил перед красной дорожкой, и улица взорвалась аплодисментами! Люди теснились, падали на колени и тянулись к своему кумиру, пытаясь урвать хоть кусочек счастья ее лицезреть, а она любезно улыбалась, как обычно холодно поглаживая амулет длинными коготками маникюра. «Как вы все достали, недочеловеки», прошипела она. «Что, что»? Переспросил подбежавший к ней ее менеджер. «Ничего», отрезала она ласково и пошла по дорожке, игриво покачивая попкой и распространяя вокруг себя запах секса. Мужчины смотрели только на нее, а женщины умирали от зависти к ее дивной ледяной красоте.
Другие «боги» выходили из машин, картинно улыбались своим жертвам и у всех у них глаза были холодные и злые, и только губы играли в занимательный театр счастья.
Концерт начался! Зал ревел и отдавал ей свою энергию как всегда, и тут она являлась главной богиней. Ведь они обещали! Ведь она прекрасна! В апофеозе экстаза она не заметила, как активировала амулет на полную мощность, и в зале стало появляться все больше бледных умирающих лиц. Ее яростная песня поднималась все выше, повествуя об игривом сексе, а чувства окружающих накалялись все сильней, и вот уже первые жертвы падали в обморок от власти дьяволицы. Она уже не могла контролировать себя, вся пульсируя и изгибаясь на сцене и впитывая волны и волны, крадя часы и годы жизни и на глазах молодея и становясь все прекраснее.
