Сергей Ересько - Казус бессмертия
Через некоторое время они поднялись вверх сразу на три этажа, и вид лабиринта изменился. Решетки с плафонов исчезли, а попадавшиеся на пути двери были оббиты дермантином. Процессия остановилась возле одной из них. Внутрь кабинета Сухов зашел сам. Спустя две минуты он выглянул из-за двери и поманил Гонсалеса пальцем. Тот переступил порог, и оказался в большой и светлой комнате, заставленной белыми шкафами. Внутри никого не было, кроме них с Суховым. Лейтенант сказал:
– Раздевайтесь полностью. Разрешается на теле оставить только трусы. Одежду бросьте в любой угол.
– У меня нет трусов, − сказал Педро и принялся раздеваться.
Сухов, хмыкнув, сообщил:
– В вашем случае, отсутствие трусов, по всей видимости, − элемент одесского юмора. Но это несущественно. После прохождения медосмотра вы получите все необходимое.
Лейтенант открыл внутреннюю дверь, и они прошли в следующую комнату. Место в здании, где они находились, оказалось анфиладой одинаковых помещений. В каждом следующем кабинете их ждал мужчина в белом халате. Везде стояли приборы различного назначения и столы с пробирками и колбами.
Люди в белых халатах действовали быстро и профессионально. В течении короткого времени они взяли кровь и мочу для анализа, сделали кардиограмму, провели флюорографию; с помощью хитрого аппарата обследовали голову, проверили уши, горло, нос и зрение (для этого случая даже нашлась таблица с латинским алфавитом), а потом поинтересовались (с использованием рук) самочувствием простаты, доставив тем самым Педро несколько неприятных минут. Но самое отвратительное ощущение вызвало обследование желудка. Гонсалес сразу почувствовал недоброе, обнаружив в одном из кабинетов сразу трех врачей. Самое интересное, что все трое не являлись дистрофиками, а походили на откормленных боровов.
Его уложили боком на кушетку и, особо не церемонясь, запихнули в глотку толстый шланг с какой-то светящейся линзой на конце. Двое специалистов держали его руки и ноги, а третий изучал внутренности, глядя в небольшой телеэкран, которым заканчивался шланг с другой стороны. При этом третий специалист дергал аппарат по-всякому: двигал его взад-вперед, крутил в разные стороны, и абсолютно не интересовался хрипами Педро и его вылезшими из орбит глазами. Сухов находился рядом и с изрядной долей любопытства наблюдал за этой картиной.
Наконец, шланг выдернули из пищевода Гонсалеса, и того тут же вырвало в заранее подставленную урну. Проблевавшийся Педро получил небольшое полотенце и вытерся им. Он был бледен, как мел. Сухов сказал ему:
– Этот новейший прибор называется гастроэндоскопом. Врач на экране видит внутреннее состояние желудка и пищевода пациента. Как в телевизоре. Это разработка советских ученых. У вас там, на западе, таких приборов, наверное, нет еще?
Гонсалес натужно откашлялся и злым скрипучим голосом ответил:
– У нас там, на западе, есть всякие приборы. Но если бы доктор использовал этот ваш гастроэндоскоп таким способом, то его бы в пять минут лишили права заниматься врачебной деятельностью! Мало того, его бы просто арестовали за садизм, проявленный по отношению к пациенту!
Сухов улыбнулся и перевел его речь на русский язык. Специалист, управлявший ранее шлангом, невозмутимо сообщил:
– Этот прибор сделан многофункциональным. Мы можем провести им обследование кишечного тракта через задний проход. Прямо сейчас.
Сухов перевел речь специалиста на испанский язык. Начавшее краснеть лицо Гонсалеса опять побледнело, и в глазах появился ужас. Лейтенант спросил врача по-русски:
– А планом обследования это предусмотрено?
– Нет, − нехотя ответил тот.
– Ну, тогда не надо.
– Жаль, − расстроено сказал специалист и посмотрел на Педро.
Тот, не понимая, о чем говорят, был близок к истерике. Сухов, насладившись этим зрелищем, сообщил по-испански:
– Успокойтесь, господин Гонсалес. Обследование закончено. Идите за мной. Можете поблагодарить меня за то, что я спас вашу задницу от излишнего к ней внимания. Ха-ха-ха, − довольно рассмеялся он.
* * *Этот кабинет был больше предыдущих, и в нем находилось много людей. В центре стояло кресло, похожее на электрический стул. Педро усадили в него и защелкнули руки и ноги специальными зажимами. Он понял, что пошевелиться не сможет. Люди в белых халатах окружили его, и принялись пристегивать датчики к различным частям тела. Закончив, они надели на его голову странного вида шлем, из которого выходил пучок проводов. Провода расходились в разные стороны и соединялись с приборами, стоявшими на столах позади кресла. Напротив Гонсалеса располагался длинный стол, с другой стороны которого стоял ряд пустых стульев. На одном из них, с краю, сидел Сухов и, листая записную книжку, делал в ней какие-то пометки авторучкой.
Люди в белых халатах закончили свои манипуляции, и оставили Педро в покое. Сухов не обращал на него никакого внимания. Все чего-то ждали. Или кого-то.
Наконец, дверь распахнулась, и в кабинет вошли два человека. Лейтенант вскочил и вытянулся в строевой стойке. Одним из вошедших был Фролов. Вторым оказался сухой, невзрачный человечек маленького роста с седой шевелюрой и пронзительными цепкими глазами. Они сели за стол. Фролов кивнул Сухову, и тот уселся рядом с ними. Полковник с седым невзрачным человеком, не обращая на Гонсалеса никакого внимания, стали перебирать лежавшие на столе бумаги, о чем-то оживленно совещаясь. Разговор велся на русском языке. Сухов не переводил, и поэтому Педро ничего не понимал.
Фролов же говорил следующее:
– Профессор, вы не впервые участвуете в таком мероприятии и знакомы с правилами его проведения. Но я обязан предупредить вас в очередной раз, что подписка, данная вами, не позволяет разглашать сведения, полученные здесь, никому и, ни при каких обстоятельствах. Все, что вы услышите в этих стенах, должно остаться в них. Вы приглашаетесь на подобные мероприятия, как врач-специалист, знакомый с современным оборудованием, для контроля над ним и для установления подлинности сведений, полученных с помощью препаратов, хорошо вам известных и являющихся секретными. Вы готовы работать?
– Конечно, Сергей Петрович! Не первый раз, − ответил профессор.
– Простите, но мое служебное положение обязывает каждый раз произносить все эти протокольные фразы… Теперь, к делу. Просмотрите результаты обследования пациента. Он выдержит воздействие препаратов?
Профессор принялся ковыряться в бумагах. Спустя пять минут он поднял голову, встретился глазами с Гонсалесом и спросил:
– Вы когда-нибудь употребляли наркотики? Если да, то, − какие?
Фролов кивнул Сухову, и тот стал переводить.
– Нет, − ответил Педро.
– Он врет, − раздался позади кресла голос одного из врачей.
Сухов перевел по инерции. Профессор сказал:
– Я и сам вижу, что врет… Господин Гонсалес, отвечайте правдиво, а вы, Сергей Петрович, прикажите переводить только то, что нужно.
Фролов красноречиво взглянул на Сухова. Тот прижал руки к груди и всем своим видом показал, что готов немедленно исправиться. Профессор опять посмотрел в глаза Педро и спросил:
– Итак?
Тот ответил:
– Несколько раз кокаин в незначительных количествах с познавательной целью.
Профессор обратился к Фролову. Сухов переводить не стал.
– Согласно данным, полученным в результате проведенного обследования, перед нами сидит совершенно здоровый человек. Хоть в космос отправляй. Самое странное, что у него прекрасные зубы. Как будто только выросли. И это – в шестьдесят лет! Ни простатита, ни – даже задрипанного геморроя! На теле нет ни одного шрама! Возраст выдает только седина. Извините, полковник, но такого просто не может быть!
Фролов спокойно ответил:
– Знаете, профессор, за двадцать лет работы в контрразведке я разучился чему-нибудь удивляться. Если происходит что-либо странное, то этому должна быть причина. И ее необходимо установить. Поэтому в данный момент меня больше всего интересует вопрос – возможно ли использовать препараты АС-172 и АС-175? Если да, то обстоятельства неувядаемости его организма будут установлены наряду с другими интересующими меня фактами.
– Конечно, можно! Даже нужно! – возбужденно воскликнул профессор.
Фролов удовлетворенно кивнул головой и обратился к Педро. Сухов перевел:
– Господин Гонсалес, сейчас вам введут некий препарат. Это безболезненно. Далее вы будете отвечать на мои вопросы.
– Вы собираетесь ввести мне пентотал натрия? – поинтересовался Педро.
– У вас слишком глубокие познания в медицине для борца с кровавым режимом, − ответил Фролов. – Но насчет пентотала вы не правы. Он не дает должного эффекта. У нас это − пройденный этап. Мы располагаем более хорошими средствами для развязывания языков, и вы сейчас убедитесь в этом.
Он посмотрел куда-то за спину Гонсалеса, и его кресло тут же окружили люди в белых халатах.
