Джон Бойд - Повесы небес
Когда спустя двадцать минут Ред галопом вынесся из рощи с развевающимся на ветру подолом рубахи, я напустил на себя официальный вид. О'Хара игнорировал это — если вообще заметил — так как заговорил раньше, чем успел остановиться.
— Джек, можешь считать, что я рехнулся, но, знаешь, что это за шпили?
— Фаллические символы, — огрызнулся я.
Я заметил на нем крошечный пластмассовый кленовый листочек, приколотый к рубашке.
— Черта лысого! Это — признак станции подземной дороги, расположенной на глубине четырнадцати метров под поверхностью. Там ходят поезда. Составы движутся со скоростью девяносто миль в час.
Его слова чуть не лишили меня хладнокровия, но я преследовал далекоидущие цели и потому сохранил официальный вид.
— Что случилось с твоими трусами?
— Я встретил в роще особу женского пола — сказочное дитя, — ухмыльнулся он. — Ей понравились мои трусики, и я обменял их на этот кленовый листочек.
— Сними его, Ред. Тебе не следовало торговать своим везением, тем более, за пластмассовую брошь.
— Почему же? — Ред заметил мою холодность и начал настораживаться. — У меня шестьдесят пар… нет, сейчас уже пятьдесят девять…
— Ред, ты неисправим, а ведь у тебя на Земле молодая жена.
— Джек, мой ангелочек по земному времени еще не родился.
— Не смешивай теорию с практикой, — сказал я. — Когда мы снова переменим систему отсчета и вернемся, Сельма будет самой разгневанной женщиной в христианском мире.
— Необязательно, — ответил Ред, махнув рукой на корабль. — Этой штукой я могу протаранить барьер Минковского достаточно быстро, чтобы вернуться на Землю до свадьбы и, таким образом, все переиначить, конечно, если твои кишки смогут перенести высокие ускорения.
Ред старался отвлечь меня и это ему удалось.
— Это только теоретическая возможность, — возразил я. — И если это возможно, то почему же это еще не произошло?
— Не смешивай практику с теорией, — передразнил меня Ред. — Не произошло потому, что это запрещается Уставом Флота. Иначе как можно было бы судить разведчика за нарушение правил в экспедиции, которой он еще не совершил?
Ред начинал уводить меня от цели — вот вам второй пример его искусства обманывать.
— Кстати, о судебной процедуре, — начал я, вынимая из кармана рекодер[39] и ногтем имитируя щелчок выключателя, — младший лейтенант О'Хара, я обвиняю вас в соитии с неклассифицированной инопланетной особью женского пола. Что вы ответите на это обвинение, младший лейтенант О'Хара?
Я резко протянул рекодер вперед, чуть не заехав ему в зубы. Его лицо под веснушками стало мертвенно-бледным, он отшатнулся на шаг и встал по стойке «смирно», однако вместо щелканья каблуков прозвучало лишь шуршанье босых пяток.
— Командир зонда Адамс, младший лейтенант О 'Хара отвечает на обвинение на своем родном языке, — с этого места Ред разразился по-гэльски потоком слов, непонятных мне, но судя по интонации, в основном составленным из ирландских ругательств.
Когда он закончил свою защитную речь и отдал мне честь, я сымитировал выключение записи.
— Отлично, — сказал я, — ваш гэльский язык будет переведен судом.
— И обвинение будет отклонено, — заявил он. — Но что с тобой стряслось, Джек? В качестве козла у Мадам Чекод ты был прямо принцем, а сейчас, когда ты превратился в агнца, твоя шерсть забила мне рот.
— По записям и в соответствии с классификатором, — провозгласил я, — эти существа — недочеловеки.
— Но записываем-то мы, — запротестовал он. — Если мы объявим этих существ недочеловеками, здесь совершат посадку "Хариерсы"[40] и вон там, на лугу, парни и девушки будут ткать ковры пальцами ног.
— А тебе-то что до этого?
— Я — ирландец. Мы учились сочувствию другим нациям при тяжелых обстоятельствах. Какое имеет значение, что у этих существ длинные ноги, что они не улыбаются или не держатся лицом к лицу при…
Тут он забуксовал, так как в гневе чуть было не признался по-английски в своем проступке. Фраза, которую он не окончил, звучала бы "лицом к лицу при соитии".
Его замечания, произнесенные в гневе, как признание вины, заставили меня отказаться от плана покорить его шантажом. Теперь мой план ушел на второе место, мной управляло любопытство. Если не лицом к лицу, то как?
— Не для записи, Ред, — задал я вопрос, понизив голос до мягкого и доверительного тона, — какова девочка?
— Я ничего тебе не скажу, парень. Мои ответы записаны по-гэльски. Они докажут мою невиновность. Но я предрекаю тебе на чистом английском языке: покров набожности, который ты носишь, разорвется, как папиросная бумага, лишь только тебя коснутся пальчики этих милашек.
Теперь наступила моя очередь негодовать. Ред глумился над моими глубочайшими убеждениями — такими словами как "покров набожности", он по сути, делал ставку на то, что мои телесные желания окажутся сильнее моей веры.
— Лови, ты, подсчитывающий бусы[41] Мик! — я бросил ему рекордер. — И постарайся прочесть задом наперед свою свинячью латынь,[42] на которой ты говорил для отчета.
Несколько мгновений он жонглировал рекодером. Он знал, что запись может быть прокручена обратно, но не может быть стерта, и он понимал, что ничего при этом не услышал бы. Он бросил рекордер назад, на его лице было написано удивление.
— Что ты замышляешь, Джек? Если ты собираешься кого-то обдурить, то прими в долю и старину Реда.
— Я приму тебя в долю, — сказал я, — если ты расскажешь мне, почему милашки не могут классифицироваться по признаку "лицом к лицу", так как я никогда не узнаю этого по опыту.
В это время с неба донесся гул и мы взглянули вверх. Со стороны круглого здания к нам направлялась летающая платформа. На ней вокруг треноги с каким-то предметом сидело трое существ.
— Джек, мой мальчик, — сказал Ред, — оказывается, на этой планете, — не все футбольные болельщики. Вот приближается приветственный комитет.
Платформа опустилась на почву менее чем в десяти метрах от нас, и Ред отправился встречать существ, по всем правилам хлопая руками высоко над головой, чтобы показать, что мы не вооружены и пришли с миром. Но движения рук задрали подол рубашки выше "грузовой отметки", а ни брюк, ни трусов на нем не было. Ред О'Хара — половина дипломатической миссии с Земли — встречал эмиссаров чужой планеты, стоя с голым задом и открытыми всем взорам свисающими впереди частями тела.
Конечно, от планеты, иа которую мы прибыли нежданными и незваными, мы не ждали посла, но я надеялся, что приветствовать нас будет мэр, сержант полиции или, по крайней мере, патрульный солдат-новобранец. Нам же достался пожилой пилот женского пола, не вылезавший из пилотского кресла в течение всего визита, особь женского пола, перенесшая ящик с треноги на грунт, и седеющий самец, ответивший на наше приветствие двусмысленным жестом руки, который вполне можно было принять за приказание удалиться. Хотя на самце не было ничего, кроме туники без знаков различия, он был за старшего. Он указал на скрытый объектив нашего кибернетического лингвиста и что-то сказал женщине, которая установила объектив своего, похожего на камеру, ящика напротив монитора нашего переводчика.
— О, святые угодники! — за себя и за меня изумился Ред. — Она устанавливает контрпереводчик.
Ред предусмотрительно вошел в павильон, чтобы вынести наружу наш переводчик, в то время как я ошарашенно стоял, не в состоянии вымолвить ни единого слова, словно у меня отнялся язык.
В техническом смысле, Марк-XIV — наш кибернетический лингвист-переводчик является одним из самых совершенных компьютеров на Земле и, тем не менее, эти существа, наблюдая издали, заметили сканирующий объектив, угадали его назначение и привезли с собой свой собственный переводчик, чтобы обменяться словарями.
Мы приземлились на планете с такой же развитой технологией, как и на Земле.
Я искоса посматривал на старика, ни разу не взглянувшего ни на меня, ни на Реда, и у меня создалось о нем впечатление как об обладателе мудрости, смешанной с идиотизмом — у него был вид слабоумной совы. Зато девушка была великолепна. Ее зеленые глаза контрастировали со светло-каштановыми волосами, а ее руки, в то время, как она управлялась с рукоятками и кнопками машины, были так же ловки и грациозны, как руки балийских танцовщиц.[43] Пока ее руки регулировали машину, пальцами ног она выравнивала ее положение на треноге. Один раз она даже подняла ногу, чтобы отрегулировать фокус объектива пальцами ног, и Ред был очарован ее проворством. К счастью, машина закрывала от меня ее фигуру и только ее глаза привлекали внимание. Несмотря на невыразительность, они, казалось, излучают безмятежность коленопреклоненной перед алтарем женщины, только что получившей благословение.
