Владимир Контровский - Крик из будущего (Штампы)
Можно было бы оценить расстояние от реки до Темниц по времени полёта (скорость движения боевых машин штампов – величина известная), но вот только само это время неизвестно. Потеряв сознание на берегу Рубежа, Муэт пришла в себя только здесь. Попытки отыскать хоть какой-то намёк в тени памяти не дали ничего. Почти ничего – всплыл след голоса, приказывавшего: «Доставить в Темницы». Поэтому-то орта и знает, куда она попала. И это единственное, что ей известно. Пока.
Нет, есть и ещё кое-что, подпадающее под категорию «известное». Она жива – это факт. И снова этот проклятый вопрос – почему? Точнее, вопрос распадается на два. Первое – похитивший её летатель благополучно вышел из сферы действия магии Периметра. Почему ему удалось это сделать? Занавес уже опускался, когда Муэт попалась – глупо, как каменная мышь на зуб горной собаке. А боевой аппарат штампов выскользнул. Выскользнул, находясь за Рубежом, то есть пересёк границу в обратном направлении! Ответ может быть только один – врагов выпустили умышленно. Но тогда возникает следующее «почему». Штампы не берут пленных – так? Женщины им не нужны – так? И вроде бы весь невеликий опыт орты по имени Муэт подтверждал эти постулаты. Захваченные элами орты не возвращались – никогда. Попавший в плен сородич уже считался ушедшим в Бездну – исключений из этого правила не могла припомнить не только сама Муэт, но и другие её соплеменники. Ходили слухи, что пленных элы приносили в жертву своему древнему мрачному богу, тому, который дал им возможность взять власть и научил азам магического искусства. Может быть, Муэт предстоит проверить на себе подлинность этих слухов... Так зачем же было выпускать фактически обречённый летатель? Чтобы Хозяева возложили ещё один цветок на алтарь их кровожадного божества? Нелогично. Куда разумнее уничтожить диск вместе с пленницей, раз уж нельзя её отбить. Или всё-таки можно отбить? Но как? Пойди туда, не знаю куда; сразись с тем, не знаю с кем...
Вторая часть вопроса – риторическая. Муэт зачем-то нужна элам, но зачем – неясно. Орта не очень верила жутким рассказам о кровавых ритуалах – это противоречило всему, что ей было известно о Хозяевах. Элы не производили впечатления религиозных фанатиков, наоборот, они казались предельно рационалистическими существами, признававшими лишь одного бога – целесообразность. Во всяком случае, все их действия подчинялись именно этой самой целесообразности – от конструирования машин и оружия до стратегии и тактики в войне с Уцелевшими. Хотя кто знает, какие тайны на самом деле скрывает Город!
А искать – её будут искать, пусть даже подобное предприятие и выглядит абсолютно безнадёжным. И орта знает, кто пойдёт по меченому следу (кажется, ей удалось оставить этот след). Хок. Её первый муж.
Муэт не знала, что в это время Хок силился перетянуть через Рубеж на распадающемся летателе после неудачной попытки пойти по следу, предпринятой в тот же день. Почти сразу после того, как атака штампов была отбита, а их уцелевшие боевые аппараты вернулись на Базу.
* * *
Наследие Самой Страшной Войны – Проклятье – затронуло Уцелевших очень странно. Орты сохранили способность давать жизнь себе подобным, и уроды рождались у обитателей Катакомб крайне редко. Зато далеко не всегда роды оканчивались благополучно: погибали и дети, и матери – от масштабного бедствия племя гор спасала только магия. Но самое главное – резко изменилось соотношение полов: на одну новорождённую девочку приходилось семь-восемь, а потом и десять-двенадцать мальчиков. Всего за три-четыре поколения народ ортов стал совсем другим, и это повлекло за собой появление новых брачных законов.
Ортам надо было выжить. Выжить, и выстоять в непрекращающейся войне с элами, которые с упорством и изобретательностью преследовали Уцелевших. И продолжательницы рода сделались высшей ценностью племени, и отношение к ним стало иным.
Новорождённых девочек ведуньи-знахарки опекали с особым тщанием – будущим не рискуют. Воины-орты жертвовали собой, не задумываясь, если над соплеменницей нависала хоть малейшая угроза. Преждевременная любовная близость (с чьей бы стороны не исходила инициатива) расценивались как преступление перед родом, – до срока тронутый цветок может утратить способность к плодоношению – а насилие над женщиной вообще каралось немедленной смертью.
Положение избранных изменило характер орт. Осознание исключительности привело к утрате ими мягкости и развило высокомерие – трудно сохранить скромность, когда на тебя постоянно смотрят с обожанием. Эрудиты отметили перемены, и это обеспокоило Старших.
С другой стороны, нельзя заставлять молодых воинов только любоваться влекущей женской красотой без права и надежды к ней прикоснуться. Природа бунтовала и грозила вспышками ярости. И такое случалось – дело доходило до кровавых схваток между самими же ортами. А внутренние распри могли обернуться куда более грозной опасностью, чем даже вечная угроза со стороны обитателей зловещего Города – Хозяев.
Моногамный брак умер. Никого нельзя лишать права на любовь, и семя достойных не должно пропадать. В конце концов, ограничение круга отцов угрожало вырождением всему народу Катакомб – общая численность племени и в лучшие времена не превышала десяти-двенадцати тысяч и неумолимо сокращалась.
За долгие века юго-западные орты выработали целый свод регулирующих отношения полов уложений, основанный на трёх простых постулатах. Любая женщина должна быть матерью – это приоритет. Всё остальное – даже если орта более чем незаурядная магиня, и её знания и умения полезны, – вторично. Любая женщина вправе выбирать отца своему ребёнку – никакое принуждение недопустимо, дети должны рождаться в любви. Любой воин должен иметь шанс продолжить себя в потомстве – ни у кого нельзя отнимать эту возможность без веских на то причин. А поскольку орт было вдесятеро меньше, чем ортов, логичный вывод оказался столь же прост: любая женщина племени может иметь столько мужей, сколько ей заблагорассудится.
...Ежегодный Праздник Цветов означал окончание года уходящего и начало года нового. Праздник справляли зимой, когда урожай в оранжереях уже собран, запасы сделаны, а сезон охоты завершён – мохнатые шершуны и слепые клямбы впадают в зимнюю спячку, а прочие подземные твари и тварюшки откочёвывают вглубь недр, поближе к Вечному Жару. На поверхности резко падала температура, зной сменялся леденящим холодом, и активность штампов тоже снижалась – их рейды и атаки на Периметр становились куда более редкими. Два-три зимних месяца давали ортам краткую передышку – наступало время любви.
В Празднике принимали участие все женщины племени. Зачавшие в прошлом году уже разрешились от бремени и снова были готовы принять семя достойнейших, а в Венок Жизни вплетались новые цветы – круг взрослых жён принимал повзрослевших девушек. Отбор был строг: сама Мать-Ведунья и её ближние наперсницы тщательно просматривали вчерашних девочек, прежде чем решить – пора им ступить на стезю женщины или подождать ещё год. И каждый раз на Празднике Цветов свершался древний – уже древний, время быстротечно, – ритуал Первой Пыльцы.
...Муэт хорошо помнит этот день – ведь ещё и года не прошло. Их – Вплетающихся – было одиннадцать. Должно было быть тринадцать, но двух девушек Старшая отвергла. «Не спешите на брачное ложе – вам ещё рано!» – жёстко сказала она, и обе послушно вернулись к перешёптывающимся девочкам-бутонам, во все глаза следившим за происходящим.
...Подземный зал огромен – границы его свода уходят за пределы зрения. Когда-то это была обычная карстовая пещера, а потом магия мало-помалу расширила эту небольшую каверну до её нынешних впечатляющих размеров. Таких помещений в сердце гор сотворено за столетия множество, но это – особенное. Здесь даже сами стены пропитаны чародейством – женским. Все ведуньи постоянно привносят сюда малую толику своего особого колдовства – самого древнего из всего известного ортам арсенала волшбы. Этой магии тысячи лет от роду – с ней были знакомы ещё далёкие предки Настоящих Разумных.
...Сколько же здесь собралось народу! Тысячи и тысячи, почти всё племя! Нет лишь тех, кто следит за Периметром. Враг остаётся врагом, и для него Праздник Цветов – просто удобный момент для нападения. Муэт почему-то вдруг стало жаль сегодняшних Стражей – этим воинам очень не повезло, им теперь придётся ждать целый год. И ещё неизвестно, кому из них удастся этот год пережить – в битвах со штампами орты гибнут почти ежедневно. Но остальные – остальные все здесь. И те, кто только-только встретил свою двадцатую весну (до этого юношам не дозволяется принимать участие в Праздниках, Отец-Воевода строже, чем даже Магиня-Старшая), и ветераны. У некоторых из бывалых уже есть дети, и шансов снова стать отцом у них практически нет – разве что в исключительных случаях, за особые заслуги. Но право вдохнуть первый аромат имеет любой взрослый воин-орт, пока он живёт, дышит и остаётся мужчиной. Вот только осуществить это право очень и очень непросто...
