Алексей Притуляк - Пепельные цветы
Хорошо. Чеснок, да? Ладно, хотя бы узнаю, как это растёт. А завтра... А завтра я, возможно, уеду отсюда. Хотя бы затем, чтобы сказать мерзавцу Гарри всё, что я о нём думаю. Пусть китайцы сбросят на меня свою термоядерную бомбу, но жить в этой хибаре, рядом с этим хамом...
В гостиной, куда Беатрис вышла через час, о чём-то разговаривали Меган Маклахен и тот лысоватый господин с хитроватым лицом страуса, которого она мельком видела вчера. Он приехал чуть позже.
- Что ж вы от меня-то хотите, - бубнила Меган Маклахен. - Я что, я ж ничего. Всем заправляет хозяин отеля.
- Представьте себе, доброе утро, - обратился господин к Беатрис, едва она вошла. - Представьте себе, хозяин поселил меня... где бы вы думали? В курительной!
- Неизвестно, кому из нас повезло больше, - отозвалась Беатрис, многозначительно взглянув на хозяйку. - Я живу в чулане.
- В чулане? - господин был явно ошарашен.
- Согласитесь, это форменное безобразие! - продолжала Беатрис, обращаясь не столько к нему, сколько к Меган Маклахен. - Это неслыханно и невиданно!
- Да я-то что ж, - повторила хозяйка своё излюбленное оправдание. - Всем заправляет муж.
- Муж да жена — одна сатана, - хохотнул господин.
Меган Маклахен бросила на него укоризненный взгляд, покачала головой, сокрушаясь.
- Полно вам, господин Не-знаю-как-вас-там, - сказала она.
- Меня зовут Липси, - поклонился господин в сторону Беатрис. - Нид Липси.
- Вот и славно, - кивнула хозяйка. - Полно вам, господин Липси.
- Да, меня поселили в курительной, - продолжал тот, не глянув на хозяйку. - Но я не жалуюсь. Не жалуюсь, госпожа...
- Беатрис. Просто Беатрис.
- Да, прекрасное имя. Я не жалуюсь, я прекрасно понимаю, что нужно радоваться тому, что имеешь. Это правило номер одиннадцать, записная книжка номер один. И потеряв большее, нужно благодарить судьбу за то, что осталось хотя бы и меньшее. Номер двадцать семь, там же.
«Какой он странный, этот Нид Липси, - подумала Беатрис. - Даже не знаю, кто из них больший чудак — вчерашний мой знакомец, или этот».
- Замечательно, мистер Липси, - сказала она вслух. - Мне кажется, вы очень жизнерадостный человек, и легко шагаете по жизни.
- Да, в жизни гораздо больше поводов и причин для радости, чем для уныния.
- Это кому как, - вставила хозяйка.
- Совершенно с вами согласен! - подхватил Липси. - Не найдёшь двух одинаковых жизней. Вот только начало и конец у всех одинаковы, хе-хе. Простите за грустную мысль.
- Видать, не так-то уж вам и весело приходится, вот что я вам скажу, - обрадовалась Меган Маклахен, направляясь к двери на улицу.
Она ещё не успела взяться за ручку, когда дверь сама вдруг открылась и на пороге возник суховатый, поджарый человек в плаще, в шляпе, надвинутой глубоко на глаза, и с сигарой, небрежно торчащей в уголке рта.
Беатрис немедленно представила, как этот человек поднимался, пыхтя своей сигарой, на холм — ей отчётливо увиделся табачный дым, циркулирующий по его усердно работающим лёгким. Стало дурно.
В следующий момент внешность вошедшего напомнила ей давно когда-то виденные гангстерские сериалы. Именно в таких длинных плащах, в шляпах и с сигарами в зубах появлялись в кадре бандиты. Они доставали из карманов длинные револьверы и безжалостно грабили и убивали.
Она не знала, кого напомнил новый гость Меган Маклахен, но та, охнув (от неожиданности, наверное), отошла в сторону.
Назнакомец бросил на неё мимолётный взгляд, небрежно кивнул и прошествовал в комнату, даже не потрудившись закрыть за собой дверь. Когда он шагал, стало видно, как сильно он хромает. А его левая нога впечатывала в пол подошву ботинка с такой силой и с таким звуком, что сразу становилось ясно: вместо ноги у него протез.
Вдобавок ко всему, незнакомец был рыж, бородат, хмур и, кажется, неразговорчив. Беатрис никогда не любила рыжих мужчин, относилась с осторожностью к бородатым мужчинам, избегала хмурых и неразговорчивых мужчин. В общем, никаких причин присутствовать при разговоре у неё не было, и она направилась к незакрытой двери.
- Вы кто? - услышала она вопрос Меган Маклахен.
- Ч-ч-человек, - сильно заикаясь ответил пришелец. - Шон Д... Д... Деллахи.
Беатрис передумала уходить. Она только закрыла дверь и отошла к стене, с любопытством разглядывая вошедшего и гадая, что будет дальше.
Господин Липси с радостной улыбкой пошёл, почти бросился, к гостю, протягивая руку.
- Здравствуйте! - радушно воскликнул он. - Мы с вами братья.
- М? - произнёс незнакомец, блеснув навстречу глазами из-под поля шляпы.
- Ну как же... - с готовностью пояснил Липси. - Все люди — братья. Я тоже, подобно вам, человек. Следовательно, мы с вами братья... Ну, это же элементарно.
- У-у-у, - качнул головой Деллахи, небрежно пожав протянутую руку и усаживаясь на ближайший стул.
- А что это вы здесь курите? - подала наконец голос Меган Маклахен.
Шон Деллахи повернулся, взглянул на хозяйку так, будто не видел её только что, минуту назад.
- С-сэ-э-сигару, - молвил он.
- Мистеру Маклахену это не понравится, - хмуро предупредила Меган.
- Он н-не любит с-сигары?
- Ему не понравится, что вы курите.
- А-а, - кивнул Деллахи. - М-моему в-вэ-э-рачу это т-тоже не нра-авится.
- И курите, курите, правильно! - вмешалась Беатрис. Она не терпела табачного дыма, но сейчас готова была обожать любого, кто сумеет причинить чете Маклахенов хоть какое-то неудобство.
Меган, кажется распознав мотивацию Беатрис, осуждающе покачала головой:
- Как это мелочно с вашей стороны, милочка! - произнесла она, надув губы.
Нахалка! Она ещё смеет обижаться!
- Да что-о вы говорите?! - вспыхнула Беатрис. - А запихнуть гостя в вонючий чулан — это не мелочно, да?
- И совсем он не вонючий, - ещё больше обиделась хозяйка. - Я каждый день там убираю. И потом, это не я выдумала.
Показывая, что разговор с Беатрис закончен, она повернулась к Деллахи.
- Бросали бы вы курить, - строго, но с опаской произнесла она.
- Я к-курю т-тэ-эридцать лет, - ответили ей. - П-поздно б-бэ-эросать.
- Но почему — здесь? - настаивала Меган. - Идите курить куда-нибудь в другое место.
- Я здесь живу, - был ответ.
- Чего? - опешила хозяйка.
- К-кэ-это из вас х-хозяин этого с-са-а-сарая?
- Я жена хозяина отеля, - ответила Меган Маклахен, поморщившись и налегая на «отеля». - Можете называть меня «хозяйка».
Деллахи без всякого выражения (сколько было видно под полями шляпы) посмотрел на Меган, затянулся, выпустил облачко дыма.
- Мне н-не нужен отель. Мне нужен х-хозяин этого п-п-пэ... пансиона.
- Я о нём и говорю, - недовольно проворчала Меган. - Только это — отель. Так и запомните.
- Мне нужна к-комната.
- Я дам вам комнату, только бросьте курить, - сдалась хозяйка.
- Вы слишком м-многого х-хотите. Я к-курю т-тэ-э... т-тэ-э...
- Он курит тридцать лет, - произнёс Липси.
Деллахи благодарно кивнул в его сторону.
- Вот и скажите ему, что самое время бросить, - обратилась Меган к Липси, будто к переводчику. - Если сейчас зайдёт господин Маклахен, ему не поздоровится.
- М-мэ-э... Маклахену? - спросил Деллахи.
В голосе его невозможно было расслышать издёвки. Но Беатрис нисколько не сомневалась, что это издёвка. Она наблюдала за ходом беседы всё с большим удовольствием, радуясь что не пошла полоть чеснок и не пропустила самое интересное.
Липси тоже понравилась шутка Деллахи — он тонко засмеялся. При этом его нос стал ещё больше похож на клюв страуса.
- Скажите ему, - недовольно обратилась Меган Маклахен к Липси, - что если ему нужна комната в нашем отеле, то он должен подчиняться общим правилам.
- Я не г-гэ-э... - попытался сказать Шон Деллахи. - Не г-г-гэ-э...
- Он не глухой, - поддержал Липси.
- Слава богу, да только мне-то что, - пожала плечами хозяйка. - Глухим здесь тоже нельзя курить. Курить можно в курительной.
- В курительной?! - возмутился Липси. - Но я там живу, если вы не помните!
Деллахи небрежно погасил окурок, раздавил его в тарелке, стоящей на столе.
- В-вот, - равнодушно произнёс он.
Видели бы вы какой победный огонь загорелся во взоре Меган Маклахен! Она удовлетворённо кивнула.
Тут и появился Пирс Маклахен.
8. День второй. Пирс Маклахен
Тупую курицу ждёт острый топор, - так говаривал папаша. Он это и мамаше всегда повторял. Правда, башку-то ей он так и не снёс. Рубанул, а башку снести силёнок не хватило — стар он тогда уже был. И совершенно зря его посадили. Мамаша сама была виновата, что под топор подлезла.
Эту короткую и ёмкую фразу про курицу Пирс Маклахен любил и частенько повторял, особенно жене. Точно не известно, когда он произнёс её в первый раз. Определённо не до свадьбы и не в первый день совместной жизни. А потом как-то так получилось, что стал повторять её довольно часто. Вот и сейчас она крутилась у него на языке при воспоминании о посеревшем картофеле.
Когда он ступил в гостиную, эта тупая курица сразу захлопала крыльями и, взвизгнув «Ой, у меня же пирог!», засеменила к двери. Виновато сутулясь под тяжёлым взглядом Пирса Маклахена, сторонясь его, она исчезла в коридоре.
