Василий Караваев - Устрица раскрылась
В навалившемся грохоте мощных акустических систем стало трудно размышлять. Ноги, руки начинают непроизвольно ловить ритм, заставляя пританцовывать на ходу. Пройдя по тропинке мимо беседок-чилаутов, я не увидел ни одного знакомого лица. Раньше здороваться с приятелями-тусовщиками можно было начинать при входе в клуб. Каждому третьему я протягивал руку или приветствовал на расстоянии кивком головы. Сейчас вокруг были абсолютно новые люди, которых я никогда не видел раньше. Большинство теперь составляли нувориши-индусы. Последние годы в их среде популярность курортного Гоа стремительно росла. Мировая же популярность транс-культуры этот интерес лишь подогревала. Внешний вид, манеры общения, поведение этих посетителей не имели ничего общего с трансовыми тусовщиками. Новые псевдотрансеры чувствовали музыку неглубоко, она была для них скорее модным атрибутом или разновидностью диско-хауса. Вряд ли кто-нибудь из них слыхал про Тимоти, Лири или Уилсона, а само словосочетание «психоделическая революция» способно вызвать у них ступор. Почему же все-таки транс? Наркотики-психоделики? Не в них, разумеется, дело. До них были мессии, революционеры, террористы, хиппи, рок, панк, секты всех цветов радуги. Суть в том, что любое культурное, общественное явление, новация, способные объединить какую-то группу людей не на основе соподчинения и без участия или санкции фискально-карательного аппарата — есть заклятый враг системы, основанной на личной выгоде, тотальной власти и лжи. Пока революция не станет инструментом господствующего режима, она — незаконна! Как нас примитивно разводят… детский сад!
Прохожу к центральному танцполу. Индус-диджей за пультом, кривляясь в модном «арэнбишном» стиле, сводит жёсткий дарк-транс. Площадка заполнена и представляет собой ужасающее зрелище! Большинство присутствующих выглядит как банда сторчавшихся джанков, зависших на рождественской криминальной разборке. Нервно, конвульсивно дёргаясь в однообразном жестком ритме «дарка», эти «трансеры» напомнили мне живых мертвецов из фильмов ужасов восьмидесятых годов прошлого века. Транс-хоррор тудей выглядел так же нелепо, как и зомби-трэш прошлого века: индусы, обнюхавшись местного палёного кокса, пускали слюни, не сводя глаз с девушек, да пялились в упор на редких, но всегда привлекательных молодых русских фричек, залипших в Гоа. На мэйне завывает потусторонними голосами очередной дроп-сет, рассыпаясь дробью синтетических эффектов и лазерных лучей. Знакомых мало. Общая энергетика танцпола показалась мне негативной. Мрачновато. Да и как можно весело проводить время под музыку, вызывающую столь мрачные ассоциации?
— Василий, это ты? — услышал я знакомый голос. Обернувшись, увидел Андрюху Ананаса, старого трансового товарища.
— О! Андрюха, как же ты изменился? Что произошло? Ты стал худющим как Кащей Бессмертный. Совсем не ешь, что ли?
— Всё нормально, Вась, уже поправляюсь. Набрал за последнюю неделю пять кило. Я уже два месяца не торчу.
— Неужели, Андрюх, опять героин?
— Да, Вась… — ответил, слегка смутившись, Ананас и виновато опустил глаза. — Пока ты в тюрьме сидел, два раза я от передоза чуть коньки не отбросил. Вот, недавно месяц в больнице пролежал. Надеюсь, больше не затянет меня это болото, вздохнул он, поправив дреды, затянутые на макушке.
— Да, уж Андрюх… С такой музыкой, что сейчас в моде, только на гере и торчать — мне кажется, она для тех, кого в жизни больше ничего не радует.
— Фулон, Вась, нынче не в моде.
Ананас с облегчением соскочил с «хмурой» темы разговора и затараторил, выпаливая свежие новости клубной жизни.
— Тамир с утра фулон обещал поиграть. Ты, кстати, видел его? Он в чилауте с Ди-ди и сумасшедшей Псю. Не боишься, Вась, здесь тусить? Клуб ведь крышует драгполиция. И, я слышал, у тебя проблемы в отношениях с Псю и её Муртиняном? Они оба ведь сейчас здесь.
— Всё нормально! Ты, наверное, слыхал, что я в тюрьме книгу написал? Так вот, прежде чем издать её в бумажном виде, я на фэйкбуке размещал первые главы. Некоторым кое-что не понравилось, особенно правда. Псю вообще грозила расправой, если я некоторые главы и эпизоды не уберу. Возмущались они первое время, всё пыхтели, да поняли видно, что глупо на писателей обижаться. А если остались какие недоговоренности, так сейчас и поставим все точки над «ё». Пойдём, Андрюх, в чилаут, я тебя и всех старых товарищей кокаинчиком угощу. Такого качества никто ещё здесь не пробовал. Думаю, попробовав его, все позабудут какие-либо обиды на меня. А ты, сделав одну дорожку, навсегда забудешь про героин. Ананас пожал в ответ плечами, рассеянно улыбнулся, и мы, пробираясь сквозь клубную массовку, утробный трансовый пульс, запахи, диалоги, мельтешение, затопали вверх по лестнице к бассейну и чилаут-зоне.
— Привет, Тамир! — улыбаясь, произнёс я, положив руку на плечо самому известному русскому трансовому диджею.
— Оп-па! Какие люди! Гоанские уголовники к нам пожаловали? Присаживайся, давно я тебя не видел. Научишь меня по индийской фене ботать? Как поживаешь, Вась? Садись, вместе чилум покурим. Давно тебя не видно было. Ты как на волю вышел, так пропал куда-то. Где обитаешь-то?
Сидящие на кожаном диване два индуса слегка сдвинулись в сторону, указав мне знаком на то, чтобы я присаживался рядом.
— Да никуда я, Тамир, не пропал. В Арамболе живу. Книгу свою дописывал, вот и не появлялся нигде.
— Понятно всё с тобой, — усмехается идол русской транс-культуры. — А как насчёт долга? Ты, наверное, пришёл долг отдать. Два года уже на тебе 500 баксов «виснет». Помнишь?
Сев рядом на стул, Андрюха-Ананас внимательно поглядывает то на меня, то на Тамира, ожидая развязки нашей беседы, в надежде на халяву разнюхаться кокаином.
— Да, Тамир, я хочу тебе сегодня отдать долг, — невозмутимо подтверждаю я. — Два года назад ты мне дал эти деньги, чтобы я помог оформить тебе пятилетнюю визу. Но благодаря твоему пушеру Диме-Лаки, я попал в тюрьму и не мог их вернуть тебе.
— Слушай, Вась, не начинай только свои эти разборки. Никакой, блядь, Дима, не мой пушер, — раздражается Тамир. — Да, он когда-то работал на меня, но у него с мозгами стало не в порядке. Я тебе это уже говорил по телефону. Так что, давай не будем больше возвращаться к этой теме. Я тебя не сдавал полиции. Если хочешь, я ему сейчас позвоню, он подъедет, вот и разберёшься с ним.
— Не сейчас, Тамир, позвонишь ему чуть позже. У меня есть кое-что для тебя — целый килограмм чистейшего кокаина. Уверен, такого качества ты никогда не пробовал. Услышав слова: «килограмм» и «кокаин», подозрительные индусы с одинаковыми усами насторожились. Впрочем, вся компания, собравшаяся вокруг стеклянного столика, превратилась в слух.
— Во, как?! Не зря ты, Вася, наверное, в тюрьме отдыхал…
Тамир пересел на соседний стул и с серьёзным видом уставился мне в глаза, словно пытаясь там что-то прочесть.
— Та-ак… — протянул он задумчиво, продолжая сканировать выражение моего лица. — Я надеюсь, что ты весь килограмм сюда не принёс?
— Не переживай, Тамир, я хоть и по своей глупости в тюрьму попал, но я не конченый идиот — захватил с собой грамм пятьдесят на пробу. Сейчас разнюхаемся, заценишь.
— Вэй, марати-чатрапати, какие люди пожаловали! — слышу знакомый еврейский акцент моего бывшего сокамерника Ди-ди.
Повернувшись, вижу сияющего израильтянина и мрачную сумасшедшую Псю, держащую за локоть своего мужа Муртиняна. От такой наглости с моей стороны она слегка приоткрыла рот, не зная с чего начать разговор. Ведь я находился сейчас в их вотчине. Поднявшись с дивана, я обнял своего тюремного друга и приготовился вступить в безумный диалог с Псю, которого она, видимо, так давно ждала.
— Ну что, писатель, видимо, пришло время объясниться тебе передо мной за твои писанины. Значит, с твоих слов мы все тут ссученные драгдилеры, а ты белый и пушистый?..
— Стой, стой, Псю, — встав между нами, сказал вдруг Тамир, пытаясь на корню погасить не разгоревшийся ещё конфликт. — Псю, успокойся! Васо сам пришёл сюда и говорит, что у него есть килограмм кокаина. Он хочет нас сейчас разнюхать и говорит, что такого качества мы ещё не пробовали. Ну?
Услышав любимое слово, да ещё с добавкой килограмм, Псю мгновенно изменилась в лице. Переведя своему мужу, то, что сказал по-русски Тамир, она, подвинув к столикам три пустых стула, села, молча глядя то на меня, то на Тамира.
— Хорошо, Вась, давай сначала попробуем, что у тебя есть, но учти, тебе всё равно придётся отвечать за свои слова. Ты в своей книге написал, что Муртинян кого-то сдавал полиции. Вот и объяснишь нам, откуда у тебя такая информация, — нервно подёргивая веком, наконец нарушила молчание Псю, скручивая из сотки баксов трубочку.
