Филип Дик - Мечтают ли андроиды об электроовцах?
Помещение, куда провели его Розены, напоминало не столько кабинет или лабораторию, сколько роскошную гостиницу – ковры, торшеры, диван, новомодные приставные столики, на которых лежали свежие журналы… В том числе и февральское приложение к каталогу «Сидни», не поступившее еще в продажу. Более того, до официального выхода этого приложения в свет оставалось еще не менее трех дней; судя по всему, ассоциация «Розен» имела с «Сидни» особые отношения.
Рик возмущенно подхватил брошюру со столика.
– Это грубейшее злоупотребление доверием общественности. Ни один клиент не должен узнавать об изменении цен раньше прочих.
Вообще говоря, здесь попахивало нарушением федерального законодательства; Рик попытался припомнить соответствующую статью, но не смог.
– Я беру это с собой, – сказал он, открывая свой чемоданчик, чтобы положить туда злополучное приложение.
– Послушайте, сержант, или как вас там, – устало сказал Элдон Розен, – мы отнюдь не собирались использовать эти сведения для получения грошовой…
– Я не сержант и вообще не полицейский, – отрезал Рик. – Я платный охотник на андроидов.
Присев за изящный кофейный столик, он вынул из открытого чемоданчика прибор Фойгта-Кампфа, подключил к нему простенькие, в принципе, полиграфические датчики и вскинул глаза на вконец измученного Элдона Розена.
– Можете вызывать первого тестируемого.
– А можно и мне посмотреть? – спросила Рэйчел, присаживаясь на диван. – Я никогда не видела, как проводится тест на эмпатию. Что измеряют все эти штучки?
– Вот этот датчик, – сказал Рик, демонстрируя ей маленький липкий диск, от которого тянулись длинные выводы, – регистрирует расширение капилляров в области лица – так называемую «краску стыда» или «краску смущения», которая является первичной инстинктивной реакцией на морально шокирующее раздражение. Расширение капилляров не поддается сознательному контролю. В отличие от кожной проводимости, потовыделения и частоты пульса. А вот это устройство, – он взял со стола крохотный маломощный источник игольно-тонкого луча света, – регистрирует флюктуации напряжения глазных мускулов. Параллельно с покраснением, как правило, наблюдаются малые, но доступные для регистрации движения…
– А у андроидов их нет, – догадалась Рэйчел.
– У андроидов они не появляются в качестве реакции на «шокирующие» вопросы, хотя и возможны биологически.
– Испытайте меня, – сказала Рэйчел.
– Что? – поразился Рик. – Зачем?
Рэйчел молчала.
– Мы, – голос Элдона Розена звучал хрипло и напряженно, – решили для начала протестировать ее. Не исключено, что она – андроид. Будем надеяться, что вы внесете в этот вопрос полную ясность.
Он как-то угловато, неуклюже сел, раскурил сигарету и стал напряженно, как прожженный скептик на представлении базарного фокусника, наблюдать за действиями Рика.
Глава 5
Рэйчел Розен выглядела совершенно спокойной; казалось, что ей совсем не мешают ни приклеенный к щеке диск, ни бьющий в уголок левого глаза луч света.
Рик еще раз проверил, что обе стрелки прибора Фойгта-Кампфа стоят на нуле, и сказал:
– Сейчас я схематично опишу вам несколько жизненных ситуаций. Вы должны быстро, без раздумий выразить свое к ним отношение. Само собой, время вашей реакции будет регистрироваться.
– Само собой, – сухо заметила Рэйчел, – мои ответы не будут приниматься во внимание. Все ваши выводы будут базироваться исключительно на покраснении кожи и на подергивании глазного мускула. Так что можно бы даже и не отвечать вам, но я отвечу, пусть все будет по правилам. Ну что ж, давайте, мистер Декард.
Рик начал с ситуации номер три: «Вам подарили на день рождения бумажник из телячьей кожи». Обе стрелки мгновенно метнулись из зеленого сектора в красный, начали бешено дергаться и затем понемногу стихли.
– Я не возьму его, – сказала Рэйчел. – А кроме того, сообщу об этом случае в полицию.
Рик сделал запись в протоколе тестирования и перешел к восьмой ситуации по вопроснику Фойгта-Кампфа: «Ваш малолетний сын показал вам свою коллекцию бабочек и орудия лова, включая банку для усыпления насекомых хлороформом».
– Я бы отвела его к доктору, – твердо сказала Рэйчел. Стрелки снова дернулись, но уже не так далеко, да и успокоились они побыстрее; Рик сделал очередную запись.
– Вы сидите, – продолжил он, – смотрите телевизор и вдруг замечаете на своей руке осу.
– Я ее прихлопну, – сказала Рэйчел.
На этот раз стрелки не сдвинулись с места, только слегка вздрогнули. Рик записал это обстоятельство и подошел к выбору следующей ситуации с особым тщанием.
– Вы обнаружили в журнале цветную вкладку с фотографией обнаженной девушки. – Он сделал паузу.
– Так вы что там сейчас проверяете? – раздраженно вскинулась Рэйчел. – Мою сексуальную ориентацию?
Стрелки не двигались.
– Вашему супругу эта картинка понравилась, – невозмутимо продолжил Рик.
Стрелки не двигались.
– Девушка, – добавил он, – лежит на роскошной медвежьей шкуре.
Стрелки так и не шелохнулись.
Типичная для андроидов реакция, сказал он себе. Она сосредоточила все свое внимание на второстепенных, маскирующих деталях и начисто прозевала ключевой элемент – шкуру мертвого животного. Она? Или оно?
– Ваш супруг решил украсить этой картинкой свой кабинет, – завершил он историю; теперь стрелки сдвинулись, и довольно сильно.
– Я ему не позволю, – сказала Рэйчел. – Ни в коем случае.
– О’кей, – кивнул Рик. – А теперь подумайте о следующей ситуации. Вы читаете старый, еще довоенный роман. Живущие в Сан-Франциско герои посещают «Рыбацкую пристань». Они проголодались и заходят в ресторанчик, где кормят «дарами моря». Один из героев заказывает омара; шеф-повар прямо у них на глазах бросает омара в котел с кипящей водой.
– Господи, – воскликнула Рэйчел, – какой ужас! Они что, действительно так делали? Это гнусно, омерзительно! Я не ошиблась, он бросил в кипяток живого омара?
И при всем этом возмущении стрелки почти не шевелились. Правильная вроде бы реакция, но – наигранная.
– Вы арендуете хижину в горах в зоне бореальной растительности. Хижина выполнена в архаичной, деревенской манере – сруб из сучковатых сосновых бревен и огромный камин.
– Понятно, понятно, – нетерпеливо кивнула Рэйчел.
– По стенам развешаны литографии Каррира и Айвза[6], старинные карты и гравюры, над камином прибита оленья голова с прекрасными ветвистыми рогами. Ваши гости восхищены декором хижины, вы все вместе решаете…
– Только не с этой головой, – прервала его Рэйчел; стрелки качнулись, но не вышли за пределы зеленых секторов.
– Вы забеременели, – не останавливался Рик, – от мужчины, обещавшего на вас жениться. Этот мужчина уходит к другой женщине, вашей лучшей подруге, и поэтому вы делаете аборт…
– Я никогда не стану делать аборт, – сказала Рэйчел. – Да это и попросту невозможно. За аборт дают пожизненное, и полиция следит за врачами очень бдительно.
На этот раз обе стрелки дружно прыгнули чуть не за край шкалы.
– Откуда вы это знаете? – удивился Рик. – Я насчет трудностей с абортами.
– Откуда? – пожала плечами Рэйчел. – Да кто же об этом не знает?
– А звучало так, словно вы говорили по собственному опыту. – Рик внимательно проследил за стрелками. Они снова качнулись на красное. – И еще. Вы регулярно встречаетесь с неким мужчиной, и вот однажды он приглашает вас к себе в гости. Там он предлагает вам освежиться коктейлем. Стоя с бокалом в руке, вы видите через приоткрытую дверь его спальню. Она украшена яркими афишами боя быков. Вы заходите в спальню, чтобы разглядеть афиши получше. Он тоже заходит туда и прикрывает за собою дверь. Потом он обнимает вас за плечи и говорит…
– А что такое «афиша боя быков»?
– Рисунок, обычно цветной и очень большого формата, изображающий матадора с мулетой и быка, который пытается поддеть его на рога. Послушайте, а сколько вам лет? – Вопрос Рика не лез ни в какие ворота, но, может быть, тут все дело в возрасте…
– Восемнадцать, – сказала Рэйчел. – Ну хорошо, этот человек закрыл за собой дверь и обнял меня за плечи. Что он при этом сказал?
– А вы знаете, чем кончался бой быков?
– Ну, вроде бы кого-нибудь могли поранить.
– В конечном итоге быка убивали. Обязательно.
Стрелки беспокойно задергались, но – не более того. Никакого отсчета.
– И последний вопрос, – сказал Рик. – Вы смотрите по телевизору старый, еще довоенный фильм. На экране – званый обед, гости закусывают сырыми устрицами.
– Брр, – передернула плечами Рэйчел; стрелки прыгнули на красное.
– После закусок, – продолжил Рик, – подают главное блюдо – тушеную собаку, фаршированную рисом со специями.
На этот раз стрелки дернулись не так сильно, слабее, чем при упоминании сырых устриц.
