Харуки Мураками - 1Q84 (Тысяча невестьсот восемьдесят четыре)
— За исключением экстренных ситуаций, — продолжал Тамару, — передавать пистолет, хранить его и носить с собой следует полностью разряженным. Более того: увидев любое огнестрельное оружие, веди себя так, словно оно заряжено, без вариантов. Все время, пока не убедишься в обратном. Этот инструмент изготовлен с единственной целью — убивать людей. Сколько ни оберегайся, излишних предосторожностей не бывает. Я знаю, найдутся умники, которые над моими инструкциями посмеются. Но именно из-за таких разгильдяев обычно и происходят нелепые инциденты, в которых гибнут или калечатся ни в чем не повинные люди.
Аомамэ снова кивнула.
— Считай это моим личным подарком. Но если не пригодится — вернешь в том же виде.
— Да, конечно, — ответила Аомамэ. Голос у нее вдруг сел. — Но, как я понимаю, он стоил денег?
— Об этом можешь не беспокоиться, — сказал Тамару. — Лучше подумай, как справиться с тем, что тебе предстоит. Вот об этом и поговорим. Ты когда-нибудь стреляла из пистолета?
Аомамэ покачала головой:
— Ни разу.
— Вообще-то револьвер в обращении проще автоматического пистолета. Особенно для новичка. Устройство примитивное, как с ним управляться — запоминаешь сразу и ошибаешься редко. Но хороший револьвер — штука довольно громоздкая, его неудобно брать куда-то с собой. Поэтому тебе лучше подойдет вот такая автоматика. Это «хеклер-унд-кох», модель «ХК-четыре». Страна производства — Германия, вес при пустой обойме — четыреста восемьдесят граммов. Несмотря на малые габариты, заряжается укороченными девятимиллиметровыми патронами, убойная сила что надо. И отдача совсем небольшая. Прицельная дальность невелика, но для того, что задумала ты, подойдет на все сто… Фирма «Хеклер и Кох» разработала его после войны, но, по сути, это улучшенная версия «Маузера-ХЗц», популярного еще в тридцатые годы. Первые «ХК-четыре» появились где-то в шестьдесят восьмом и производятся до сих пор, поскольку эта модель прекрасно себя зарекомендовала[8]. Механизм не новый, но отлично ухоженный: судя по всему, прошлый хозяин знал в этом деле толк. А с оружием — как с автомобилями: слегка подержанная, пристрелянная вещь вызывает больше доверия, чем необкатанное новье.
Тамару взял у Аомамэ пистолет и начал подробно объяснять, как пользоваться. Снял с предохранителя, вернул на предохранитель. Сдвинул защелку, вынул магазин, потом вставил обратно.
— Прежде чем вытащить магазин, обязательно ставишь на предохранитель. Потом сдвигаешь защелку, вынимаешь магазин, передергиваешь затвор — и выгоняешь из патронника оставшийся патрон. Сейчас ничего не выскочило, потому что пистолет не заряжен. После этого нажимаешь на спусковой крючок, и затвор захлопывается. Но курок остается взведенным, поэтому нажимаешь на крючок еще раз. Все, теперь можно заряжать новый магазин.
Сначала он проделал все это быстро, отточенными движениями; потом уже медленнее, задерживаясь на каждой стадии, повторил для Аомамэ. Она внимательно следила за его пальцами.
— Попробуй сама.
Аомамэ осторожно вынула магазин, передернула затвор, открыла патронник, спустила курок, вставила магазин обратно.
— Все верно, — кивнул Тамару.
Снова забрал у нее пистолет, вынул магазин, аккуратно вставил в него один за другим семь патронов — и с оглушительным лязгом загнал в рукоятку. Передернул затвор, досылая патрон в патронник. И опустил рычажок предохранителя на левом боку.
— А теперь попробуй снова, — сказал Тамару. — Сейчас пистолет заряжен, патрон в патроннике. И помни: даже если оружие на предохранителе, направлять его на людей все равно нельзя.
Взяв пистолет, Аомамэ мгновенно отметила, как он потяжелел. Вот она, тяжесть Смерти. Даже пальцы явственно ощущали, что этот высокоточный инструмент создан для качественного убийства людей. Подмышки ее вспотели.
Аомамэ снова проверила предохранитель, сдвинула защелку, вынула магазин, положила на стол. Оттянула затвор, отпустила — и последний патрон, выскочив из патронника, с глухим стуком упал на деревянный пол. Дважды нажав на спуск, она блокировала затвор и вернула курок на место. Дрожащей рукою подняла с пола патрон. В горле пересохло, а попытка вдохнуть поглубже отозвалась болью в груди.
— Для первого раза неплохо, — сказал Тамару, возвращая патрон в магазин. — Но тебе нужна тренировка.
А также привычка к оружию, чтобы руки перестали дрожать. Вынимай и вставляй магазин каждый день по нескольку раз, пока не дойдешь до полного автоматизма. Научись делать все так же быстро, как я. И на свету, и в полной темноте. Конечно, для выполнения твоей задачи магазин менять не придется. Но если имеешь дело с оружием, эта процедура — основа основ, так что запомни ее досконально.
— А стрельбе учиться не нужно?
— Ты же не собираешься стрелять ни в кого, кроме самой себя. Я правильно понял?
Аомамэ кивнула.
— Тогда учиться не нужно. Ты должна знать, как оружие заряжать, как снимать с предохранителя и как спускать курок. Это все… Кстати, где именно в этом городе ты собиралась учиться стрельбе из боевого пистолета?
Аомамэ покачала головой. Об этом она действительно не подумала.
— Но даже если придется стрелять в себя, — продолжал Тамару, — важно, как ты будешь это делать. Ну-ка изобрази!
Он вставил в рукоятку заряженный магазин, щелкнул предохранителем и протянул оружие Аомамэ.
— На предохранителе, — предупредил он.
Аомамэ взяла пистолет и приставила дуло к виску.
Холодная сталь обожгла кожу. Тамару вздохнул.
— Ничего плохого сказать не хочу, — проговорил он. — Но в висок лучше не целиться. Попасть таким способом сразу в мозг гораздо сложней, чем ты думаешь. Как правило, в последнюю секунду рука очень сильно дрожит, и с учетом отдачи пуля может запросто улететь не туда, куда нужно. Бывали случаи, когда сносило полчерепа, но человек оставался жив. Я правильно понимаю, что такой итог тебя не устроит?
Аомамэ кивнула, не говоря ни слова.
— Когда генерала Тодзё по окончании войны пришли арестовывать американцы, он при попытке застрелиться целился в сердце[9]. Но пуля угодила в желудок, и он остался жив. Тоже мне профессиональный вояка, даже застрелиться как следует не сумел! Янки тут же забрали его в свой госпиталь, выходили силами лучших врачей, а потом судили — и приговорили к виселице. Жуткая смерть… Как нам рождаться, мы, конечно, не выбираем. Но как умереть, зависит от нас.
Аомамэ закусила губу.
— Самый надежный способ — сунуть дуло в рот и выбить мозги выстрелом снизу. Вот так, смотри…
Тамару забрал у нее пистолет и продемонстрировал самый надежный способ на себе. Даже твердо зная, что оружие на предохранителе, Аомамэ напряглась. В горле будто что-то застряло, стало трудно дышать.
— Но даже в этом случае стопроцентной гарантии не бывает, — сказал Тамару, вынув дуло изо рта. — Я лично знал парня, который сделал все так, но не умер и до сих пор в коме. Мы с ним служили в Силах самообороны. Он вставил в рот дуло ружья, продел в спусковую скобу столовую ложку и нажал на нее пальцами ног. Но в самый последний момент ружье дернулось. Он остался жив, но превратился в овощ и вот уже лет десять не приходит в сознание. Все-таки непростая это задача — лишать себя жизни. Совсем не то что в кино. На киноэкране все кончают с собой достойно и круто. Легко и без боли. А в реальности все не так. Не сумел распрощаться с жизнью — будешь ходить под себя в постели еще десяток лет…
Аомамэ молча кивнула. Тамару вынул из пистолета магазин, собрал все патроны в пластиковый пакет и вручил Аомамэ — оружие отдельно, боеприпасы отдельно.
— Не заряжен, — отчетливо объявил он.
Еще раз кивнув, она взяла и то и другое.
— Не хочу лезть с советами, — добавил Тамару, — но при любом раскладе лучше думать о том, как выжить. Так оно и мудрей, и реалистичнее. Считай это моим тебе напутствием.
— Я поняла, — сдавленным голосом ответила Аомамэ, завернула «хеклер-унд-кох» в шейный платок, спрятала в сумку. Отправила туда же пакет с патронами. Оружие и правда было компактным: хотя сумка и потяжелела на добрых полкило, ее форма практически не изменилась.
— Дилетантам, конечно, такие игрушки лучше не доверять, — добавил Тамару. — Как показывает опыт, ничем хорошим не кончается. Но у тебя, я думаю, все получится как нужно. Есть у нас с тобой схожее свойство. В экстремальных ситуациях ты веришь правилам больше, чем себе.
— Может, все из-за нехватки себя?
Тамару ничего не ответил.
— Так вы служили в Силах самообороны? — сменила тему Аомамэ.
— Да, в самом суровом подразделении. Доводилось есть мышей, змей и саранчу. В принципе, съедобно, хотя деликатесом не назовешь.
— А когда отслужили, чем занимались?
