Влада Воронова - Пути Предназначения
— И во имя этой клятвы вы переступите даже через жизнь сына?
— Мой сын уже мёртв, — ответил Северцев.
— Ошибаетесь. Пока Авдей в ведении Преградительной коллегии. Но я могу перевести его в своё СИЗО и дать возможность сбежать, помогу добраться до Большого Кольца.
Северцев только головой покачал.
— Лжёте. Авдей не в Преградительной коллегии, а у братков. Иначе бы вы давно уже привели бы его сюда в кандалах и с синяками по всему лицу, да ещё бы и в пыточное кресло у меня на глазах засунули. А потом всё равно бы убили. Приёмы вашей конторы известны всем и каждому. Любого, кто к вам попал, сразу надо считать покойником. Однако Авдея здесь нет. Значит он находится вне зоны вашей досягаемости. Но всё равно мёртв… — Северцев отвернулся, судорожно сглотнул.
— Почему вы так думаете? — спросил Пассер.
— Братки убьют Авдея не позже, чем через сутки после того, как он у них окажется.
— Или Авдей сбежит от них.
— Маловероятно. Но даже если и так, то лучше думать об Авдее как о мёртвом, и потом обрадоваться его возвращению, чем надеяться на жизнь, но узнать о смерти.
Адвиаг бросил на него быстрый короткий взгляд и стал внимательно рассматривать столешницу.
— Почему вы думаете, что братки убьют Авдея? Ведь для них он живое воплощение бога, его посланник и Избранник.
— Года два назад у них с дедом зашёл разговор о Пророчестве, Избранном и прочих составляющих этого действа. Авдей сказал, что избранность — это удел рабов. Стать рабом мой сын не согласится никогда. А значит для братиан он не только бесполезен, но и опасен. Сам факт существования Избранника, отвергающего Пророчество, превращает их братства в бессмыслицу. Так что братки Авдея убьют. Или уже убили.
Адвиаг, сильно надавливая пальцем, рисовал на столешнице абстрактный узор.
— Вы так уверены в его смерти…
— Авдей — людь. А рабов никто и никогда людьми не считал, не считает и считать не будет, потому что рабы — это всего лишь вещи, а не люди.
— Странно слышать такое от мятежника.
— А восставшего раба никто и никогда рабом не называет. Даже его бывший владелец. Именно потому, что он бывший владелец бывшего раба. В настоящем и тот, и другой называются иначе.
— Бывший раб называется мятежником, — ядовито сказал Дронгер.
— А бывший владелец — тираном, — согласился Северцев.
— Михаил Семёнович, — сказал Пассер, — что ответил Авдею ваш тесть?
— Свою любимую фразу: «Всеблагая мать не дура». И пояснил, что Таниара никогда не станет превращать своих детей в баранов, посылая им пастуха. Она знает, что у людей хватит ума и самим во всём разобраться и принять верное решение. И тут же добавил, что Лаорана тоже никогда дураком не считал. Пророчество ведь одинаково и для таниарцев, и для лаоран.
Адвиаг по-прежнему смотрел в столешницу.
— Так вы отказываетесь от моего предложения?
— Отказываюсь, — твёрдо сказал Северцев.
— Это расстрел, — предупредил Адвиаг.
— А я пряников и не ждал, — с усмешкой ответил Северцев.
Адвиаг ткнул пальцев в кнопку вызова конвоя.
— Почему, Берт? — спросил он, когда дверь за Северцевым закрылась. — Почему он отказался?
— Не знаю. Но я никогда ещё не чувствовал себя униженным больше, чем сегодня. Даже когда был вынужден изъявлять своё верноподданнейшее почтение Максимилиану.
— Почему Северцев отказался? — повторил Дронгер. — Почему?
* * *Время близилось к полуночи двадцать девятого ноября.
«Через двадцать пять минут тридцатое, будь оно проклято», — подумал Николай.
Он сидел в дешёвом полутёмном баре, крутил в ладонях стопку водки. Ни пить, ни жить не хотелось.
Коллегианцы разбежались по собственным убежищам, Авдея же Николай привёз на одну из квартир Цветущего Лотоса, рассудив, что собственная территория — последнее место, где братки будут искать беглецов.
Всё так бы и было, не заявись получасом позже на эту же квартиру один из старших братьев со своим любовником. Добродетельный джентльмен посчитал, что резервная явочная квартира — идеальное место, где можно сполна насладиться ароматами жёлтых цветов.
Догадаться, что в квартире уже есть постояльцы, было нетрудно. Браток решил проверить, кто именно. Спустя полчаса в квартиру ворвались боевики Цветущего Лотоса.
Николай сумел уйти от них через балконы соседних квартир. Выбрался на лестничную клетку, вызвал полицию, наговорив им о краже со взломом. Как бы ни обернулось дело, а полиция и, вслед за ней, охранка были бы для Авдея в сотню раз безопаснее братства.
Однако полицейские разминулись с боевиками всего на одну минуту. Следы борьбы и похищения в квартире были самые что ни на есть явственные, и стражи закона тут же перекрыли квартал, начали проверять всех подряд, но было уже поздно. Авдея увезли.
А через четыре часа по всем каналами стерео пошла реклама, что тридцатого ноября в цирке Мальдауса на дневном представлении будет выставлен на битву со львами Погибельник и мятежник, оскорбитель ВКС Авдей Северцев.
Николай швырнул стопку в стену, бросил на барную стойку деньги и вышел на улицу.
Безнадёжно. Совершив предательство единожды, он словно пачкал проклятием всё, к чему прикасался.
— Но почему Авдей? — бормотал Николай. — За что Гюнтера? Ведь я же виноват, я! Так почему кара за мои грехи падает на других?
В кармане запиликал мобильник. Судя по мелодии, звонят с какого-то незнакомого номера.
— Да, — ответил Николай.
— Вы меня не знаете, — сказал молодой мужской голос. — Но Авдей наверняка говорил обо мне. Я Кандайс Джолли.
— А… Как… — только и смог выдавить Николай. Чтобы ему вот так просто позвонила одна из самых ярких и стремительно восходящих звёзд спортивных единоборств?
— Откуда вы знаете мой номер? — спросил Николай.
— От Винсента Фенга. Я был у него на свидании. В некоторых случаях у спортсмена возможностей больше, чем у директора службы охраны стабильности.
— Но… Я не понимаю… Брось шутить, кретин! Юморист кляченый!
— Нам нужно срочно встретиться. Ради Авдея нужно! Вы знаете, где находится мегамаркет Освальда?
— Да пошёл ты!!!
Николай оборвал связь. Но спустя три минуты пошла эсэмэска.
Мегамаркет Освальда, 44 этаж, клуб «Белая Роза». Жду Вас у входа. Вы ведь ничего не потеряете, если просто подойдёте к входу в клуб, верно?
С уважением. К. Дж.
Терять Николаю действительно было нечего.
«Хоть морду засранцу начищу. Всё дело».
…У входа в клуб какой-то наурис в куртке с большим и широким капюшоном разговаривал с охраной. Николай глянул на его дорогие штаны, ботинки ценой не меньше, чем в сотню дастов. «Что от меня надо этому пижону? Откуда знает об Авдее? Неужели он и правда сам Кандайс Джолли?!»
Кандайс подошёл к Николаю.
— Доброй ночи, — поздоровался знаменитый боец. — Хотя какая тут доброта…
— Вы… — Николай запнулся. — Вы действительно Кандайс Джолли… Настоящий!
— В первую очередь я друг Авдея Северцева. Вам, насколько я понял со слов Винсента Фенга, Авдей тоже не безразличен?
У Николая сжалось сердце.
— Да, — сказал он тихо.
— И вы хорошо знаете цирк Мальдауса.
— Оттуда невозможно сбежать! — с отчаянием проговорил Николай. — Я уже всё перебрал и передумал. Сбежать невозможно…
— О побеге после. А сейчас надо передать Авдею вот это. — Кандайс протянул Николаю круглую деревянную пластинку, на которой была вырезана лаоранская звезда.
Древесина, насколько мог судить Николай, сибирский кедр. В Иалумете она ценилась на вес золота, вывезенные с Земли Изначальной деревья прижились всего лишь на одном крохотном островке какой-то из планет в центральных секторах.
Николай печально улыбнулся.
— Вы щедры на подарки, многочтимый. Но Авдею драгоценности уже ни к чему. Тем более, что он атеист и святая звезда предвечного круга его не утешит.
— Дело не в религии, — возразил Кандайс. — Это звезда Винсента Фенга. Он отдал её мне на свидании. Передача священных символов официальной церкви не запрещена даже приговорённым к смерти… Звезда заряжена милтом, Николай. Она не позволит львам подойти к Авдею.
— Нет, — качнул головой Николай. — Мальдаус никогда не был настолько глупым, чтобы смеяться над милтуаном. Тем более, если на арену надо будет выпускать гирреанца. Авдея проверят, многочтимый. Очень тщательно проверят.
— Меня зовут Кандайс! — разозлился знаменитый боец. — Канди, если хотите.
Николай горько улыбнулся.
— Хороший ты пацан, Кандик. Реальный. Но это невозможно. Звезду у Авдея отберут.
— Это горский милтуан, а не полесский! О нём на большой земле вообще никто ничего не знает. В горах совершенно иные приёмы управления милтом. Проверяющие просто не поймут в чём дело, не догадаются.
