Александр Фед - Ариадна обрывает нить
Пожилой английский джентльмен, с красным от возмущения лицом, даже развёл руками в конце своей пламенной речи, чтобы призвать к поддержке своих сторонников, что, впрочем, произвело нужный эффект.
Из разных мест огромного зала раздались свист и топанье, призывающие прервать докладчика и даже изгнать его с позором из зала. Сомнений не было, орали и свистели именно новички, слетевшиеся на «нектар слухов», как мухи, известно на что.
– Если я не ошибаюсь, вы очень крупный специалист, по крупномасштабной структуре Вселенной? – С иронией в голосе воскликнул розовощёкий, бородатый толстяк.
– Не угадали, коллега. Как вы можете видеть, я слишком худосочен, чтобы меня можно было назвать крупным специалистом. Что же касается масштаба, то с ним вы попали в точку, – невозмутимо, и с улыбкой отпарировал Чернов, вызвав смех среди тех, кто выступил на его стороне, заинтригованные предложенной им темой.
– Как я понимаю, вы намекаете на мою комплекцию? – возмутился раскрасневшийся от негодования толстяк.
– Что вы, исключительно на ваш профессионализм? Впрочем, может, я ошибаюсь, и вы не считаете себя крупным специалистом в области ваших научных интересов? Однако, я вновь не прав. Судя по тому, что вы присутствуете на Конгрессе, вы очень крупный учёный.
– Извините за мою бестактность, коллега.
– И вы меня, коллега. Однако перейдём от любезностей к делу. Вы хотели задать вопрос, если я не ошибаюсь?
– Да, вы правы. Не воспринимайте это как оскорбление, но мне не совсем понятно, каким образом структура крупномасштабной Вселенной связана с возможностью попасть в будущее? Впрочем, я могу ошибаться, и эти две темы никак не связаны друг с другом, а речь идёт о широте ваших интересов?
– Нет, уважаемый коллега, вы не ошиблись и весьма точно указали на связь этих понятий, что выдаёт в вас очень внимательного, тонкого учёного.
Бородач сел на своё место, довольный, оказанным ему вниманием. Странно, но сразу же после этого, недовольные возгласы стихли, и слушатели вновь вернулись в рабочее состояние, чем незамедлительно воспользовался Чернов.
Он многозначительно поднял со столика трибуны внушительной толщины папку с докладом, словно взвешивая её на руках, и грозно водрузил её на край трибуны, чтобы её было хорошо видно всем сидящим в зале.
Увиденное произвело на потенциальных слушателей неизгладимое впечатление, отозвавшееся тяжким стоном, уставших от громоздких и скучных докладов, людей. Тем временем, докладчик аккуратно развязал белые завязки на папке, не без усилия, достал из неё внушительную стопку листов и звонко постучал ими по столику кафедры, выравнивая в аккуратную стопку.
Всё это время, в зале стояла гробовая тишина. Сидящие перед ним, «заложники внушительного доклада» молча наблюдали за происходящим, как землеройка наблюдает за магическим танцем кобры, распустившей свой капюшон. Удовлетворённый произведённым эффектом, докладчик, так же аккуратно, уложил белоснежный бумажный «кирпич» обратно в открытую папку, всё это время лежащую на краю кафедры.
Не обращая внимания на магические взгляды слушателей, обращённые на кипу листов, Чернов поочерёдно сложил все клапаны папки и крепко завязал лямочки в аккуратный бантик. Осмотрев, серьёзным взглядом, огромное скопление людей, он переместил очки на лоб и с простодушной улыбкой переложил огромную папку с трибуны на пол, рядом с ней, чем вверг всех в полное недоумение.
– Извините, друзья, это нам сегодня не потребуется. Я перепутал папки.
Взорвавшийся хохотом зал, вновь стал одним целым, избавившись от неприятных последствий споров, распрей и взаимных обид. Хорошо известно, ничто так не объединяет людей, как общее безделье и окончание работы.
Незаметно для всех, свет в зале стал более приглушённым, вновь опустился знакомый экран, на котором возникла очередная схематическая зарисовка.
– Предлагаю вашему вниманию следующую схему, вновь, извиняясь за её качество.
– Уверен, что она достаточно проста для восприятия, однако, я вынужден буду отнять ваше время, дав краткие пояснения. Как вы можете видеть, мировая линия Земли показывает естественный ход времени. Предположим, что наш звездолёт, каким-то техническим способом или обыкновенным чудом, достиг интересующей нас зоны Нульпространства.
С этого момента, включается естественная «машина времени», созданная Миром и Антимиром. Как вы помните, эти противоположные миры проносятся мимо друг друга с суммарной скоростью, примерно, в полтора раза превышающей скорость света. Следуя формуле Лоренца, которую скромно позаимствовал господин Эйнштейн, мы неизбежно приходим к результату, в котором координата времени входит в состояние неопределённости.
Откровенно говоря, я не могу представить время, как отрицательную величину. Думаю, что вы согласитесь с очевидными доводами. Достаточно допустить подобное, и мы вынуждены будем признать возможность воскрешение мёртвых, их неизбежное омоложение и, как конечный результат, исчезновение в утробе матери, которая сама стремится туда же.
– Извините, господин Чернов, но что в этом удивительного? Вы сами сослались на формулы Лоренца, которые однозначно указывают на возможность отрицательных значений времени, а Библия довольно подробно описывает процесс воскрешения мёртвых в конце времён.
– Спорить со святой инквизицией я не стану, но в тайне, как еретик, сохраню своё мнение, подобно отрекшемуся Галилею.
– Простите, коллега, но мне не до шуток… – не унимался седовласый польский профессор философии.
– Нам то же.
– Я понимаю. И всё же. Из ваших слов следует, что вы отрицаете возможность попасть в прошлое?
– Я предлагаю дослушать моё выступление, после чего мы продолжим наш диалог, если в этом будет необходимость.
Собеседник сделал жест рукой, означающий его согласие на подобное предложение. Однако сам академик решил расставить все точки над «i».
– Впрочем, вы абсолютно правы, лучше разобраться с этим сейчас, чтобы эта очередная заковырка не мешала нам в будущем. Начну с отрицательных решений уравнений Лоренца, никак не доказывающих существование отрицательного времени. Причина в том, что сами отрицательные числа – суть теоретические, точнее, аксиоматические введения математиков, создавших теорию чисел и арифметических действий над ними. Вспомните начальную школу, когда на вопрос: «Сколько будет, если от двух отнять пять?», – мы твёрдо отвечали: «Решений нет!».
Прошло время, и нас научили смело приписывать чёрточку перед ответом, обозначая отрицательное число, физический смысл которого так и остался тайной. Попытайтесь представить, например, хотя бы, отрицательное яблоко?
Если «отрицательное» означает, что его нет в реальном мире, то кто решил, что нет именно этого яблока, а не арбуза или груши. Если же доказательством его «отрицательности» становится то обстоятельство, что оно было съедено, то мы вынуждены признать, что оно не исчезло, а преобразовалось, чтобы переродиться в нечто иное.
Весьма интересно, если мы примем данный вариант, как переход от положительного яблока к яблоку отрицательному, то это приведёт нас к удивительному результату – весь наш мир переполнен подобными «антителами». – Зал взорвался от хохота. – Точно так же невозможно представить отрицательное время. Согласитесь, легко произнести фразу «минус один час». Однако, как это выглядит на практике? Как показать в реальности этот отрицательный час?
Даже если мы просмотрим видеозапись событий, произошедших за час, до ухода нашей секции на обед, то, просмотрев её вновь, мы увидим только то, что происходило в данный час в этом прекрасном зале, но не во Вселенной во времени «минус один час».
Более того, сама видеозапись не станет примером «минус один час на секции астрофизики», так как отрицательное время должно течь вспять, а запись сохранит привычное направление хода часов. Как вы сами понимаете, вариант обратного просмотра мы так же вынуждены отбросить, так как в основе этого фокуса будет видеозапись, сделанная в реальном, положительном времени.
– Извините, Геннадий Петрович, – прервал Чернова его оппонент. – Не стоит далее терять драгоценное время. Я согласен с тем, что над отрицательными решениями уравнений Лоренца надо ещё думать и думать. Будем считать, что этот вопрос снят с повестки дня.
– Благодарю, коллега. Если честно, когда я говорил об очередной заковырке, то имел в виду не формулы Лоренца, а совершенно иное…
Глава 12
Зал, словно провалился в тишину. Неожиданно для всех, Чернов, как-то странно осунулся и медленно вышел из-за трибуны, встав рядом, и опершись на неё рукой.
– Геннадий Петрович, как Вы себя чувствуете? Может, нужен врач? – Поспешил поинтересоваться ответственный секретарь секции.
– Спасибо, дружище. Врач не потребуется, но мне не хорошо.
