Габриэлла Зевин - Это у меня в крови
Я села на скамью и перекрестилась.
Я произнесла свои обычные молитвы за упокой матери и отца. Я попросила Бога присмотреть за Лео в Японии. Я поблагодарила его за то, что способна хранить всех в безопасности.
И после попросила кое-что для себя.
– Пожалуйста, – прошептала я, – позволь мне узнать способ закончить образование вовремя. – Я знала, что это глупость, моя прихоть, учитывая более сложные проблемы в своей жизни и в мире в целом. Между прочим, я тоже думала, что это несоразмерно дёшево – использовать молитву таким образом – Бог не Санта-Клаус. Но я пожертвовала много и достаточно, сердцу хотелось то, чего ему хотелось, а хотелось ему сейчас выбраться из церковного прохода к скамье средней школы.
Когда я вернулась из церкви, зазвонил телефон.
– Это мистер Роуз, школьный секретарь из Святой Троицы. Мне хотелось бы поговорить с Аней Баланчиной.
Так Троица наняла нового школьного секретаря. Спустя два года.
– Это она.
– Директор просит побеседовать с тобой завтра утром в девять. Ты свободна?
– По какому поводу?- спросила я у него. Наверное, о моей младшей сестре.
– Директор предпочитает обсуждать детали лично.
***
Я не рассказала ни Нетти, ни Скарлет о встрече и при этом не надела форму Троицы. Я не хотела предположить то, на что так отчаянно надеялась: так или иначе администрация в Святой Троице пересмотрела свое решение, они сжалились надо мной и позволили вернуться на старший курс.
Мистер Киплинг предложил тоже приехать на встречу, но я подумала, что если я приеду одна, будет лучше. Я не хотела напоминать директору, что я одна из тех девушек, у которых есть адвокат, на месте которого, собственно, должны быть родители.
Последний раз я была в школе в мае, металлоискатели тогда установили у главного входа. Я могла только предположить, что это связано со мной. Это твой способ оставить здесь свой след, Аня.
Я пошла прямо в офис директора, где встретила мистера Роуза.
– Приятно познакомиться, – поприветствовал мистер Роуз. – Директор скоро появится.
Фамильярность офиса была почти невыносима. Именно здесь я узнала, что мой брат стрелял в Юрия Баланчина. Именно здесь меня обвинили в отравлении Гейбла Арсли. Здесь я встретила Вина.
Директор высунула голову из-за двери.
– Входи, Аня.
Я последовала за ней, и она прикрыла за мной дверь.
– Я счастлива слышать, что ты не была ранена в том несчастном автобусном случае, – начала директор. – И я должна сделать тебе комплимент. Ты показала и оправдала себя хорошо в коротком интервью в новостях.
– Спасибо, – ответила я.
– Мы знаем друг друга долгое время, Аня, так что я не буду ходить вокруг да около. Анонимный даритель внес значительный финансовый вклад в Святую Троицу. Единственное его условие: Ане Баланчине будет разрешено продолжить свое обучение.
– Я… Это новость для меня.
Директор посмотрела мне в глаза.
– Разве?
Я вернула ей взгляд.
– Да.
– Даритель утверждает, что он или она увидел твое интервью в новостях и был впечатлен тобой, и если он не ты или кто-нибудь из твоей семьи, я поверю, что благодать. Пожертвование было значительнее платы, и я чувствую, что мы не можем проигнорировать или вернуть его не переговорив с тобой. Как ты знаешь, никто не хочет видеть тебя с оружием и наркотиками в этом кампусе.
Я кивнула.
– Ты уже нашла другую школу? – спросила осторожно директор.
– Нет. В местах, куда я пробовала подать заявление, говорили мне подобное. К тому же я старше, так что…
– Да, я представляю, как это затрудняет. Мы не допускаем поступающих старших. – Директор откинулась на спинку стула и вздохнула. – Если я позволю тебе вернуться, твои возможности здесь будут ограничены. У меня есть родители, перед которыми нужно отвечать, Аня. Каждое утро ты должна заходить в мой офис, чтобы мистер Роуз мог обыскать твою сумку и тебя. Кроме того, ты не сможешь участвовать во внешкольных работах, социальных или внеклассных. Как ты думаешь, ты сможешь находиться здесь на таких условиях?
– Да. – Я согласилась с тем, что ничем таким здесь заниматься не буду.
– Любое нарушение правил приведет к немедленному исключению.
Я сказала ей, что всё поняла.
Директор нахмурила брови.
– Это будет общественным провалом. Если бы ты находилась на моем месте, что ты сказала бы родителям?
– Что Святая Троица в первую очередь католическая школа. И что католические школы должны практиковать прощение. Что в отличие от других школ, вы оказали мне милосердие.
Директор кивнула.
– Звучит разумно. Не говоря уже о пожертвовании.
– Точно.
– Ты бы хотела вернуться сюда? – спросила меня директор более добрым голосом, чем прежде. – Здесь у тебя не было счастливых моментов, не так ли?
Я сказала ей правду.
– Мне жаль, если я делала все то, что выглядит противоречиво, но я люблю Святую Троицу, директор. Это было, несмотря ни на что, последнее хорошее и подходящее место в моей жизни.
– Мы увидимся завтра, Аня, – сказала директор после долгой паузы. – Не заставляй меня жалеть об этом.
Вернувшись домой, я позвонила мистеру Киплингу узнать, не сделал ли он пожертвование Святой Троице.
– Я знать ничего не знаю об этом, – сказал мистер Киплинг. – Включу динамик, чтобы Саймон смог услышать.
– Как вы себя чувствуете? – спросила я у Саймона Грина.
– Намного лучше, – ответил Саймон. – Сказал ли твой директор, насколько большим было пожертвование?
– Только то, что он было значительным.
– Аня, я был бы осторожным. У кого-то может быть скрытый мотив, – предупредил мистер Киплинг.
Я спросила его, не советует ли он мне не возвращаться.
– Дело в том, что у нас нет других стоящих вариантов. – Мистер Киплинг громко вздохнул. – Нет, я просто хочу, чтобы ты держала глаза открытыми на всё, что кажется странным. Кто-то хочет вернуть тебя в Троицу, и это заставляет меня больше нервничать, потому что мы не знаем кто и почему.
– Я буду осторожна,- пообещала я.
– И само собой, ты должна держаться подальше от Вина Делакруа, – добавил мистер Киплинг.
Я поклялась, что так и сделаю.
– Ты счастлива, Аня?- Спросил Саймон Грин. – Ты выпустишься со своим классом.
– Думаю, да, – ответила я. И впервые за долгое время я позволила себе быть счастливой. Самую чуточку.
Ночью я позвонила Скарлет, чтобы рассказать ей о возвращении. Мне следовало держать телефон подальше от уха. (Читатели, клянусь, вы могли бы услышать крик Скарлет во всех уголках мира от Бруклина.)
***
И после я вернулась в Троицу. Кроме ежедневного обыска, между мистером Роузом и мной развивались довольно близкие отношения, как будто я никогда не уходила.
Ладно, несколько изменений произошло, некоторые в лучшую сторону, некоторые в худшую. Скарлет определенно усовершенствовала своё фехтование без моей помощи. Нетти взяли в классы здания старшей школы, так что я могла видеть ее несколько раз в день. Вин был в моем старшем третьем классе, но его партнером здесь, как и везде, была Алисон Виллер. Он был дружелюбен ко мне, но держался на расстоянии. На обеде я ела со Скарлет и Гейблом и пыталась не чувствовать себя третьей лишней. Ну хорошо, в моей жизни бывало кое-что и похуже, чем прозябание третьей лишней. Мистер Бири объявил, что будет школьный спектакль о Ромео и Джульетте. Когда Скарлет предложила сходить мне на прослушивание, я была счастлива сказать ей, что школа запретила мне участвовать во внешкольной деятельности. Это была скромная жертва. Несмотря на мой триумф в качестве ведьмы из Макбета, я не была актрисой и, кроме того, у меня было достаточно драм в собственной жизни.
Я держала обещание, данное мистеру Киплингу и проявляла бдительность в отношении доказательств заговора, но ничего не заметила. Может быть, я не хотела ничего замечать. Я, как вы помните, и прежде была виновата в таком поведении. Я игнорировала сообщения от Микки Баланчина, которые, возможно, не должна была игнорировать. В свое оправдание я пропустила много работы и думала, что пройдет больше времени и я примерю мантию своего неотъемлемого права.
Я вернулась в школу и ходила в нее почти две недели, когда Алисон Вилер загнала меня в угол в библиотеке, где я тратила свой час обеда на решение теста. Библиотека была одним из тех мест, где до сих пор имелись бумажные книги, хотя никто не использовал их. Они выступали в качестве декораций.
Прошлым летом Алисон отрезала свои сказочно-рыжие волосы и теперь у нее была прическа эльфа, что сделало её зеленые глаза неестественно большими. Она села в кресло напротив меня. За все годы, что мы знали друг друга, я не могла вспомнить, разговаривали ли мы.
– Это неправильно, – сказала она, указывая на ответы, отмеченные мною в тесте. (Вы, возможно, помните, что она была первым учащимся в моем классе.)
Я инстинктивно придвинула планшет поближе к себе. Не хотелось, чтобы меня выгнали за жульничество.
