Мери Каммингс - Дорога домой
Она вышла на крыльцо — не потому, что собиралась идти куда-то дальше, а чтоб убедиться, что Джерико не обманул ее и не поставил охрану снаружи. Но на улице не было ни души, лишь слабый ветерок гнал по растрескавшемуся асфальту перекати-поле да над головой еле слышно попискивали летучие мыши.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Разбудило наутро Лесли громкое брямканье, словно где-то за окном колотили железом о железо. Впрочем, продлилось это лишь несколько секунд, и вновь наступила тишина.
Лесли встала и выглянула в окно — уже рассвело; пахло утренней сыростью, хотя день обещал быть солнечным.
Она умылась и надела собственную одежду, привычную, как вторая кожа. Попыталась хоть кое-как, пятерней, привести в порядок волосы — и тут в дверь постучали. Точнее, поскреблись, именно так можно было назвать этот тихий и вежливый звук.
Лесли приоткрыла дверь — в проеме обрисовались улыбающиеся физиономии охранников.
— Доброе утро, мэм, — сказал тот из них, что был на вид постарше — именно он вчера спросил, пора ли уже держать Юло. — Бобер сейчас на кухню пойдет, за кофе. Вы, наверное, тоже горяченького не прочь выпить?
— Да, не откажусь.
— Бобер — это он, — охранник ткнул пальцем в своего напарника, парнишку лет восемнадцати с облупившимся носом — тот заулыбался еще пуще, показывая торчащие передние зубы, которым наверняка и был обязан прозвищем, — а я — Честер.
— Я — Лесли.
— Да, мы знаем, — Честер нетерпеливо пнул своего напарника — иди, мол, уже! — а сам продолжил светскую беседу: — Нам Хефе вчера сказал, что вы у нас будете инструктором по военному делу, — в любопытных глазах так и читалось: «Неужто правда?!» — Еще он велел вам сказать, чтобы вы после второго колокола в штаб пришли.
— Это когда?
— Часа через полтора примерно. Если вам что-нибудь понадобится — проводить куда-то или принести чего, — вы только скажите. Мы здесь, на крылечке будем.
Кофе оказался ячменный. Лесли поняла это по запаху, едва Бобер, вбежав в комнату, поставил на стол большую глиняную кружку. Потряс в воздухе рукой:
— Горячий, зараза! — обернулся к Лесли: — На кухне еще каша была, но я подумал, вы такую не захотите. Подгорела, — выразительно скривился и помотал головой, — аж на улице воняет. Зато вот, — достал из-за пазухи ломоть серого, посыпанного крупной солью и жареным луком хлеба. — Будете?
— Буду, — кивнула Лесли. — У меня еще мясо осталось — вчера вечером Джерико… то есть Хефе принес, — выложила себе на хлеб кусок крольчатины потолще, остальное протянула пареньку. — Хочешь?..
Судя по тому, как он сглотнул слюну, подобные яства рядовым бойцам доставались нечасто.
— Ага… — потянулся тоже взять кусок, но Лесли сунула ему в руки всю миску:
— Бери-бери. Вам с Честером на двоих.
Бобер схватил угощение и чуть ли не вприпрыжку поскакал в коридор, уже оттуда донеслось:
— Спасибо!
«Вторым колоколом» оказалось такое же брямканье, как то, что разбудило Лесли. Едва оно прозвучало, как голос Честера из-за двери сообщил:
— Мэм, пора идти в штаб. Мэм, вы слышите?
— Слышу! — буркнула она, завязывая шнурки.
Тем же порядком: она впереди, двое охранников сзади, — ни разу не сбившись с пути, Лесли проследовала к зданию с башенками. Часовые, как и вчера, пропустили ее беспрепятственно.
— Направо, по коридору, вторая дверь, — подсказал Честер.
В комнате, за большим, рассчитанным человек на двенадцать овальным столом сидели пятеро: Джерико, Лео, Пит, Смайти и болезненно-полный немолодой мужчина, которого она видела в первый день на площади.
— Привет! — неуверенно сказала Лесли.
— А, вот и ты! — Джерико вскочил и, по-хозяйски обняв ее за плечи, подвел к столу. Повел рукой: — Ну, Пита, Смайти и тем более меня, — он усмехнулся, — ты знаешь. Смайти у нас главнокомандующий, все бойцы под его началом. Лео — моя правая рука, он обеспечивает мою безопасность… и вообще безопасность Логова. Майор Мерфи, — толстяк с недовольно-скептической миной на физиономии кивнул, — наш главный инженер. Именно благодаря ему у нас и свет есть, и вода в кране…
Дверь открылась, и в комнату вошел смуглый, похожий на мексиканца мужчина с усиками — он тоже был в первый день в свите Хефе. В руке он — Лесли в первый момент не поверила своим глазам — нес ее арбалет!
— А это Динеро, — объяснил Джерико; бросил ему: — Опоздал!
Тот с извиняющимся видом пожал плечами и занял место за столом; арбалет положил перед собой.
— Динеро у нас ведает людьми, — продолжал Джерико. — Кто чем занят, кто, когда и откуда пришел — всех помнит. Все мы вместе — штаб Логова, или, как его еще называют, внутренний круг. С этого дня в него входишь и ты, — выдвинул Лесли вперед. — Прошу любить и жаловать — Лесли Брин, врач Логова. Кроме того, она будет тренировать бойцов. Садись.
Она села на свободный стул рядом с Питом. Джерико вернулся в золоченое кресло во главе стола — такое же, как она видела на площади — и кивнул:
— У кого есть вопросы — пожалуйста.
— Вы действительно врач? — с вежливым удивлением спросил майор Мерфи.
— Ну… в общем, да, — Лесли пожала плечами.
— Не скромничай! — вмешался Джерико. — Я до сих пор помню, как ты ловко ногу Питу вправила!
— А где вы учились? — не отставал толстяк.
— Моя мама была врачом на военной базе Форт-Бенсон. Она меня и научила. Операцию на сердце я, конечно, сделать не возьмусь, но раны, переломы, простуды всякие лечу неплохо. И травы лечебные знаю.
Непонятно, был майор удовлетворен ее объяснением или нет, но вопросов больше не задавал. Зато задал Динеро — подтолкнув к Лесли арбалет, поинтересовался:
— Это ваш?
— Да.
— Можете показать, как им пользуются?
— Да, конечно.
Она взяла арбалет, с облегчением почувствовав в руке его привычную тяжесть. Не дожидаясь просьбы, Динеро положил на стол стрелу.
Заряжала Лесли нарочно медленно, чтобы он успел рассмотреть и как вставляют в желобок стрелу, и как натягивают тетиву. Закончив, сказала:
— Дальше — как обычное ружье. Можно с упором в плечо стрелять, можно просто вот так… — вытянула над столом руку с арбалетом, даже не увидела — почувствовала, как напрягся Лео, и нажала на спуск. Стрела с тихим стуком вонзилась в маленькое, с ноготь, пятнышко облупившейся краски на оконной раме в десятке шагов от нее.
— Ого! — обернувшись туда, заметил майор.
Только теперь Лесли позволила себе посмотреть на Лео и уловила быстрый обмен взглядами между ним и Джерико — тот словно безмолвно упрекнул в чем-то своего ординарца.
Динеро сходил за стрелой — выдернув ее, коснулся пальцем оставшейся в дереве отметки и прищелкнул языком:
— Здорово!
Вернулся и выложил на стол еще одну вещь — маленький нож Лесли, тот самый, с помощью которого она чуть не освободилась.
— А это? Я пробовал так, — зажал рукоятку большим и указательным пальцами, — неудобно!
Ножом этим, выменянным ею в одном из поселков, действительно нужно было уметь пользоваться. Обоюдоострое лезвие, по форме похожее на половинку ивового листа — всего дюйм в ширину и два с половиной в длину — у основания было зажато медной оковкой-гардой, которая плавно сужалась в шейку толщиной в кончик мизинца, а затем снова расширялась в Т-образную рукоятку.
Лесли взяла нож как положено: шейка пропущена между большим и указательным пальцами, рукоятка зажата в кулаке. В таком положении лезвие, опираясь оковкой на основания пальцев, становилось как бы продолжением кулака. Сделала пару быстрых взмахов, пояснила:
— Лучше резать, а не острием бить.
— Вот оно что! — Динеро уважительно приподнял бровь.
Остальные члены «внутреннего круга» тоже подсунулись поближе, разглядывая крошку-нож. Лесли разжала кулак, показывая правильный захват, и снова сжала; положила свободную руку на арбалет и обернулась к Джерико:
— Я могу забрать свои вещи?
Тот после секундной паузы кивнул.
Она подтянула арбалет к себе, сказала, ни к кому конкретно не адресуясь:
— Еще нож был и зажигалка. И подсумок со стрелами.
Подсумок Динеро тут же достал из кармана.
— Остальное у Пита возьми — и нож, и зажигалку, и все, что тебе надо, — сказал Джерико. Обвел присутствующих глазами: — Ну, что у нас еще?
Больше ее никто ни о чем не спрашивал, члены штаба занялись решением повседневных проблем. Лесли молчала и слушала, из их реплик и замечаний все лучше представляя себе жизнь этого «островка цивилизации», как вчера высокопарно поименовал Логово Джерико.
Больше всего шишек посыпалось на беднягу Пита — он сообщил, что крупы и овощей осталось мало, так что пора ехать за данью. На это Смайти ехидно заметил, что если бы поварихи не переводили зря продукты — вон, опять кашу сожгли, есть невозможно, — то и крупы хватало бы на дольше.
