Коллектив авторов. Составитель С. Лукьяненко - Гуманный выстрел в голову
Шуршанием. Скрежетом. Грохотом.
Сотнями злых голосов выла в его душе песчаная буря. Звала, кричала, нежно шептала, уговаривала, рвала на части горло, в котором вдруг не стало хватать воздуха! Пески Времени обрушились на него, затмевая солнечный свет своей серой пеленой. Миг равный вечности — и они исчезли. Черные, серые и бледно-желтые песчинки вдруг сменились сахарно-белыми. Они накатывали тяжкими волнами, засыпая Янни прихотливыми извивами барханов.
И когда тяжесть окаменелых слез земли стала нестерпимой, он их уронил.
Все. Разом.
Душа его, освобожденная от тяжкого груза привычного и знакомого, рванулась вверх, туда, где ждало его Великое Ничто.
Он отказался от своей жизни и смерти. Дух его тек и изменялся, танцуя в остром наслаждении и боли танца не-жизни, растворяясь в не-смерти. И тот, кто неслышно звал его, кто откликался на древнее имя, кто являлся в его снах — пришел и встал за его левым плечом, готовый поддержать и взять на себя часть боли.
Он был тоже не-жив и не-мертв.
Здесь и сейчас.
Зал Управления полиции для оперативных совещаний был полон.
Все кресла были заняты счастливчиками, кому повезло явиться первыми на зов таку-шангера Киримэ. Остальные стояли вдоль стен, сидели на подлокотниках кресел или на принесенных из ближайших кабинетов стульях. Иные устроились перед первым рядом кресел просто сев на пол.
Еще немного, и шангеры усядутся на потолке, словно огромные серьезные жуки.
Шел период Сонных Глаз, то время, когда большинство из них обычно проводили свое время в теплых или холодных, — как кому повезет, — постелях. Многие украдкой зевали. Люди из ночной смены выглядели бодро и посмеивались над товарищами.
Только перед небольшим подиумом оставалось место. На этом возвышении, рядом с торчащей из пола грибом-поганкой кафедры, стоял седой худой таку-шангер и внимательно рассматривал шангеров.
В открытую дверь вошел Янни.
Таку-шангер кивнул ему и указал на место около себя.
Янни подошел и встал рядом с таку-шангером. В голове было пусто, как в давно разграбленной гробнице. Он завершил обряд ротатамэ и пришел к выводу, что Хёгу-шангер был верен ему, простому сен-шангеру.
Теперь последствия его решения были в руках судьбы. Он так и не узнал, кто послал к нему убийцу, но все равно пришел в Управление.
Возможно — напрасно. Но ему было все равно.
Какое равнодушие.
Таку-шангер прикрыл дверь и вновь взошел на невысокую площадку. С недюжинной силой хлопнув ладонью по кафедре он начал:
— У нас новости.
Он криво улыбнулся.
— У нас не просто новости. У нас весьма неудачные новости.
Зал умолк.
— Позавчера ночью в аэропорту «Шоку» разбился самолет с главой Гетанса поклонников Танца, господином Титамёри и его женой, госпожой Асэтодзин. Они погибли. Погибла и их дочь Орики.
Таку-шангер умолк. Зал застыл в ледяном молчании.
Страшные новости.
— Новый Великий Генту, сын Титамёри, объявил бесконечную войну убийцам своих родных.
Война! Бесконечная война!
Как неожиданно. Как странно. Как не вовремя. Как глупо. Как опасно.
Сотни шепотков тихо пробирались по залу, осторожно переступая через вытянутые ноги, дотрагиваясь до напряженных рук, медленно скользя по коленям и царапая сердца.
— Это война. Но кому она объявлена, спросите вы? И почему Великий Генту решил, что его отца, мать и сестру убили? Об этом скажет знакомый многим из вас сен-шангер, — и Киримэ указал на Янни.
Ноги Янни примерзли к полу. Не этого он ожидал.
Впрочем, таку-шангер еще не закончил.
— Этот достойный всяческого уважения юноша, вернувшись с расследования катастрофы, объявил хатамо-ротатамэ! Подумать только! Ротатамэ! — как бы удивленно покачал головой старик. — Если кто не помнит, а, боюсь, мало кто помнит, это обряд дает шангеру время решить — достоин ли его сюзерен доверия. Не нарушил ли сюзерен клятву верности по отношению к шангеру!
Голос старика гремел над притихшим залом.
— И он был прав. Он имел право усомниться. Сейчас вы узнаете — почему.
Таку-шангер требовательно протянул ладонь к Янни.
Тот медленно достал из внутреннего кармана форменной куртки некую блестящую фигурку и положил на ладонь начальнику отдела случайностей. Тот, держа ее двумя пальцами, поднял фигурку над головой.
— Поистине, такое бывает раз в столетие. Смотрите. Эта бронзовая фигурка похожа на родовой знак господина Чженси, который обычно кладут на место смерти личных врагов. Но это не она. Есть еще одна фигурка, которая известна немногим — знак одной из Ветвей Черного Древа! Эта фигурка оплавилась в огне пожара и изменила свою форму. Потому-то достойный сен-шангер принял ее за родовой знак Хёгу-шангера.
Шангеры внимательно слушали.
— Но это не так. Это знак Ветви Черного Древа — и это знак нам. Черное Древо открыто оказало нам честь, — голос старика издевательски заклекотал, — оказало честь предупредить о грядущем нападении. Вчера вечером мы проверили — нападение ханзаку произойдет не позднее трех дней от дня нынешнего.
Таку-шангер помолчал.
— Они накопили горы оружия. Они готовы пустить в дело самое жестокое древнее оружие, то, которого боялись даже наши предки. Но нам есть, чем им ответить. Готовьтесь к войне. Будьте готовы отдать жизнь за наш город! Прошедшей ночью Хёгу-шангер и главы всех дейзаку приняли Общую Верность. Отныне ни один человек любого дейзаку не имеет права поднять руку на человека другого дэйзаку. Помните об этом. У нас есть общий враг! Никаких ссор, никакого пустого соперничества! Общая война — общая верность!
Люди Шангаса при Водоеме вскочили и сцепили руки перед грудью.
Три тысячи человек отсчитали два биения сердца и на едином дыхании проревели:
— Ра-ха-то-мо-то-о-о!
— Ра-ха-то-мо-то-о-о!
— Ра-ха-то-мо-то-о-о!
Вскоре таку-шангер отпустил людей и те быстро покинули зал оперативных совещаний. Их ждала работа, их ждал Кинто. И — страшные новости, которые надо было обсудить с товарищами и принять сердцем готовность жить в изменившемся мире.
Все разошлись.
И лишь Янни да таку-шангер стояли в огромном зале. Начальник отдела случайностей внимательно рассматривал юношу. Затем махнул ему рукой, — идем за мной, — и отправился одним ему известным маршрутом.
Янни догнал его и спросил:
— Господин Киримэ, как Вы узнали про фигурку?
— Все очень просто. Все настолько просто, что тебе станет очень весело, — хмыкнул старик. — У меня в кабинете стоят сканеры, подобные медицинским аппаратам проникающих лучей у Кэнба Плоского Дракона. Когда ты упомянул хатамо-ротатамэ, ты явственно что-то держал в левой руке. Мне осталось только включить сканер, а потом четверть часа повозиться со снимками. Я не сразу сообразил, что же ты держал в руке. Но когда понял…
— Да, я уже смеюсь, — уныло ответил сен-шангер.
Как смешно.
— Да, прими мои извинения. Я виновен перед тобой. Это сканирование — оно не полезно для здоровья. И еще в одном виновен я — слишком поздно понял причину твоих подозрений… Уж слишком невероятна для меня была эта мысль…
Янни махнул рукой.
Они прошли уже метров триста по коридорам Управления и поднялись на одиннадцать этажей, прежде чем сен-шангер осмелился поинтересоваться целью путешествия. Таку-шангер нехорошо улыбнулся.
Молодой шангер похолодел.
Через пять минут они были у двери в личные покои Хёгу-шангера. Тот принял их немедленно. Тяжелые стальные створки дверей бесшумно распахнулись и они вступили в святая святых Шангаса при Водоеме. Огромная комната была почти пуста, только у дальней от входа стены стоял стол.
Был период Розовых лепестков и высокие кружевные медные фонари, расставленные по комнате, лишь слабо мерцали. Комната была освещена светом рождающегося солнца через широкие и высокие — в человеческий рост — окна.
Хёгу-шангер встал из-за стола, прошел через половину комнаты и остановился перед вошедшими.
— Это ты тот подающий надежды юноша, что столь благородно и смело решил проверить своего сюзерена на то, заслуживает ли он доверия? — глаза господина Чженси смеялись.
Янни глубоко поклонился.
— Это хорошо, что ты не боишься трудных решений. Нам нужны сейчас именно такие люди. Таку-шангер рассказал, что сейчас происходит?
— Да, господин Чженси. В зале оперативных собраний Управления, полчаса назад.
— Очень хорошо. Однако он вряд ли сказал, насколько наше положение тяжело. Да-да, ты не ослышался. Очень тяжело. Почти смертельно, — глаза главы Шангаса похолодели и впились в глаза Янни. — Ханзаку ныне очень сильны. Очень. Нас уничтожат в войне. А вместе с нами погибнет и город.
Таку-шангер протестующе дернулся.
— Да мой друг, — бледно улыбнулся Чженси, — нас обязательно уничтожат. Ты не знаешь последних сводок. Твои шпионы не сумели добыть нужные сведения.
