Эндрю Макдональд - Дневник Тернера
– Так он еще и с мотором?
– Естественно. Гор-то поблизости нет. Откуда взлетать? Не с этой же муравьиной кучи! Между прочим, он рассчитан на двух человек…
– Мне лететь? – ужаснулся Костя. – Да еще на этой этажерке? Ни в жисть!..
– Полетишь-полетишь, куда ты денешься! Или будешь здесь ждать, пока я вернусь из разведки?
– Ни за что! А парашюты у тебя есть?
– Зачем? Дельтаплан сам по себе как парашют действует. Разбиться на нем еще суметь нужно.
Константин обошел вокруг хрупкого на первый взгляд сооружения и прицокнул языком.
– А ведь ему тоже площадка для разбега нужна, слышь? Где тут разбегаться-то?
Ландшафт вокруг действительно мало подходил для разбега «аэроплана», даже такого легкого.
– Хороший вопрос, – самодовольно ухмыльнулся Пашка. – А то я об этом не подумал! Видишь лыжи? – он указал на прислоненные к кусту загнутые полосы пластика. – Это я собирался со льда озера взлетать. Кто ж ожидал, что тут такой «Ташкент»?..
– Но с воды-то на них не взлетишь.
– Резонно. Но если укрепить на лыжах вот эти мешки и накачать их воздухом, получатся поплавки…
– Понял, не дурак, – пристыженно буркнул Костя, коря себя за недогадливость. – А колес у тебя, случайно, не припасено?
– Припасено, – хладнокровно кивнул Безлатников, протирая очки чистой тряпочкой. – Только я их сюда не потащил… В «Ермаке» остались за ненадобностью. Но если бы нашлась ровная и достаточно твердая площадка… Дорожное полотно, например…
– Где ж тут дороги? Нет же вокруг никого!
– А вот это мы с тобой завтра точно выясним, – заверил друга Павел, распаковывая один из промасленных брезентовых свертков. – А пока топай, уху доваривай. Если понадобишься – позову…
Константин успел доварить уху, еще немножко порыбачить и даже прилечь на травке под выглянувшим после обеда солнышком, а с «монтажной площадки» по-прежнему доносилось лишь постукивание и позвякивание, да иногда взрыкивание мотора, тут же замолкавшего. Под эти технологические шумы он и задремал…
Разбудил его тоненький стрекот, доносившийся откуда-то с неба.
Прикрыв глаза от яркого солнца, Лазарев различил в вышине желто-красный треугольник с прилепившейся снизу черной козявкой. Безлатников, словно опытный ас, выписывал над озером сложные траектории, испытывая свою летучую тарахтелку на всех мыслимых и немыслимых режимах.
«А что? – подумалось Косте. – И в самом деле, лучше лететь, чем ноги по бурелому бить…»
6
Вы, конечно, думаете, что стоит только попасть на некую золотоносную речку, как самородки можно будет распинывать ногами, будто булыжники? Увы, этим вы повторяете распространенное заблуждение множества любителей быстрой наживы, когда-либо заболевавших «золотой лихорадкой». Ей за всю историю страдали миллионы, а счастье улыбнулось, в лучшем случае, тысячам. И неважно, где возникала эпидемия: на Аляске, в Сакраменто или в Сибири… А что бы вы хотели? Будь хоть чуть-чуть иначе, из драгоценного металла давно бы уже отливали самые необходимые сантехнические приборы по завету основателя РСДРП(б).
Друзья трудились на «золотой» речке второй день, а добыча их состояла лишь из щепотки (правда, большой такой щепотки – в половину чайной ложки) тяжеленьких желтых песчинок и двух крошечных самородков размером с горошину черного перца.
– Да-а… – оторвался Павел от созерцания горсточки черного шлиха[7] на дне своего лотка (он, хитрован, и лотки для промывки с собой прихватил, оказывается), в котором сиротливо поблескивали две крошечные «золотинки». – С такими темпами мы с тобой, Котька, и десятой части нашей экспедиции не окупим. Правда, объективности ради замечу: чтобы столько золота намыть, у нас и месяца не хватит…
– Так что же? – Константин швырнул на гальку свой лоток с еще более скромной добычей – одной золотой крупинкой. – Мы тут все две недели будем кажилиться? Я тебе в батраки не нанимался!
– Остынь.
Павел осторожно выколупнул из шлиха обе песчинки и, присоединив к ним Костину, рачительно спрятал в пластиковую баночку из-под заморских таблеток к уже собранному «золотому запасу». После этого черкнул пару закорючек в блокноте.
– Мы ведь не прииск тут открываем, а лишь разведку ведем. Определяем, так сказать, перспективу.
– А потом чего? Преподнесем государству на блюдечке? За спасибо? Нет, я не согласен! Это мой мир, я его открыл, и пропади ты пропадом со своим золотом! Я тут на одной рыбе…
– Уймись ты, чума! – повысил голос Безлатников. – Никто никому и ничего преподносить не собирается! Просто сидеть, как собака на сене, – глупо.
– А пахать тут, как лошадь, из-за пяти граммов золота, не глупо? Когда рыба в руки прет недуром…
– Плюнь ты на свою рыбу. Найдем россыпь – озолотимся!
– Ага! Найдешь ее тут! Кубов двадцать щебенки с песком перелопатили, а толку – чуть.
– Ну насчет двадцати кубов ты, конечно, загнул… Мы не экскаваторы с тобой…
– И все равно – мартышкин труд.
– А вот это ты читал? – взъярился на скептика Пашка, выхватывая из кармана блокнот и суетливо ища нужную страницу. – «В 1902 году прииск купца Желтобрюхова „Фартовый“ выдавал 19 с половиной фунтов червонного золота в неделю…». «Горные ведомости» номер седьмой за одна тысяча девятьсот седьмой год… Сколько весит фунт, знаешь? Или тебе перевести в граммы?
– Так ведь то прииск…
– Да желтобрюховский «Фартовый» как раз на этой речке располагался, а называлась она тогда Дуванкой, от иссельдупского «дуван» – «добыча».
– Забожись!
– Век воли не видать! – щелкнул Пашка ногтем большого пальца по переднему зубу и им же чиркнул по горлу.
Полузабытая дворовая «зэковская» клятва, за которую от родителей можно было схлопотать хорошего ремня, прозвучала так органично, что Лазарев поверил другу.
– Девятнадцать фунтов…
– Ага. С половиной.
– Это ж будет…
– Много будет. Куда там рыбе со всеми остальными дарами природы. Хотя до желтобрюховских показателей мы вряд ли дотянем, – самокритично заметил он. – У него, поди, десятки рабочих трудились… Да ладно: я тут кое-какую механизацию придумал… Догоним и перегоним кровососа допотопного, как раньше говорили! Вот только россыпь найдем…
– Чего ж ты сидишь, жиртрест! – напустился Костя на друга, хватая свой лоток, вытряхивая из него «пустую породу» и устремляясь к реке. – Расселся тут!..
– Стой!!! – диким голосом заорал Павел, коршуном бросаясь к кучке шлиха с несколькими гальками, которые незадачливый старатель из промытой породы выбросить поленился.
– Золота, говоришь, нет? – сузив глаза, свистящим шепотом произнес он, сжимая в грязном кулаке крупный окатыш. – Жиртрест, говоришь?..
Константин струхнул не на шутку.
«Вот так с ума и сходят! – думал он про себя, загораживаясь пустым лотком и пятясь в реку от наступающего на него Безлатникова с камнем в руке. – Трахнет по маковке и привет родителям!.. Никто и не хватится…»
– Э, э! Павлик!.. Ты успокойся…
Костя зашел в стремительный поток уже по колени и, чувствуя, как ледяная вода наполняет сапоги, остро сожалел, что карабин остался далеко. Нет, убивать друга он не собирался, но хотя бы пальнуть разок в воздух или под ноги, чтобы охолонул…
Пашка остановился на кромке воды и протянул другу руку с камнем. На перемазанном лице его цвела широкая улыбка.
– На, посмотри, Фома неверующий!
Бок голыша, повернутый к зрителю, отливал явственным латунным блеском…
* * *На настоящую россыпь наткнулись уже почти на закате.
В первом же лотке, взятом за поворотом Дуванки, там, где течение резко замедлялось, а стремнина пролегала по подмытому противоположному берегу, золота оказалось раз в пять больше, чем «старатели» намыли за все предыдущее время.
– Видал! – словно дети радовались мужчины над рассыпанным по холстинке богатством, демонстрируя друг другу то похожий на миниатюрного шахматного коня самородочек, то сросток из нескольких тонких стерженьков. – Как Эйфелева башня прямо!..
– Вот здесь и застолбим… – довольно откинулся на спину Павел, закидывая руки за голову. – Девятнадцать не девятнадцать, а фунтик-то мы с тобой иметь будем без проблем. Если, конечно, россыпь эта не метр и не два тянется… Кстати: ты знаешь, что мы с тобой только что на приличный срок себе наскребли?
– То есть?
– А то и есть. Добыча золота частными лицами без соответствующего разрешения на территории Российской Федерации запрещена. Точно не помню, но, кажется, «от двух до пяти». Строгого режима, между прочим.
– Да ну? – струхнул Костя, настороженно рассматривая золотую «коняшку». – А кто узнает-то?..
– Вот именно. Если молчать будем, да золотишко реализовывать со всей осторожностью. Ты понял?
– Ага…
– Не «ага», а «так точно». Знаю я тебя, разгильдяя!
– Ну ты не очень-то…
Лазарев надулся и, швырнув самородок в кучку золота на расстеленной тряпице, демонстративно отвернулся.
