Иван Тропов - Мельник
Иван Тропов - Мельник краткое содержание
Иван Тропов
МЕЛЬНИК
Джип был американский. Болотно-зеленый, похожий на огромную жабу «Кадиллак Эскалада», от которого почему-то пахло кофе.
Под задним стеклом, на американский же манер, была наклейка. Словно я и не перелетала через океан, а так и осталась в Канаде… Спасибо, что хоть надпись на русском: «Божьи мельницы мелют медленно».
— Вы Оля?
Я обернулась.
Почему-то я ждала, что меня встретит тетка. Деловитая такая тетка, у которой все помечено и расписано, которая еще на трапе возьмет меня в оборот, и от ее щебетания будет некуда деться.
— А вы — с «Первого»? — спросила я.
Парень кивнул, откровенно ухмыляясь. Беспардонно разглядывая меня от кроссовок до макушки.
Я переспросила:
— Вы — с «Первого»?
Мне нужен был четкий ответ. Мне все еще не верилось, что это не затянувшийся сон.
Неужели реальностью станет то, о чем я даже не смела мечтать, просиживая жизнь заштатным лаборантом? Неужели я смогу делать то, что хочу? И не в каком-нибудь трехдолларовом инди-кино, а сразу под крылышком огромной и щедрой конторы. Самое смешное, не где-нибудь там, а на родине. Одной из, по крайней мере…
Мне все еще не верилось. Несмотря на то, что билет оплатили они, — первый класс, между прочим, первый раз в жизни летела первым классом! Несмотря на то, что на стоянке и в самом деле нашлась машина с указанным номером. А теперь вот и проводник.
— С «Первого», с «Первого», — сказал парень. — Аз, он же омега, он же Гоша, он же Егор…
Было в его глазах какое-то озорство, которого я не ожидала.
Он галантно распахнул передо мной дверцу, мягко прикрыл за мной, только после этого сам забрался в машину.
Вел джип он так же мягко, как говорил. По-кошачьи. Играя.
Мне стало легко-легко. Ощущение, что меня несет счастливый сон, стало еще сильнее, но только теперь я уже не боялась, что все это какое-то недоразумение, вдруг оборвется и развеется без следа.
— А как вас зовут? — спросила я.
Молодой человек глянул на меня, прищурившись на правый глаз.
— Зовут? Да в разных кругах по-разному. Хочется надеяться, что мы с тобой не останемся в просто официально-функциональных отношениях, но кто знает… Так что пока я для тебя, давай, Степан Корольков.
В его глазах был какой-то хитрый огонек, причин которого я понять не могла. Травка? Да нет, не пахло в машине травкой.
Хотя… Мне становилось все легче и веселее, я даже подумала: хорошо, что проснуться мне не грозит. Но интересно, что бывает, если в счастливом сне вдруг уснуть?
— Степан, а…
— Просто Степа. Можешь даже — Стиви. Я думаю, мы с тобой будем часто пересекаться по работе.
Он снова оторвался от дороги и посмотрел на меня. Опять с искрой в глазах, но в этот раз внимательнее, задержался взглядом. Что-то вылавливая в моих глазах. Какой-то ответ? Или ждет чего-то?
Я встряхнулась. Постаралась войти в деловое настроение.
— А какую из моих заявок приняли?
— Да честно говоря, обе твои сценарные заявки — так себе… Но главный сказал, что рука чувствуется. Есть в тебе талант. Искра.
Не сразу, но я все же решилась уточнить:
— Главный?
Кого он имеет в виду? Не может же быть, чтобы меня, новичка, — и сразу пред очи их эрлгерцога…
— Главный, главный, — Степа на миг вскинул глаза на козырек от солнца над головой. — Так и сказал: талант есть. Надо только огранить.
— Но… Если мои заявки не подошли… То над каким же…
Как правильно? — судорожно подумала я. Как принято говорить у ребят, которые в теме? Чтобы не показаться последней деревней… как?! Над проектом? Или…
— В каком проекте я буду участвовать?
Степа поморщился.
— Только не брякни это словечко при главном. Он его терпеть не может. Это так цинично и распонтованно звучит — проект… Дело. По-русски, ясно, уважительно к себе и другим. Дело. И не участовать, а работать. Ты будешь работать по темнику самого. От тебя нужен тактический креатив. Молодой драйв, вот что нужно. Ну да ты совсем сонная, я вижу…
— Я? — запротестовала я. — Сонная?
— Угу, как зимняя муха. Возьми сзади сумку, там термос. Выпей кофейку. Главный любит, чтобы все вокруг порхало и спорилось.
Я выпила колпачок кофе. Он оказался очень крепким и с каким-то сильным привкусом, вроде корицы, но не корица. Я вдруг поняла, что и в самом деле почти засыпаю.
— Спасибо, — сказал я.
— Да пей, пей, на даче еще сварю.
Я выпила еще колпачок, третий… Но вместо того, чтобы взбодриться, я стремительно превращалась в ту самую муху-шатунью.
Я вскинулась. Помотала головой, чтобы хоть чуть прояснилось в голове. Потерла лицо.
За окнами уже не летели однообразные полосы МКАДа. Мы съезжали. Только, как мне показалось, почему-то не в Москву, а опять в область.
— А куда мы едем?
— Главный сказал, прямо к нему. На даче…
Я подумала, что дача у их эрлгерцога, наверно, должна быть на Рублевке. Только Рублевка — это же на запад? Куда-то на запад по МКАДу, если ехать от Шереметьево?.. Но мне казалось, что все это время мы ехали по МКАДу на восток… Правильно, в Останкино. Оно же где-то там… У меня путалось в голове.
В глазах плыло, веки неудержимо склеивало. А в зеркале заднего вида надо мной прыгали смешливые глаза Степы. Кажется, он больше наблюдал за мной, чем смотрел на дорогу…
* * *Нашатырная вонь.
Пальцы-лезвия влезли мне в нос, вонзились в мой беззащитный мозг, и кромсали, драли, рвали его из моей головы…
— Уберите! Не надо! — взмолилась я, отстраняясь.
Уже вырванная из сна — в тусклый полумрак и звон тарелок.
Когда кошмарная вонь нашатыря совсем отпустила меня, я поняла, что нахожусь в маленькой придорожной забегаловке.
Я сидела на диванчике, — если так можно назвать позу приваленной к стенке в углу, — за столом с тремя мужчинами. Одним из них был Степан. Двух других я видела впервые, но сразу поняла об их жизни почти все. Два больших бритых наголо кабана, с которыми лучше не сталкиваться в городских джунглях.
Мне, к несчастью, не удалось избежать встречи с ними.
— Очухалась, — сказал один.
— Оль? — позвал Степан.
Он пощелкал пальцами перед моим лицом. Потом пододвинул ко мне тарелку.
— На вот. Поешь давай.
— Вы не из «Первого»… — пробормотала я. — Кто вы?
— Мы те, кто вырвет тебя из трясины мещанства и подарит смысл жизни… Ты ешь, ешь. И не надо так оглядываться. Ну куда ты здесь убежишь? От них-то? — Степан кивнул на кабанов.
Я поглядела на того, который сидел напротив меня. Простота его взгляда была так выразительна, что я со вздохом отвела глаза и взялась за вилку. Лучше делать, что говорят.
Но взглянув на тарелку, ощутив запах жареного лука и картошки, аромат копченого куриного крылышка и привычную, будто уже чуть покалывающую в носу пузырьками прохладу над колой, — я вдруг поняла, что жутко голодна.
Сколько я спала? За окном было темно. Вечер? Ночь? Или вечер через сутки? Чувствовала себя я так, что это мог быть и вечер следующего дня… Господи, куда же они успели меня завести-то?
Странно, но эти мысли не мешали мне жадно глотать ломтики картошки и обгрызать куриное крылышко, а потом второе. Я продолжала косить глазом по сторонам, но, как назло, крошечный зал опустел. Даже тетка за прилавком куда-то ушла. Мы остались одни.
Я посмотрела на Степана.
Странно, но особого страха во мне не было. Может быть, потому, что было во всем этом что-то нереальное. Фильм, в котором похожая на меня героиня попала в приключение. Наверно, так было потому, что я не могла понять, зачем я им нужна? Много с меня не взять. Тем более, что и билет-то оплатили они… Первый класс, между прочим… Им нужны не деньги? Но тогда что? На королеву красоты я не тяну, нет у меня таких иллюзий.
— Зачем я вам?
Кажется, Степан в самом деле удивился.
— Я же объяснил, Оль? Будешь работать по темнику главного…
— Вы же не с «Первого»! И все остальное тоже вранье!
— Ну, не с «Первого»… Но не все. Зачем сразу обобщать? Хотя кое в чем еще, признаюсь, я тебе и слукавил.
Бритые мальчики поддержки сидели как гранитные башни, равнодушные к нашему разговору.
— В чем же? — напряглась я.
Вдруг проснулось ощущение реальности. Это не фильм! Это жизнь, в которой нельзя отмотать назад и переснять дубль. Вот сейчас-то я и узнаю, в какую жопу влипла…
Но вместо этого Степан сказал:
— Сценарии твои, Оль, не просто никакие — а откровенное дерьмо. Шняга и жмых.
Я настолько не ожидала такого поворота, что не то чтобы растерялась… меня будто переключили на другой канал. Миг назад я почти тряслась от страха, а теперь страх вдруг… ну, вышел покурить.
Степан не угрожал. Он говорил со мной как с равной, мальчики поддержки сейчас были ни при чем. А моя гордость была задета.
