Влада Воронова - Самая обыкновенная история
Обзор книги Влада Воронова - Самая обыкновенная история
Влада Воронова
Самая обыкновенная история
(Рассказ)
Прекрасные длинные кудри острижены в нелепый ёжик, их чудесный, солнечно-золотистый цвет перекрашен ягодным соком в тусклый грязно-коричневый мох, который к тому же слипся в противную корку.
Нежное личико измазано золой и болотной тиной, стройное тело скрыто бесформенными шароварами и длинной рубахой, какие носят только самые нищие крестьянки.
— Зато под такой рубахой крылья спрятать легче, — пояснил ей хриплый скрипучий голос.
— Но ведь я похожа на горбунью, — растерянно сказала Тиулла, птицекрылая Дева Радуги.
Человек, который привёл её на эту потаённую полянку близ болота, не ответил. Он вообще не любит разговаривать.
«С таким голосом это неудивительно», — подумала Тиулла.
Человеки называют птицекрылов арднегами и превыше всего ценят их сверкающие разноцветные перья, в первую очередь маховые.
Тот, кто клялся Тиулле в любви сладкими, будто мёд, словами, выдирал перья с такой злобой и остервенением, что едва не сломал ей крылья.
Тот, кто стриг арднегине волосы и смазывал целебным зельем раны, был острожным и деликатным в каждом своём движении и заверял, что до свадьбы всё отрастёт и заживёт.
Тот, чьи прельстительные речи обернулись насилием и болью, назывался графом, а красив был как сказочный король и носил белоснежные, расшитые золотом одежды изящного покроя.
Тот, чьи метательные клинки оборвали жизнь графа и его наперсников, принадлежит к самому низшему из сословий, служит конюхом на ямском разъезде и уродлив так, что смотреть на него без содрогания не может никто.
Тиулла закрыла глаза, отвернулась.
Тьма под веками мгновенно заполнилась воспоминаниями.
+ + +Вершинные плато Радужных гор недоступны смертным. И даже, в чьих жилах кровь смешана с магией, редко удостаиваются чести увидеть их густые рощи и цветущие луга, вдохнуть чистейший воздух, испить прохладную воду.
Красота и уют Обители Радуг предназначены лишь для тысячеблагословенных Небом арднегов, любимейших из его детей.
Но красоты вечного лета Вершинных плато неизменны из века в века. И со временем их однообразие становится тягостным для птицекрылов, а в душах избранников Радуги появляется стремление увидеть Землю — такую переменчивую, таинственную и многодивную.
Особенно сильным это стремление становится весной, когда снежный покров сменяется пёстрой вуалью из трав и цветов.
Старейшины племени не удерживают молодёжь от путешествий в низший мир. Советуют лишь соблюдать осторожность — никогда не ходить и не летать в одиночку, а только стаей, и в сопровождении воинов. Вторым условием для путешествия становилось обещание никогда самим напрямую не заговаривать с бескрылыми. Пусть все разговоры ведёт специально обученный проводник.
+Он был совсем не похож на тех низшемирков, которых уже успела повидать Тиулла. Красота лица, совершенство сложения, аромат благовоний и драгоценные одежды выделяли его из толпы бескрылых точно так же, как бриллиант выделяют среди других камней блеск и совершенство огранки.
Он заметил устремлённый на него взор арднегини и поклонился с почтительным изяществом, но без той угодливости, которая была свойственна большинству низшемирков. А в его глазах горели страсть, желание и восхищение её красотой.
Проводник сказал, что этот бескрылый — не простой человек, каких тысячи. Нет, он граф, владыка и правитель здешних мест.
+Свою любовь Тиулла и граф осуществляли уже месяц, но арднегиня так и не решалась принять приглашение возлюбленного осмотреть его дворец. Встречались они только в роще близ ямского разъезда, что был на подступах к городу.
Но однажды граф сказал, что один из ямских конюхов, который прирабатывал к основному жалованию охотой, добыл златорогую косулю, редкого в здешних лесах зверя, и теперь кухарь разъезда — большой искусник — готовит изысканное кушанье. А из рогов косули Тиулла может заказать косторезу украшения или статуэтку.
Однако для того, чтобы насладиться лакомством и поговорить с мастером, Тиулле надо войти в здание разъезда.
Тиулла заколебалась. Старейшины строго-настрого предупреждали, чтобы во время одиночных прогулок в низший мир арднеги не приближались к поселениям бескрылых.
Но ведь разъезд такой маленький… К тому же с Тиуллой будет её граф, а уж он-то сумеет защитить свою возлюбленную от любой опасности.
+Полынь, лютая полынь, трава сколь благодатная, столь и злотворная. Если свежая полынь исцеляла арднегам любые, даже тяжёлые раны, то дым высушенной полыни становился ядом, одурманивал кошмарами разум и полностью лишал волшебной силы.
Когда Тиулле прямо под нос сунули пучок сухой горящей полыни, она закричала от ужаса и метнулась к своему графу.
И тут же отпрянула, увидев его торжествующую усмешку.
Запоздало ударило пониманием, что держал полынь не кто иной, как ближайший помощник графа, которого он называл бароном и своим стремянным.
Жуть дальнейшего оказалась страшнее любого полынного кошмара.
Ничком привязанная к скамье, с выщипанными наполовину крыльями, Тиулла слышала обрывки разговора графа со своими присными, тщетно пытаясь осознать их смысл.
Некромант… Зачем им некромант? Ах, да, некроманты, всеми проклятые и противозаконные волшебники, очень дорого платят за тысячеблагословенную кровь детей Неба и избранников Радуги.
Долговые расписки… Какие долги могут быть у правителя столь богатой и обширной области?
Столица… Игорный дом… Гашиш… Да, на такие развлечения мало будет не то что доходов графства, но и всех сокровищ гномьих королей.
— Мой господин, — услышала Тиулла голос стремянного, — если некромант обескровит девку не до смерти, можно мы её того… используем?
— Только чтобы не как в прошлый раз! — ответил граф. — Так крылатого разодрали, что он через полчаса окочурился. Развлекайтесь, но знайте меру. За птицекрылую шлюху в столичном борделе можно получить не меньше, чем сегодня от некроманта.
Тиулла только и смогла, что застонать от ужаса — сил на крик не хватало. Ответом ей стал торжествующий смех и скабрезные шутки.
И вдруг всё закончилось. В лицо повеяло свежим воздухом.
Тиулла приподняла голову, огляделась.
Окно малого ожидального зала распахнуто настежь, а граф и его присные лежат на полу, и у каждого в глазнице или в шее торчит навершие метательного клинка.
Вряд ли хоть кто-то из них успел понять, что произошло.
Ничего не понимала и Тиулла.
Горбатый, кривоногий, по-обезьяньи длиннорукий мужчина с пугающе безобразным, к тому же осквернённым багровым родимым пятном лицом, собрал клинки и вытер их об одежду умерших.
Подошёл к Тиулле. Арднегиня почувствовала, что от ужаса проваливается в беспамятство.
Но урод ничего плохого ей не сделал. Наоборот, сначала разрезал путы на щиколотках, затем на запястьях. Подал кружку свежей и прохладной колодезной воды.
— Не бойтесь, всерадужная госпожа, — сказал он. — Больше никто не причинит вам зла.
Голос у него оказался под стать внешности — скрипучий, хриплый и тяжёлый. Одет мужчина в тёмную грубую холстину, пахнет от него дешёвым мылом, немного лошадьми, навозом и едва уловимо — лесными травами.
— Ты — тот конюх и охотник, который добыл златорогую косулю? — поняла Тиулла.
— Сейчас не до лакомств, всерадужная госпожа, — буркнут тот. И спросил: — Вы знаете грамоту, всерадужная госпожа?
— Да, — растерянно ответила Тиулла.
Горбун дал ей кусочек угля, кивнул на белёную стену.
— Напишите, чтобы искали некроманта Толиана.
Арднегиня посмотрела на него с недоумением, но подчинилась.
— Пора уходить, — сказал горбун.
— Но стража… — начала было Тиулла.
— Вы уверены, что они не захотят продать вас некроманту, всерадужная госпожа? Стражники бывают разные. Особенно те, кто служит на дорогах.
Тиулла поёжилась.
— Идёмте, — потянул её за собой горбун. — Надо спешить.
Он повёл её не в рощу, а в лес, который был по другую сторону дороги. Вытащил из котомки какой-то бальзам и велел Тиулле смазать себе синяки и ссадины.
— А сок этих ягод, всерадужная госпожа, надо втереть в ранки от перьев. Он снимет боль и не даст развиться воспалению.
Арднегиня глянула на ягоды, понюхала бальзам. О, да это вовсе не шарлатанское снадобье, а настоящее лекарство. И ягоды подобраны правильно.
— Ты умелый травник, — заметила Тиулла.
— Конюху без этого нельзя. Скотский знахарь на разъезды редко заходит. А всадники казённых лошадей не жалеют.
