Наталья Егорова - Толковник
Наталья Егорова - Толковник краткое содержание
Наталья Егорова
Толковник
Крупная бурая крыса злобно оскалилась и поднялась на задние лапы. Ряд острых шипов, торчащих вокруг головы прямо из щетинистой шерсти, делал ее похожей на карикатурную статую свободы. Противница вжалась в угол, царапая пластик пола вживленными стальными когтями. Плешивый букмекер шустро засновал меж рядов, собирая ставки: "статуя свободы" числилась фаворитом.
Когда крысы на ринге схлестнулись, подстегиваемые усилителями агрессивности, Тай-О-Стейн отвернулся от голопроекции. Он недолюбливал кровавые бои, кто бы ни был их участником: крысы, богомолы или люди. К тому же ему недоставало азартности, чтобы доверять собственное жалование случаю.
Зато от подобных зрелищ без ума была Лиона.
Тай перевел взгляд на восторженное лицо своей спутницы. Та упивалась каждым движением окровавленных четвероногих гладиаторов, круглые фарфоровые глаза сияли из-под флуоресцирующих прядей. Тай в который раз подумал, что примитивность мышления неплохо сочетается с поистине крысиной способностью к выживанию, и глупышка Лиона прекрасный тому пример. Две декады назад, когда хэппинеры разбрызгали в подземке галлюциноген, девушка выбралась из безумствующей толпы без единой царапины. У самого же Тая копчик до сих пор болел после удара металлизированной подошвой, не говоря уж о целом наборе синяков.
Толпа взвыла: фаворит в очередной раз подтвердил свое боевое превосходство. Возле ринга взахлеб рыдал юнец с щедро татуированным черепом - впрочем, скорее не от обиды проигрыша, а под воздействием наркотика. Лиона пронзительно визжала и трясла Тая за руку, он же внезапно похолодел, почувствовав слишком пристальный взгляд. И обернувшись, встретился глазами с букмекером.
В любой другой день это могло ничего не значить. Но перед беседой его каждый раз начинали мучить дурные предчувствия, покалывая сердце знакомым холодком. Тай поторопился уйти, хотя его спутница пыталась возражать.
Впрочем, она не умела дуться подолгу.
Он месяца три уговаривал Лиону поселиться в его квартире окончательно, она же хмурила белесые брови и неизменно отказывалась. При всей щенячьей непосредственности, девушка до смешного придерживалась невесть где воспринятых принципов. Впрочем, это не мешало ей бывать здесь часто и подолгу.
Войдя, она немедленно включила свою излюбленную обстановку "Аквариум" и, непринужденно сбросив одежду, бросилась в поток голографической воды. Тай с интересом наблюдал за странным танцем в призрачных водорослях: ему всегда доставляли удовольствие грациозные движения ее хрупкой фигурки.
Нарезвившись, Лиона потянула его на мягкий пластик пола, небрежно пнув в сторону панель лингвистора.
– Почему бы тебе не плюнуть завтра на работу?
Он тронул языком ямочку на ее нежной шее.
– Мы же договорились, крошка, моя работа не обсуждается. И плюнуть на нее я не могу.
– Угораздило же меня связаться с толковником, - легкомысленно поболтала она в воздухе ногами. - В конце концов, если кланам надо говорить друг с другом, пусть сами языки и выучивают. Это же просто: штекер воткни, запустился - полчаса и готово.
– Кодекс кланов не позволяет члену одного клана говорить на языке другого, - нарочито занудным тоном процитировал он.
– Ну да? - Лиона обвиняюще ткнула пальцем в разъем посреди его лба. - Ты сам говорил, что во многих кланах есть толковники.
– Говорил, - Той скользнул губами к маленькой острой груди. - Толковникам можно. Даже нужно. Но почти все кланы против использования трансплантатов, особенно опасных для жизни.
– Гады какие, - она игриво куснула толковника за плечо.
– Зато моя работа хорошо оплачивается.
Нотка горечи, проскочившая в голосе, оказалась неожиданной даже для него самого. Тряхнув головой, точно отгоняя дурные мысли, Тай погладил стройное бедро подруги. Пальцы привычно избежали соприкосновения с замысловатой формы трансплантатом, возле которого совокуплялись вытатуированные василиски. Тай отчего-то все не решался спросить о его назначении, наверное, неприятно было узнать, что это примитивная машинка удовольствий.
Над ними проплыла крупная оранжевая рыба, безумно кося голографическим глазом. Тай задал ритуальный вопрос:
– А нравится ли тебе быть подружкой ходячей бомбы?
Лиона привычно хихикнула.
– Это забавно. Но сейчас я хочу кофе.
Она легко вывернулась из ласковых рук, оставив его в некотором разочаровании. Сверкнула белизной кожи, зазвякала посудой. Тай перевернулся на спину, бездумно глядя на фиолетового ската, плавающего вокруг лингвистора.
– А пусть лингвистор сам переводит - крикнула она из кухни - и тебе не надо целый день развлекать этих дураков с кораблей!
Тай закинул руки за голову. Скат махнул на прощание хвостом и уплыл в потолок, голубеющий аквариумной водой.
Вся штука заключалась в том, что сам лингвистор не мог, ибо как устройство техническое, неспособен был справиться с хитроумием беседы между кланами. Слишком много иносказаний, недомолвок в таких встречах трактовались только в силу их понимания человеком-толковником. Только он в силу своей интуиции способен выбрать истинный вариант высказывания из множества возможных.
Из стены выглянул морской конек, и тут же в испуге спрятался.
Когда они ворвались, он еще удивился, что на кухне тихо. По идее, Лиона должна вопить как резаная. В первую секунду, бестолково дергаясь в силовом коконе, он еще надеялся, что это просто грабители, от которых несложно откупиться. С обожравшимися галлюциногенов хэппинерами и то можно справиться, лишь бы это не по его лично душу.
Впрочем, надежна тут же и умерла, потому что над Таем склонился давешний букмекер.
– Толковник, - осклабился он. - Побеседуем, толковник?
Раскаленные жала впились ему в виски, и перед глазами вспыхнула сверхновая.
Остановившиеся глаза Тая бессмысленно упирались в плохо покрашенную стену.
– Я же объяснил вам: я просто не могу разгласить ничего из услышанного на беседе.
– Да-да, мы в курсе: каждому толковнику вживляют нейробомбу, и при попытке разгласить малейший известный ему секрет, толковник умирает. Но, предположим, мы найдем способ отключить бомбу.
– Невозможно. Механизм нейробомбы напрямую связан с возможностью работы с лингвистором. А без лингвистора, сами понимаете, я не толковник.
– Допустим, допустим, - шаги по хрусткому полу: похититель неторопливо кружит возле ослепленного пленника. - Ну а если вы сами будете находиться под гипнозом? Или под воздействием "сыворотки правды"?
– Это бессмысленно. Нейробомба задевает глубинные ассоциативные связи. В каком бы состоянии я не находился...
– Понятно. Ну а если вы будете не рассказывать, а записывать или даже рисовать?
– Послушаете, - взорвался Тай. - Оба корабля - и шейзидов, и "золотой ветви" - уже несколько дней стоят в порту Метрополии. Зашлите туда нормальных шпионов, подсадите "жучков" или, черт побери, подкупите кого-нибудь. Неужели вам не ясно, что толковник для этого бесполезен? Он или молчит, или он труп!
– Спокойнее, спокойнее, - покровительственно похлопали его по плечу. - Мы ведь еще не перебрали всех возможностей. "Жучков" вы говорите? Что ж, представьте, что у вас есть "жучок"...
– Меня тщательно обыщут перед началом беседы.
– ... вживленный "жучок", записывающий беседу. Он все сделает за вас, кроме того, вам необязательно присутствовать при прослушивании, так что совесть ваша останется чиста.
– Совесть тут не при чем. Я же буду знать, что беседа записана и будет передана в другие руки. Как только я, мой мозг узнает, что информация ушла…
– Ну а если вы не будете знать о существовании подслушивающего аппарата?
Тай озадачился.
– Но ведь я уже знаю о ваших намерениях...
Человек удовлетворенно поцокал языком.
– Ваши глаза, Тай-О-Стейн, снова заработают к полудню завтрашнего дня. К этому времени вы уже будете находиться недалеко от места беседы.
Поняв, что это означает, Той содрогнулся. В конце концов, запись можно снять и с трупа, а жизнь толковника мало кого интересует.
– Вы правильно мыслите, - насмешливо подтвердил голос. - После беседы вас встретят.
– Ваш штекер, Тай-О-Стейн.
– Благодарю вас, я предпочитаю пользоваться своим.
– Вы нам не доверяете?
– О нет, ни в единый миг существования. Просто суеверие, гьенгель.
Пространство для подключенного к лингвистору раскрывалось безбрежным туманом, расчерченным причудливой вязью мыслевербальных сообщений. Нити чужих фраз завязывались узлами скрытых смыслов, расслаивались в ассоциативные ряды, чтобы, подчиняясь решению толковника, слиться в единственно возможный перевод.
Красные нити - клан шейзидов, салатовые - вопреки названию - "золотая ветвь".
Салатовая вспышка. Оттенок превосходства.
