Феликс Кривин - Учёные сказки
Обзор книги Феликс Кривин - Учёные сказки
Феликс Кривин
УЧЕНЫЕ СКАЗКИ
НАИВНЫЕ СКАЗКИ
Задушевный Разговор
Козел горячился:
— Тоже придумали! Слыхано ли дело — не пускать козла в огород?
Баран был холоден.
— Забор поставили, — горячился Козел. — Высокий забор, а посередине ворота…
— Что? — оживился Баран. — Новые ворота?
— Не знаю, какие они там — новые или старые.
— Вы что же — не рассмотрели?
— Отстаньте, — холодно бросил Козел. — Какое это может иметь значение?
— Ну как же не может? Ну как же не может иметь? — горячился Баран. Ну как же это не может иметь значения?
Козел был холоден.
— Если бы не ворота, — горячился Баран, — то зачем все? И зачем тогда городить огород?
— Да, да, зачем? — загорелся Козел. — Я то же самое спрашиваю.
— Я не знаю, — пожал плечами Баран.
— Нет уже, скажите, — горячился Козел. — Вы мне ответьте: зачем городить огород?
Баран был холоден.
— Вот так — нагородят, — горячился Козел, — не пролезешь ни в какие ворота.
— Ворота?…
Баран горячился — Козел был холоден.
Козел горячился — Баран был холоден.
И до чего же приятно — встретиться вот так, поговорить о том, что волнует обоих…
Волк На Елке
В новогоднюю ночь старый Волк особенно остро почувствовал свое одиночество. Увязая в снегу, продираясь сквозь цепкие елки, он брел по лесу и размышлял о жизни.
Да, ему никогда не везло. Самые лучшие куски у него выхватывали из-под носа другие. Волчица — и та оставила его, потому что он мало приносил зайцев.
Эти зайцы, сколько из-за них неприятностей! У кого их много — перед теми все на задних лапах стоят, а у кого мало… Да, в волчьем мире зайцы решают все.
Елки, елки… «Елки-палки, — думал Волк, — когда же все это кончится? Никуда не денешься от этих елок, хоть из лесу беги!»
И вдруг… Волк присел на хвост, протер глаза: неужели правда? Под елкой сидит самый настоящий, самый живой заяц. Он сидит, задрав голову, и смотрит куда-то вверх, и глаза его горят так, словно ему там невесть что показывают.
«Интересно, что он там увидел? — подумал Волк. — Дай-ка и я погляжу». И он поднял глаза на елку.
Сколько елок видел он на своем веку, но такой ему видеть не приходилось. Она вся искрилась снежинками, переливалась лунным светом, и казалось, что ее специально убрали к празднику, хотя на най не было ни одной елочной игрушки.
— Елки-палки! — сказал Волк и замер с открытым ртом.
Бывает же на свете такое чудо! Посмотришь на него — и чувствуешь, как у тебя внутри что-то переворачивается — не в желудке, нет, а повыше. И уже ничего не хочется — только сидеть и смотреть.
Так и сидели они рядышком — Заяц и Волк — под новогодней елкой, и смотрели на нее, и внутри у них что-то переворачивалось.
И Заяц впервые подумал, что есть на свете кое-что посильнее волков, а Волк подумал, что, елки-палки, честно говоря, ведь не в зайцах счастье…
УЧЕНЫЕ СКАЗКИ
Числа
Числа делятся на четные, нечетные и почетные. К последним относятся зачастую мнимые числа.
Пирамида
Чем многограннее пирамида, тем у нее меньше острых углов в соприкосновении с внешним миром.
— Посмотрим на мир с трех сторон…
— Нет, зачем же с трех? Есть ведь и еще одна сторона…
— Разве только одна? Есть еще пять сторон…
— Посмотрим на мир с двадцати сторон…
Чем многраннее пирамида, тем многосторонней она смотрит на мир:
— С одной стороны, это, конечно, неправильно… Но с девяносто девятой стороны… это, пожалуй, верно…
— Давайте взглянем с двести пятьдесят третьей стороны…
— Даже лучше — с восемьсот семьдесят первой…
А при всестороннем взгляде на мир пирамида и вовсе теряет свою угловатость и превращается в конус, обтекаемый конус: ведь обтекаемость верх многранности…
Вынесение За Скобки
Зато когда его вынесли за скобки, все сразу поняли, что это было за число.
— Это был наш общий множитель!
— Это был наш общий делитель!
Так число приобретает значение. После того, как его вынесут.
Высшая Математика
Ноль, деленный на ноль, дает любое число.
В числителе ноль — в знаменателе ноль.
Сверху ноль — снизу ноль.
— Сейчас мы должны получить тысячу, — говорит Верхний Ноль.
— Получим! — отзывается Нижний.
— А теперь мы должны получить миллион.
— Получим!
— А как насчет миллиарда?
— Получим!
Вот оно как хорошо: что захочешь — все получается.
Сверху ноль — снизу ноль.
В числителе ноль — в знаменателе ноль.
Ноль, деленный на ноль, дает любое число.
Только взять эти числа никто не может.
Отношение Величин
Коршун относится к воробью так, как воробей относится к муравью.
— Чтоб ты пропал! Ты же знаешь, как я к тебе отношусь!
Еще бы не знать! Большая величина относится к меньшей так, как меньшая относится к еще меньшей.
— Извините, это в последний раз… Вы же знаете, как я к вам отношусь…
И это известно: меньшая величина относится к большей так, как большая относится к еще большей.
Муравей относится к воробью так, как воробей относится к коршуну.
Закон Всемирного Тяготения
У Вселенной непорядок с одной Галактикой.
— Что это у тебя, Галактика? Как-то ты вся затуманилась?..
— Да вот — Солнце тут есть одно…
У Галактики непорядок с одним Солнцем.
— Откуда у тебя, Солнце, пятна?
— С Землей что-то не ладится…
У Солнца непорядок с одной Землей.
— Что у тебя, Земля, там происходит?
— Понимаешь, есть один Человек…
У Земли непорядок с одним Человеком.
— Что с тобой, Человек?
— Бог его знает! Ботинок как будто жмет…
Один ботинок — и тяготит всю Вселенную!
Архимед
— Эй, что ты там чертишь на песке? — Вычисляю. Знаете ли вы, что если найти точку опоры, можно перевернуть земной шар? — Перевернуть земной шар? Ого, в этой мыслишке кое-что есть!
Из древнего разговора
Не троньте, не троньте его кругов! Не троньте кругов Архимеда!..
Один из пришлых римлян-врагов с ученым вступает в беседу:
— К чему говорить о таком пустяке? — легат вопрошает с улыбкой.
— Ты строишь расчеты свои на песке, на почве, особенно зыбкой.
Сказал, — и услышал ответ старика: — Солдат, вы меня извините.
Но мудрость жива и в сыпучих песках, а глупость — мертва и в граните.
— Ты, вижу, мастер красивых слов, — легат завершил беседу.
— Старик, я не трону твоих кругов. Сказал — и убил Архимеда.
История мчится на всех парах, одни у нее заботы:
Уже архимеды горят на кострах, восходят на эшафоты…
Они, архимеды, кладут кирпичи, уступая победу…
И ныне, как прежде, над миром звучит:
НЕ ТРОНЬТЕ КРУГОВ АРХИМЕДА!
Герострат
А Герострат не верил в чудеса. Он их считал опасною причудой.
Великий храм сгорел за полчаса, и от него осталась пепла груда.
Храм Артемиды. Небывалый храм по совершенству линий соразмерных.
Его воздвигли смертные богам — и этим чудом превзошли бессмертных.
Но Герострат не верил в чудеса, он знал всему действительную цену.
Он верил в то, что мог бы сделать сам. А что он мог? Поджечь вот эти стены.
Не славолюбец и не фантазер, а самый трезвый человек на свете — вот он стоит.
И смотрит на костер, который в мире никому не светит.
Жена Цезаря
Это был тот день, когда к Помпее, жене великого Цезаря, под видом женщины проник переодетый мужчина.
— Кай Юлий, это уже не в первый раз! — сказали Цезарю его приверженцы.
— Не в первый? Я что-то не вспомню других.
— Кай Юлий, у тебя просто плохая память.
Цезарь был оскорблен:
— Ну, знаете… Мне может изменить жена, но память мне изменить не может.
— Может, может! — хором твердили приверженцы.
И тогда Цезарь заколебался.
— Уходи, Помпея, — сказал он. — Жена Цезаря должна быть вне подозрений.
Это был тот день. Это был последний день Помпеи в доме у Кая Юлия Цезаря.
— До свиданья, Юлий, — грустно сказала она. — Я думаю, ты еще будешь раскаиваться.
Жена ушла. Подозрения остались. Жена Цезаря была вне подозрений.
Один Шаг
— От великого до смешного один шаг, — сказал Наполеон и все-таки не сделал этого шага.
Но у Наполеона были последователи…
