Ханну Райяниеми - Deus ex homine
Обзор книги Ханну Райяниеми - Deus ex homine
Ханну Райяниеми
Deus ex homine[1]
Я не был, как это принято у богов, образцом святости и еще одним искупителем человеческих грехов. Я был полнофункциональным, сверхчеловеческим божеством с жидкометаллическим телом, запредельным мозгом, облаками самовоспроизводящегося тумана, выполняющего мои приказы, и рекурсивно обновляемым искусственным интеллектом, подчиненным моей воле. Я мог сделать все, что захочу. Я не Иисус. Я Супермен: вредный Эксцентричный Супермен. Я был чертовски счастлив. Я выжил.
Тишина в Питтенвиме была глубже, чем можно ожидать даже от такой маленькой приморской деревушки графства Файф. На севере, вдали от брандмауэра Эдриена, чума буйствовала вовсю и дома скрывались в тумане дополнительных защитных экранов.
— Ну как, не похоже на Преззагард? — спросил Крейг, когда мы проезжали по главной улице.
Опасения, — прошептал в моей голове симбионт. — Беспокойство.
Я не мог винить Крейга. Я приятель его падчерицы и в первые же ее выходные приехал к ней в дом. Здесь есть о чем тревожиться.
— Не совсем, — ответил я, ощущая в животе неприятное волнение.
— Нищим выбирать не пристало, как говорит моя старуха, — сказал Крейг. — Ну вот, мы и прибыли.
Сью открыла дверь и приветливо обняла меня. Как всегда, я вижу в ней Эйлин, даже в ее коротко остриженных светлых волосах и морщинистом лице.
— Привет, Юкка, — здоровается она. — Рада тебя видеть.
— И я рад, — отвечаю я, удивляясь сам и поражая моего симбионта подлинной искренностью.
— Эйлин звонила, — продолжает Сью. — Она будет здесь с минуты на минуту.
За ее плечом я замечаю глазеющего на меня Малькольма. Я подмигиваю, и он начинает хихикать. Сью вздыхает.
— Малькольм сводит меня с ума, — жалуется она. — Теперь он вообразил, что может управлять летающим ангелом. Удивительно, каким самонадеянным можно быть в шестилетнем возрасте.
— Эйлин до сих пор осталась такой, — говорю я.
— Знаю.
— Она уже здесь! — неожиданно кричит Малькольм. Мы выбегаем на задний двор и наблюдаем за ее спуском.
Ее ангел оказывается очень большим, даже больше, чем я себе представлял по ее живым изорядам. У него прозрачная, словно стеклянная, кожа и угольно-черные крылья. Лицо и корпус вылеплены грубо, словно в незаконченной скульптуре.
А внутри его груди, как насекомое в янтаре, заперта Эйлин, но она улыбается.
Спускаются они медленно. Воздушные струи от мельчайших лопастей в его крыльях срывают лепестки с хризантем Сью. Ангел легко касается травы. Стеклянистая поверхность стекает в сторону, и "Эйлин выходит наружу.
Я впервые вижу Эйлин после того, как она уехала. От ее мягкого скафандра расходится сияние, и она в нем похожа на рыцаря. Черты ее лица стали резче, и еще у нее появился загар. В обзорных изорядах Кыо-сети пишут, что солдаты Божьего Корпуса не только получают неактивное оборудование, но и подвергаются изменению ДНК. Но все равно это моя Эйлин: запачканные светлые волосы, резко очерченные скулы и зеленые глаза, в которых всегда горит вызов; моя Эйлин, мой солнечный свет.
Я способен только стоять и смотреть. Она подмигивает мне, подходит обнять мать, брата и Крейга. А потом шагает ко мне, и я слышу гудение ее комбинезона. Она прикасается губами к моей щеке.
— Юкка, — говорит Эйлин, — скажи на милость, что ты тут делаешь?
— Брейк. Перестаньте целоваться, — вмешивается Малькольм.
Эйлин шутливо пихает его.
— Мы не целуемся, — говорит она. — Мы говорим друг другу «привет». — Она улыбается. — Я слышала^ что ты хотел познакомиться с моим ангелом.
Лицо Малькольма вспыхивает. Но Сью решительно берет Эйлин за руку.
— Сначала надо поесть, — говорит она. — Потом будете играть.
Эйлин смеется.
— Ну вот, теперь я дома! — восклицает она.
Эйлин с удовольствием ест. Она сменила свой скафандр на джинсы и футболку и теперь еще больше похожа на девчонку, которую я помню. Она перехватывает мой взгляд и пожимает под столом руку.
— Не переживай, — говорит она. — Я настоящая. Я ничего не говорю, только отдергиваю руку.
Крейг и Сью обмениваются взглядами, и симбионт советует мне что-нибудь сказать.
— Как я догадываюсь, вы все настроены остаться по эту сторону брандмауэра? — выдавливаю я из себя.
Сью кивает:
— Я не собираюсь никуда уходить. Этот дом построил мой отец, и мы останемся здесь, даже если боги предпочтут уйти. Кроме того, эта компьютерная штука неплохо нас защищает.
— Рыба, — говорю я. Она смеется:
— Я никогда к этому не привыкну. Я знаю, что это имя ей дали те молодые парни, которые ее выстроили, но почему они назвали ее Fish?
Я пожимаю плечами:
— Это глупая шутка, рекурсивный акроним. Fish Is Super Human. Все с большой буквы. На самом деле это нисколько не смешно.
— Пусть так. Ну, по милости Рыбы, мы останемся здесь сколько будет возможно.
— Это хорошо.
«И глупо», — добавляю я про себя.
— Можно сказать, что это шотландская черта, — говорит Крейг. — Упрямство.
— И финская тоже, — замечаю я. — Не думаю, чтобы в ближайшем времени мои родители собрались куда-то переезжать.
— Видишь, я всегда знал, что у нас есть что-то общее, — кивает он, хотя симбионт предупреждает меня о неискренности его улыбки.
— Эй, — возмущается Эйлин, — насколько я помню, ваша дочь не Юкка. А я только что вернулась с войны.
— Ну и как там война? — спрашивает Крейг. Вызов, — предупреждает меня симбионт.
Я чувствую себя не в своей тарелке. Эйлин печально улыбается.
— Грязная, — отвечает она.
— У меня приятель был в Ираке давным-давно, — говорит Крейг. — Вот там было грязно. Сплошная кровь и кишки. Сейчас все делают машины и нерды. И эти машины даже не могут тебя убить. Что это за война?
— Мне не положено об этом говорить, — предупреждает Эйлин.
— Крейг, — вмешивается Сью, — не сейчас.
— Я просто спросил, — возражает Крейг. — У меня были друзья в Инвернессе, и кто-то, пораженный заразой, превратился в гигантский «тетрис». Эйлин была на войне, она знает, что это такое. Мы беспокоились. Я просто хочу знать.
— Если она не хочет об этом говорить, значит, она не хочет, — говорит Сью. — Она только что вернулась домой. Оставь ее в покое.
Я смотрю на Крейга. Симбионт утверждает, что это ошибка, но я приказываю ему заткнуться.
— Она кое в чем права, — говорю я. — Это мерзкая война. Самая отвратительная из всех, которые мы знаем. И ты прав, агенты богочумы не могут никого убить. Но боги могут. Рекурсивно оптимизируемый искусственный интеллект не убивает людей. Это делают киборги-киллеры.
Крейг мрачнеет.
— Итак, — цедит он, — почему же ты не там, раз считаешь, что все так плохо?
Взгляд Малькольма мечется между сестрой и отчимом. Смущение. Слезы.
Я кладу вилку на стол. Еда неожиданно становится безвкусной.
— У меня была чума, — медленно произношу я. — Я дисквалифицирован. Я был одним из нердов.
Эйлин поднимается из-за стола, и ее глаза мечут молнии.
— Как ты смеешь! — кричит она на Крейга. — Ты не представляешь, о чем говоришь. Ни капли! Ты ничего не поймешь из изорядов. Рыба не желает, чтобы вы знали. Все плохо, очень плохо! И ты еще хочешь мне что-то рассказать? Это я могу тебе рассказывать!
— Эйлин, — начинаю я, но она жестом заставляет меня замолчать.
— Да, Инвернесс превратился в гигантский «тетрис». Это сделали нерды и машины. И мы их убили. А ты знаешь, что еще мы видели? Детей. Детей, зараженных чумой. Дети очень жестоки. Они знают, чего хотят: есть, спать и не испытывать никакой боли. И все это предоставляет им богочума. Я видела женщину, которая лишилась рассудка. Она твердила, что потеряла ребенка и не может его найти, хотя все видели, что она беременна. Мой ангел, посмотрев на нее, сказал, что у нее в утробе червоточина, а ребенок в своей маленькой Вселенной. А у нее был такой взгляд… такой взгляд…
У Эйлин прерывается голос. Она выскакивает из комнаты, и в этот момент Малькольм начинает плакать. Я, не думая, иду за нею.
— Я просто спрашивал, — доносится до меня голос Крейга, но я уже захлопываю за собой дверь.
Я нахожу ее на заднем дворе. Эйлин сидит рядом с ангелом, обхватив одной рукой его ногу. Я чувствую укол ревности.
— Эй, — говорю я, — не возражаешь, если я сяду рядом?
— Пройди вперед, там есть свободный клочок травы, — слабо улыбается она. — Я плохо себя вела и всех там перепугала, правда?
— Думаю, да. Малькольм все еще плачет.
— Это… Я не знаю. Просто вырвалось. А потом я решила, что не важно, если и он все услышит. Он играет в свои игры, а там постоянно это происходит, так что мои слова не имеют значения. Я здорово сглупила.
