Владимир Васильев - Письмо из Шамбалы
Обзор книги Владимир Васильев - Письмо из Шамбалы
Владимир Германович Васильев
Письмо из Шамбалы
– Учитель, – спросил однажды Му Да, – а куда уходят совершенномудрые?
– Туда же, откуда приходят, – ответил, вздохнув, Учитель.
– Зачем же тогда было приходить, – удивился Му Да. – Ведь в пути столько тягот?
– Чтобы исполнить ритуал жизни и указать Путь, – объяснил Учитель.
– А в чем состоит ритуал жизни? – не унимался любознательный Му Да.
– В мудрости, совершенствующейся в человеколюбии – поведал Учитель.
– И как называется место, откуда приходят и куда уходят совершенномудрые? – робко спросил Му Да.
– Беспредельность.
– А откуда приходят и куда уходят не совершенствующиеся в мудрости? – опустив глаза долу, еле слышно спросил Му Да.
– Они не приходят и не уходят, а топчутся на месте, выкапывая под собой яму, в которую и проваливаются все глубже, как червь в яблоко, уничтожая его. – сострадательно глядя на Му Да, объяснил Учитель.
– И как называется эта яма? – испугался Му Да.
– Ограниченность.
Кун-Цзы, “Лунь юй”, глава 25.Я сразу почувствовал появление совершенномудрого в своей Шамбале. Шамбала – это место в мироздании, где мы творим свои миры, и когда с миром начинает происходить что-то, творцом не предусмотренное, верный признак – гость пожаловал.
Гость сел на небольшой плоский камень, который сразу понял, что отныне он – сидение, положил свой переносной “Керулен” (вообще-то, в моем мире это называлось “ноутбуком”, но я тут же осознал, что сей ноутбук – “Керулен”) на другой камень – побольше и повыше, коий сразу узнал в себе стол, и принялся быстро колотить по клавиатуре. Гость, разумеется, а не камень. Сложный спектр его ауры показался мне очень знакомым. Платон, Кун-цзы?.. Разве все воплощения упомнишь? Только по спектру и можно узнать друг друга. Что может поведать эта заурядная внешность худого старца с явными, хоть и сглаженными, следами периода злоупотребления алкогольными напитками на лице. Ну, тяжко пришлось его Аватару в этом воплощении, был период отчаяния, которого в земном воплощении не могут избежать даже Кумары-Логосы. Так ведь для переноски духовных тяжестей и воплощаются гиганты духа, дабы не раздавило ею слабосильных духовных младенцев наших.
– Кун-цзы?.. – позвал я старого друга.
– Зайчик-цзы, – поправил он меня, оторвавшись от работы. – Рад приветствовать доброго друга!.. Но извини – разговоры позже. Работа срочная!
– Над чем работаешь, если не секрет?
– “Лунь юй”, новые главы, которые я, будучи Куном, задумал, но написать не успел.
– О! – искренне обрадовался я. Сей светоч мысли всегда доставлял мне истинное наслаждение. – Но почему такая срочность? Столько веков прошло…
– Вот именно, что прошло, да не в ту сторону! – хмыкнул бывший Кун-цзы, ныне Зайчик-цзы. – Сейчас удобный исторический момент для восприятия человечеством новых глав “Лунь юй” – труды Хольма ван Зайчика приобрели неожиданную популярность на территории России, да и всего любезного моему сердцу бывшего СССР. У меня хороший духовный контакт с переводчиками. А жизнь так коротка! Спешить надо!..
Что верно, то верно – духовный контакт с человеком ценность чрезвычайно редкая и великая. Законтачить-то нетрудно, трудно при этом не сжечь человеческую психику. Очень губительны для нее высшие духовные частоты. Был у меня прекрасный контакт с Ницше, рассказал я ему правду про Зороастра-Заратустру, про себя то есть… Не выдержал бедняга, сгорел. Долго мне его в Шамбале выхаживать пришлось…
Ну, работай, – кивнул я. – Святое дело. Только осторожней там с контактерами!
– Да я уж и так – только через романы ван Зайчика, в основном, через эпиграфы к ним даю. То ли Кун-цзы это, то ли Зайчик-цзы… Только тебе и известно, что это одно и то же.
– А что ж ты в мою Шамбалу явился, а не в свою? Хотя она, конечно, у нас одна на всех, но у каждого свой участок…
– В том-то и дело, что одна на всех! – воскликнул Зайчик-цзы. – Каждый творит свой мир, а результат получается общий. Я почувствовал, что нашим Шамбалам необходимо на время слиться в разумных пределах, разумеется. Это нужно нашему общему миру.
М-да, наши Шамбалы сливаются, а в общем мире происходит интерференция историй, которую и обнаруживают некоторые дотошные математики, занявшиеся математическим анализом якобы фактов якобы истории. Хотя давно бы пора понять, что история не наука, а искусство. Поверять алгеброй гармонию – это, как молотком по пальцам…
– Всегда рад совместному творчеству! – искренне ответил я. Но он, похоже, уже не слышал, потому что пальцы его скакали по клавиатуре, аки кузнечики по полю. Мне же оставалось только приглядеться к изменениям в мирах, дабы плодотворно участвовать в сотрудничестве.
Знакомство с новым миром было подобно медленному и приятному погружению в ласковое курортное море. Ах, какие симпатичные люди вокруг!.. Женщины милы, стройны и прекрасны, а мужчины сильны и благородны!.. И все так сообразно плавают в море жизни!.. Нет, конечно, случаются отдельные варвары, норовящие напакостить, но на то они и варвары, на то и море, а не отфильтрованный бассейн, чтобы в нем попадались противные медузы, опасные хищники и коварные холодные течения. Это только прибавляет остроты ощущений и тем – общей радости жизни. Первый роман, второй, третий… шестой… А ведь и, в самом деле, плохих людей практически нет! Есть лишь потерявшие ориентацию в подводной и надводной стихиях. Им только надо бросить спасательный круг или плот, ежели далеко течением унесло, да возжечь маяк путеводный – выплывут. А если кто совсем из сил выбился, катер спасательный не замедлит явиться, и экипаж его в лице Богдана Руховича Оуянцева-Сю и Багатура Лобо реанимационные мероприятия проведет наилучшим образом. А ежели кто из них сам за борт свалится ненароком, то второй тут же незамедлительно придет на помощь. Это как в арии сороконожки: “друг мой – третье мое плечо, а недруг – нога сорок пятая…”
Весьма комфортно жить на курорте: вроде и похоже на жизнь, но на очень хорошую – в литературе утопией называется, и рад бы продлить удовольствие, но чувствуешь, что оплаченный срок истощается, и пора возвращаться к суровым будням, храня в памяти воспоминания о жизни, которая уже через пару дней кажется сном, странно похожим на жизнь. И отличается она от реальной жизни тем, что каждая проблема в ней имеет разумное разрешение, и каждый узел может быть сообразно развязан, а не в истерическом отчаянии разрублен, как то обычно бывает. А еще чаще бывает, что отрубаются только концы вокруг узла, а узел остается узлом и все надежды на его развязывание и даже разрубание вовсе исчезают.
Честно признаюсь, что я с искренним удовольствием жил на этом интеллектуальном курорте, но понимал – долго отдых продолжаться не может. Просто, опытный психолог (или нарколог) искусно приучает меня (читателя) к приятной виртуальной жизни и сопутствующей ей этической атмосфере. Утопия врачует духовные раны, даря иллюзию надежды на “светлое послезавтра”, как выразились переводчики эпопеи. Очень нужную иллюзию, учитывая мрачное “позавчера” на острове Даманском, ныне китайском, современную “ползучую экспансию” Китая в Сибирь и будущие конфликты из-за острейшего дефицита пресной воды, которой и в мире, и в Китае, в первую очередь, в ближайшие десятилетия на всех явно не хватит. При современном распределении ее запасов. Человек без многого может прожить, но без воды – не более трех дней… А тут Ордусь – прекрасное гармоничное “сино-ордыно-русское” супергосударство с уникальной жизнеобеспечивающей культурой, в нем противоречия носят частный характер государственным образом разрешаемых проблем, далеких от наших исторических антагонизмов. В эпопее они имеют этически-психологический характер, а в современном мире – эконономический и, как следствие, политический. Это куда страшней, ибо этически-психологические проблемы решаются на интеллектуальном уровне (умные люди всегда договорятся), а экономические – на уровне инстинктов самосохранения, продолжения рода и т.д. Инстинкты не договариваются, а удовлетворяются или нет. И при дефиците средств удовлетворения инстинктов антагонизмы неизбежны.
Семеричная структура мироздания сработала и в эпопее Хольма ван Зайчика – именно в седьмом “этнокарнавальном романе” “Дело непогашенной луны” до курортных пляжей донесся отчетливый рокот цунами реальной жизни. Имеются в виду реалии общего мира, созданного усилиями духа всех Логосов-Демиургов-Учителей-Махатм-Иерархов… Как Нас только не называли! Даже богами – Будда, Яхве, Христос… Нет, Мы не боги в истинном смысле. Мы – те, кто уже прошел Путь и знает Цель. Мы отвечаем за спасение этого мира. Нет, не от козней мифического Сатаны-Дьявола-Люцифера, а от самого мира. Нет у человечества более опасного врага, чем оно само. Люцифер – лишь персонификация инстинктов человечества, начиная от особи, продолжаясь в инстинктах рода, племени, нации, расы, человечества в целом, и все это в атмосфере инстинктов планеты как живой сущности. И эта цепь инстинктов продолжается до уровня мироздания в целом. Инстинкты – это регулирующие механизмы самосохранения системы, действующие автоматически и не требующие вмешательства разума. Они вполне вписываются а Идею Мироздания и являются ее проводниками в мире определенного иерархического уровня. Появление разума – тоже проявление инстинктов высокого уровня. Инстинктов развития системы, ее усложнения. Цефализации, как говорят кибернетики. Трагедия в том, что развитие, как известно, включает в себя момент “отрицания отрицания” в результате “перехода количества в качество”. С точки зрения инстинктов той системы, которая отрицается, это – конец света, и инстинкты самосохранения яростно встают на борьбу с “прогрессом”. А разум, будучи элементом системы следующего уровня, порой начинает действовать разрушительно для системы прежнего уровня, как слон в посудной лавке. И это во вред всей цепочке миров: если погибнет мир низшего уровня, не из чего будет возникать миру более высокого уровня. За успокоение слона принимаются и инстинкты человека, и биосферные регулирующие инстинкты планеты.
