Елена Хаецкая - Идальго
Обзор книги Елена Хаецкая - Идальго
Елена Хаецкая
Идальго
С самого раннего детства Ида обожала лошадей. Для родителей это обстоятельство оставалось неразрешимой загадкой. Иногда отец в шутку называл увлечение дочки атавизмом. «Должно быть, это в тебе неожиданно зазвучал голос наших далеких пещерных предков», – говорил он. Ида не возражала. Она оживлялась по-настоящему только при разговоре о лошадях. Ее мало интересовали достижения искусства, которыми увлекалась мама. «Ты живешь в одном городе с величайшим музеем мира, Эрмитажем, – укоряла Иду мама, которая считала Эрмитаж величайшим местом на земле. – И не пользуешься этим».
Иногда, поддавшись увещеваниям, Ида, так и быть, посещала музеи, но и там созерцала исключительно изображения лошадей. В конце концов в семье было решено, что идины лошади – это «свыше», и девочку оставили в покое. Когда она подросла и заявила о своем желании устроиться на работу в зоопарк, в семье не посмели возражать. Только мама осторожно осведомилась: «Ты, конечно, отдаешь себе отчет в том, что тебе придется убирать навоз? Работать в зоопарке – это ведь не только гладить пушистых зверюшек…» При слове «пушистые зверюшки» Ида презрительно двинула бровью, и мама осеклась.
Девочка окунулась в мир своих любимых копытных и приходила домой совершенно счастливая. А потом ей поручили ухаживать за пони.
Пони были трудягами. Они часами стояли в парке, с бантиками в гривах, в нарядных попонах, и время от времени катали детей. От этих заработков они кормились и еще оставалось.
Иде поручили ворчливого черного Мальчика. Это было единственное копытное, с которым девочка не нашла общего языка. У них были совершенно различные характеры. Мальчик хоть и был «маленькой лошадкой», как называли пони дети, но нравом обладал яростным, норовил лягнуть, куснуть и время от времени гневно ржал. Ему не нравились бантики в гриве и глупые дети, которые лезли к его морде с липкими лакоствами и холодными пальчиками, норовившими забраться в мягкие лошадиные ноздри. Мальчик дышал им в ладошки и задирал губу.
В конце концов, Мальчика стали запрягать в тележку, а Ида осталась без собственного пони и на время вернулась к чистке клеток.
Но тут произошло одно событие, которое сильно повлияло на ее жизнь. Одна музыкальная радиостанция, которая постоянно мурлыкала в идином приемничке, неожиданно передала странное сообщение: «В Приморском парке Победы обнаружена беспризорная лошадь. Животное в очень плохом состоянии. Оно бродит по парку, портит газоны. Предлагается любой организации, либо частному лицу забрать лошадь и определить ее судьбу».
Ида не колебалась ни мгновения. Она бросила лопату, буркнула что-то неразборчивое напарнице и бросилась бежать. Она не помнила, как добралась до метро. Вагоны тащились еле-еле, и изо всех своих немалых душевных сил Ида торопила их: скорей! скорей, пока о беспризорной лошади не «позаботились» какие-нибудь другие организации или частные лица!
Она выбежала из метро и помчалась по парку. Люди расступались, потому что девочка неслась слепо, точно потеряла голову. От ее комбинезона пахло конским навозом. Она словно сама превратилась в лошадь: скакала, не разбирая пути, не думая – и в то же время совершенно определенно зная, что избрала верное направление.
Лошадь почуяла ее издалека и резко, беспокойно заржала. Ида затормозила на бегу: большие кони так не ржут, у них другой голос… Не может быть!
Но – да, это оказалось правдой: на газоне стоял пони.
Это был самый шелудивый пони во всем северном полушарии. Тощий, с редкой, свалявшейся гривой и некрасивыми белыми пятнами, разбросанными по рыжеватой шкуре.
– Да ты, брат, болен… – проговорила Ида, осторожно приближаясь к животному.
Пони стукнул копытом, задрал голову и снова огласил окрестности неприятным ржанием.
– Хороший, хороший… – бормотала девочка. Она подбиралась к своей находке мелкими шажками.
Пони принялся косить огромными глазами. В этих глазах сверкало озорство. Затем он задрал губу и продемонстрировал желтоватые зубы.
– Ну, ты ведь у нас пожилой господин, солидный… – уговаривала Ида.
Пони вдруг согласился. Он опустил губу, поставил уши торчком, дернул ими пару раз и вдруг двинулся навстречу девочке. Остановившись возле нее, ткнул в ее мордой и окатил волной влажного выдоха.
Ликуя, Ида провела ладонью по его голове. Подтверждая решение дружить, пони подтолкнул ее руку.
– Я буду звать тебя Идальго, – сказала Ида. – Будем друзьями, да? Ида и Идальго. Хорошо?
В ее голове прозвучало мысленное: «Вот и договорились». Она обернулась – в первое мгновение ей показалось, что эти слова кто-то произнес, но рядом никого не было. «Должно быть, я начинаю читать мысли животных», – решила Ида.
Она зашагала обратно к метро, и пони потрусил за ней следом. Нет, в метро нельзя. Никто не ездит в метро с лошадьми. Придется идти пешком. И по дороге выслушивать комментарии прохожих. В основном – упреки в том, что она плохо следит за своей лошадью. Ладно, как-нибудь переживем.
В зоопарке Идальго был встречен без энтузиазма. «Если хочешь, ухаживай за ним сама. Конечно, мы не можем бросить животное без помощи…» – сказала начальница, Наталья Викторовна.
Ида засияла.
– Его хотели усыпить, – соврала она. – Якобы он представляет опасность.
– Тогда конечно, – сказала Наталья Викторовна. – Но это целиком и полностью ляжет на твои плечи. Ты готова?
Ида была готова.
Подруга Иды и напарница, Катерина, проницательно предупредила:
– Хлебнешь ты с этим Идальго… У него характер отвратительнее, чем был у Мальчика.
– Мальчик был мне чужой, а Идальго – мой друг! – объявила Ида.
– Знаешь что? – сказала Катерина. – По-моему, ты чересчур романтична. Почему ты назвала его Идальго?
– Чтобы было созвучно.
– А я думаю, потому, что ты влюблена в Вигго Мортенсена, – сказала Катерина кисло. – Помнишь, в том фильме, где у него конь по имени Идальго?
– Ничего я не влюблена ни в какого Вигго, – сказала Ида.
Катерина фыркнула – не поверила; однако Ида говорила сущую правду: она не грезила о мужчине, похожем на Вигго Мортенсена, потому что в своих мечтах сама была таким человеком – лучшим наездником на свете, человеком, способным выиграть любую гонку, даже без седла, лучшим другом своей лошади…
Она возилась со своим пони до ночи и, расставаясь, нашептывала ему в ухо обещания прийти наутро. Пони дергал ушами и смешливо фыркал – ему было щекотно.
– Могла бы хотя бы позвонить! – сказала мама. – Мы волновались.
– Мама! – задушевно проговорила Ида и полезла целоваться, окатывая маму стойким ароматом конюшни. – У меня теперь есть собственная лошадь! То есть – пони…
Остаток вечера она рассказывала о чудесных свойствах Идальго. Родители слушали молча. Страстная увлеченность дочери иногда пугала их. «Возможно, это потому, что сами мы – заурядные люди, – размышлял отец. – Обыватели. Не в самом худшем смысле слова. По крайней мере, мы способны понять, что на свете существуют люди, не похожие на нас. Но страстность… всегда немного пугает. Должно быть, сходным образом чувствовала себя утка, когда оказалось, что ее гадкий утенок – белый лебедь. Дурацкое ощущение…»
Пестрый пони с каждым днем становился все краше. Ида разговаривала с ним по целым дням, и ей казалось иногда, что она улавливает ответ. Однажды она спросила своего конька:
– Ты не согласился бы катать детей? Нам нужны заработки.
– Пожалуй, – задумчиво отозвался пони. – Это не самое худшее занятие. Надеюсь, я достаточно красив, чтобы производить должное впечатление?
– Ты – самая красивая лошадка на свете! – заверила Ида. – И я тебя обожаю!
Пони ухмыльнулся. По крайней мере, так восприняла это Ида.
И она стала выводить его в парк.
Идальго имел успех. Он не носил бантиков и лент, но одно только лукавое выражение его морды привлекало к нему детей. Ребятишки охотно забирались в нарядное седло с настоящим лассо. Идальго бегал по парку и время от времени вызывающе ржал.
Приблизительно в эти же дни, в начале июля, Ида познакомилась с Николаем. Николай, рослый, со светлыми соломенными волосами, загорелый, подошел к пестрому пони и некоторое время разглядывал его хозяйским глазом, а затем, наклонившись, поднял копыто и осмотрел его.
– Эй, – сказала Ида, – здесь тебе не конская ярмарка.
– Да? – Он выпрямился, встретился с ней взглядом. – И ты не лошадиная барышница?
– Я не барышница, а барышня, – отрезала Ида.
Николай весело рассмеялся. Странно, но он сразу понравился Иде. Может быть, потому, что внешне напоминал того мужчину, которым она мечтала быть.
– Ты ездишь верхом? – спросил Николай.
– Разумеется, – ответила Ида чуть высокомерно.
