Яцек Дукай - Земля Христа
Обзор книги Яцек Дукай - Земля Христа
Яцек Дукай
Земля Христа
1
Выйдя из джунглей на пляж, мужчина задержался. В джунглях царил пятнистый полумрак, а местами — тень, глубже, чем темнота ночи на Луне, поэтому глаза блондина, неожиданно атакованные иглами лучей высоко стоявшего солнца, ослепли; он стоял и тряс головой, пока к нему не вернулась способность видеть. В конце концов, белые пятна расплылись; он натянул светлую шляпу поглубже на глаза, осмотрелся, меланхолично ругнулся — и направился на юг.
Океан шумел лениво, то громче, то тише, в ритме вздымающихся и опадающих волн.
В течение десяти минут марша блондин прошел мимо шести отдыхающих. Те удивленно присматривались к нему: на всех семидесяти миллионах гектаров, принадлежащих консорциуму "Парадиз", людей, носивших одежду, можно было подсчитать на пальцах одной руки — на этом же были черные брюки, темная рубашка, даже галстук. Занимавшаяся любовью в тени деревьев парочка, увидав его, начала дико хохотать; они так и гоготали, пока у них не кончился дух. Мужчина парочку проигнорировал.
Пройдя мимо небольшого мыса, мужчина повернул на юго-запад, вдоль глубокой дуги залива, направляясь к другому, противоположному мысу. Он ускорил шаг, но потом растянул губы в невольной улыбке облегчения, узнав черты лица обнаженного мужчины, лениво растянувшегося под прибрежной насыпью.
Когда блондин остановился у самой головы голого типа, тень упала на лицо спящего.
Куда ни кинь взгляд, кроме них не было никого: джунгли, пляж, океан, небо, солнце. Привлекающий, отдаленный и глубокий отзвук гоняющихся одна за другой волн; усыпляющий концерт пораженной заклятием непонимания природы — и ничего больше.
Блондин на момент отогнул поля шляпы и вытер рукавом орошенный потом лоб. Вздохнул. После этого он присел и потянул лежащего за руку.
Проснувшийся неохотно приподнял левое веко.
— Чего? — пробормотал он.
— Сеньор Прадуига?
— Чего?
— Лопес Прадуига?
— А если и так, то что? По морде дадите? И вообще, кто вы такой?
— Меня прислал Данлонг, я с Земли Сталина, а вы забыли взять телефон.
— Да отцепитесь вы, мне что, его себе в задницу сунуть? Или в собственном поту квасить? — Лопес окинул прибывшего полным отвращения взглядом. — И вообще, я сам себе дал отпуск. Этого вам Данлонг не сообщил?
— Я ничего не знаю. Я всего лишь должен вам сообщить, что Данлонг просит как можно скорее прибыть.
— Вернусь через месяц. Ну и еще… три-четыре денька… Какое там сегодня число?
— Как можно скорее, это означает — немедленно.
— Ага. До свидания. Не заслоняйте мне солнца — не видите, что я загораю.
— Я повторяю…
— В соответствии с контрактом, я имею право на отпуск. И пускай Данлонг мне тут…
Блондин перебил его.
— Вы не поняли. Данлонг просит вас вернуться. Если бы это было обычное приказание, мы бы воспользовались кем-нибудь из обслуживающего персонала Рая. А я вас прошу.
Лопес не спеша поднялся. Это был мужчина абсолютно среднего роста, абсолютно среднего веса, и он мог бы походить на самого банального бизнесмена тридцати с лишком лет, если бы не прекрасная координация движений, грация профессионального фехтовальщика и удивительно спокойный взгляд; глаза почти что сонные.
Какое-то время он переваривал слова блондина.
— Удостоверение, — бросил он.
Посланник Данлонга вынул его из заднего кармана и с неохотой подал Лопесу. Это была толстая, небольшая карточка с фотографией блондина, идентификационными кодами (ДНК, профиль голоса, сетчатки глаз), личными данными владельца (звали его Ульрих К. Г. Тыслер), снабженная эмблемой департамента, объединенной в универсальный, принятый ООЗ логотип независимой Земли с прибавлением: "Stalin's Earth, K.T.O.G." На обороте находилась контрольная панелька. Лопес разблокировал ее и подал удостоверение Тыслеру.
Тот, вздохнув, приложил к панельке большой палец — хотя, по правде, это мог быть любой другой палец, любая область тела: для проверки генотипа годится любая клетка — панелька пожирала эпителий; папиллярные линии менять можно, равно как и цвет глаз, а вот самого себя не подменишь. Сигнал тревоги не включился.
— Ну вы и пугливый.
— Надеюсь, что это не фальшивка; правда, здесь нигде нет терминала, на котором можно было бы ее проверить.
— Паранойя.
— И я прекрасно знаю об этом. — Прадуига отвел взгляд и начал высматривать что-то в океане. — А вот теперь скажите, чего, собственно, Данлонг от меня хочет.
Ульрих снял шляпу и начал обмахиваться ею.
— Не знаю
— Он не сообщил вам, какой аргумент меня убедит? Или вы его забыли?
— Не забыл. И уже сказал: он вас просит.
— Н-да, и вправду необычно… Ладно, а сами ничего не слыхали?
— Я что, сплетни должен повторять? Так вы идете или нет?
— Это же по какой причине?
Ульрих обратил вздох к небу.
— Так я и думал.
— Вы так и думали? А что, мы откуда-то знакомы?
— Нет, нет. Целинский это предугадывал. В задницу мне кактус, сказал, если он на это пойдет.
Лопес оторвал взгляд от океана.
— Целинский?
— Ожидает в вертолете возле Врат. Мы заказали переброску на четырнадцать сорок. — Тыслер неожиданно забеспокоился. — Часы, время, — бросил он в пространство.
— Двенадцать пятьдесят одна, — сообщили ему часы.
— Черт!
— Целинский. — Лопес покачал головой. — И что во всем этом делает Стрелочник из Разведки? — спросил он, скорее, сам себя. У Тыслера сомлела рука, и он переложил шляпу в левую.
— Данлонг выслал его, надеясь, что уж он вас убедит. Как дружок дружка.
До Лопеса дошло.
— Имеется Ничто?
— Чего?
— Вы поймали Ничто?
— Я уже говорил, сплетен повторять не собираюсь. Не хочется мне оказаться в Аду.
Лопес усмехнулся.
— Это же за какую такую сплетню можно очутиться в Аду? — покачал он головой. — Ничто схватили.
Ульрих простонал:
— Мужик, смилуйся! Скажи, чтобы я отвалил, и покончим с этим. Я уже и так плавлюсь. Что ты там видишь в той воде?!
— Чего не вижу, — акцентировал Прадуига. — Повезло тебе, если бы тут была, то, скорее всего, выпустила бы мне кишки… — он заговорщически подмигнул. — Наверное, поплыла за мыс. Ладно, сматываемся отсюда, а то еще вернется…
Ульрих с облегчением выпустил воздух из легких, надел шляпу и вновь улыбнулся — улыбкой мученика.
— Тогда пошли. Спуск в тоннель находится на севере; надеюсь, что вы не имели в виду северный мыс.
— Я же не слепой. Вы тут наследили, как раненная черепаха.
Лопес обошел Тыслера и направился по следам прибывшего. Ульрих снова застонал и побежал за ним трусцой: Прадуига сразу же навязал убийственный темп.
Пройдя мыс, они заметили колышущийся вдалеке на волнах катер прибрежной стражи Ацтекской Империи. Пользуясь гарантированной консорциумом солнечной погодой, воины Сына Богов загорали на палубе, с любопытством приглядываясь к тем таинственным сверхлюдям, за одно лишь обращение к которым, за улыбку — закон карает смертью.
Прадуига с Тыслером добрались до искусственной тропы, плавной дугой врезавшейся в джунгли, минут за десять. По тропе, наконец-то заслоненные от чудовищно жгучего солнца, они добрались до спуска в станцию подземных узкоколеек Рая, которые на всей его территории были единственным средством передвижения — любое иное наверняка бы разрушило чуть ли не сказочное видение не знающей времени страны счастья и покоя. Они доехали до Врат, где Лопес поместил свои вещи в камере хранения; там, на стартовой площадке, их уже ждал вертолет.
Через четверть часа они уже находились в воздухе, направляясь в Теночтитлан.
2
— Господин майор.
— Нуууу…
— Линайнен.
— Переключи.
В миниатюрных наушниках майора, спрятанных в его ушных раковинах, зашуршал голос лейтенанта Линайнена.
— Везде наши люди. Мы держим ущелье и склоны, никто ничего не заметил.
Не отрывая взгляда от системы трехмерных Проекций, под разными углами и различным образом представлявших расстилающуюся ниже поросшую лесом котловинку, майор, нехотя, бросил:
— А как там картерийцы?
— А как всегда. В конце концов: янтшары всегда янтшары, — Линайнен рассмеялся, повторив старинный рекламный слоган.
— Если чего начнется, немедленно докладывайте.
— Такчно.
Майор щелкнул пальцами, и сержант-связник тут же прервал сеанс.
Над котловиной лениво полз серый рассвет. Майор подошел к эскарпу, замыкавшему с северной стороны скальную полку, на которой размещался командный пункт. Он был замаскирован односторонними голограммами, представлявшими ту же самую висящую над пропастью полку, голую стену за ней — все пусто и не нарушено присутствием человека, но передвинутое вперед на шесть метров, что с расстояния в полмили заметить было практически невозможно — разве что кто нацелил в это самое место лазерный дальномер или же пригляделся к нему с помощью анализатора, вот только подобным оборудованием демайское антикоммунистистическое партизанское движение просто не располагало. А во всем остальном маскировка была совершенной, она даже поглощала тепло человеческих тел, спрятавшихся за голограммами; вместо него специальные приспособления эмитировали искусственное, практически ничтожное тепло камня, тем самым обманывая спутники и вводя в заблуждение возможных дотошных наблюдателей, имеющих очки, которые детектировали бы инфракрасное излучение. В этом тоже был пересол — ведь партизаны не имели доступа к столь чувствительной технике, они не располагали каким-либо космодромом, с которого могли бы выслать на орбиту искусственные спутники. Впрочем, охотники Союза их тут же сбили бы.