Аркадий Стругацкий - Жук в муравейнике
Обзор книги Аркадий Стругацкий - Жук в муравейнике
Жук в муравейнике
1 июня 78-го года
Сотрудник КОМКОНа-2 Максим Каммерер
В 13.17 Экселенц вызвал меня к себе. Глаз он на меня не поднял, так что я видел только его лысый череп, покрытый бледными старческими веснушками, — это означало высокую степень озабоченности и неудовольствия. Однако не моими делами, впрочем.
— Садись.
Я сел.
— Надо найти одного человека. — сказал он и вдруг замолчал. Надолго. Собрал кожу на лбу в сердитые складки. Фыркнул. Можно было подумать, что ему не понравились собственные слова. То ли форма, то ли содержание. Экселенц обожает абсолютную точность формулировок.
— Кого именно? — спросил я, чтобы вывести его из филологического ступора.
— Лев Вячеславович Абалкин. Прогрессор. Отбыл позавчера на Землю с полярной станции Саракша. На Земле не зарегистрировался. Надо его найти.
Он снова замолчал и тут впервые поднял на меня свои круглые, неестественно зеленые глаза. Он был в явном затруднении, и я понял, что дело серьезное.
Прогрессор, не посчитавший нужным зарегистрироваться по возвращении на Землю, хотя и является, строго говоря, нарушителем порядка, но заинтересовать своей особой нашу комиссию, да еще самого Экселенца, конечно же, никак не может. А между тем Экселенц был в столь явном затруднении, что у меня появилось ощущение, будто он вот-вот откинется на спинку кресла, вздохнет с каким-то даже облегчением и проворчит: «Ладно, извини. Я сам этим займусь.» Такие случаи бывали. Редко, но бывали.
— Есть основания предполагать, — сказал Экселенц. — что Абалкин скрывается.
Лет пятнадцать назад я бы жадно спросил: «От кого?» — однако с тех пор прошло пятнадцать лет, и времена жадных вопросов давно миновали.
— Ты его найдешь и сообщишь мне, — продолжал Экселенц. — никаких силовых контактов. Вообще никаких контактов. Найти, установить наблюдение и сообщить мне. Не больше и не меньше.
Я попытался отделаться солидным понимающим кивком, но он смотрел на меня так пристально, что я счел необходимым нарочито неторопливо и вдумчиво повторить приказ.
— Я должен обнаружить его, взять под наблюдение и сообщить вам. Ни в коем случае не пытаться его задержать, не попадаться ему на глаза и тем более не вступать в разговоры.
— Так, — сказал Экселенц. — теперь следующее.
Он полез в боковой ящик стола, где всякий нормальный сотрудник держит справочную кристаллотеку, и извлек оттуда некий громоздкий предмет, название которого я поначалу вспомнил на хонтийском: «заккурапия», что в точном переводе означает — «вместилище документов». И только когда он водрузил это вместилище на стол перед собой и сложил на нем длинные узловатые пальцы, у меня вырвалось:
— Папка для бумаг!
— Не отвлекайся. — строго сказал Экселенц. — слушай внимательно. Никто в комиссии не знает, что я интересуюсь этим человеком. И ни в коем случае не должен знать. Следовательно, работать ты будешь один. Никаких помощников. Всю свою группу переподчинишь Клавдию, а отчитываться будешь передо мной. Никаких исключений.
Надо признаться, это меня ошеломило. Просто такого еще никогда не было. На Земле я с таким уровнем секретности никогда еще не встречался. И, честно говоря, представить себе не мог, что такое возможно. Поэтому я позволил себе довольно глупый вопрос:
— Что значит — никаких исключений?
— Никаких — в данном случае означает просто «никаких». Есть еще несколько человек, которые в курсе этого дела, но поскольку ты с ними никогда не встретишься, то практически о нем знаем только мы двое. Разумеется, в ходе поисков тебе придется говорить со многими людьми. Каждый раз ты будешь пользоваться какой-нибудь легендой. О легендах изволь позаботиться сам. Без легенды будешь разговаривать только со мной.
— Да, Экселенц. — сказал я смиренно.
— Далее, — продолжал он. — видимо, тебе придется начать с его связей. Все, что мы знаем о его связях, находится здесь. — он постучал пальцем по папке. — не слишком много, но есть с чего начать. Возьми.
Я принял папку. С таким я тоже на Земле еще не встречался. Корки из тусклого пластика были стянуты металлическим замком, и на верхней было вытеснено кармином: «Лев Вячеславович Абалкин». А ниже почему-то — «07»
— Слушайте, Экселенц, — сказал я. — почему в таком виде?
— Потому что в другом виде этих материалов нет, — холодно ответил он.— кстати, кристаллокопирование не разрешаю. Других вопросов у тебя нет?
Разумеется, это не было приглашением задавать вопросы. Просто небольшая порция яда. На этом этапе вопросов было множество, и без предварительного ознакомления с папкой их не имело смысла задавать. Однако я все же позволил себе два.
— Сроки?
— Пять суток. Не больше.
Ни за что не успеть, подумал я.
— Могу я быть уверен, что он — на Земле?
— Можешь.
Я встал, чтобы уйти, но он еще не отпустил меня. Он смотрел на меня снизу вверх пристальными зелеными глазами, и зрачки у него сужались и расширялись, как у кота. Конечно же, он ясно видел, что я недоволен заданием, что задание представляется мне не только странным, но и, мягко выражаясь, нелепым. Однако по каким-то причинам он не мог сказать мне больше, чем уже сказал. И не хотел отпустить меня без того, чтобы сказать хоть что-нибудь.
— Помнишь, — проговорил он, — на планете по имени Саракш некто Сикорски, по прозвищу Странник, гонялся за шустрым молокососом по имени Мак…,
Я помнил.
— Так вот, — сказал Странник (он же Экселенц). — Сикорски тогда не поспел. А мы с тобой должны поспеть. Потому что планета теперь называется не Саракш, а Земля. А Лев Абалкин — не молокосос.
— Загадками изволите говорить, шеф? — сказал я, чтобы скрыть охватившее меня беспокойство.
— Иди работай, — сказал он.
Кое-что о Льве Абалкине, прогрессоре
Андрей и Сандро все еще дожидались меня и были потрясены, когда я переподчинил их Клавдию. Они даже заартачились было, но беспокойство мое не проходило, я рявкнул на них, и они удалились, обиженно ворча и бросая на папку недоверчиво-встревоженные взгляды. Эти взгляды возбудили во мне новую и совершенно неожиданную заботу: где мне теперь держать это чудовищное «вместилище документов»?
Я уселся за стол, положил папку перед собой и машинально взглянул на регистратор. Семь сообщений за четверть часа, которые я провел у Экселенца. Признаюсь, не без удовольствия я переключил всю свою рабочую связь на Клавдия. Затем я занялся папкой.
Как я и ожидал, в папке не было ничего, кроме бумаги. Двести семьдесят три пронумерованных листка разного цвета, разного качества, разного формата и разной степени сохранности. Я не имел дела с бумагой добрых два десятка лет, и первым моим побуждением было засунуть всю эту груду в транслятор, но я, разумеется, вовремя спохватился. Бумага так бумага. Пусть будет бумага.
Все листки были очень неудобно, но прочно схвачены хитроумным металлическим устройством на магнитных защелках, и я не сразу заметил самую обыкновенную радиокарточку, подсунутую под верхний зажим. Эту радиограмму Экселенц получил сегодня, за шестнадцать минут до того, как вызвал меня к себе. Вот что в ней было:
«01.06.-13.01. Слон - Страннику.
На ваш запрос о Тристане от 01.06.-07.11. Сообщаю:
31.05.-19.34. Здесь получена информация командира базы Саракш-2. Цитирую: провал Гурона (Абалкин, шифровальщик штаба группы флотов «Ц» Островной империи). 28.05 Тристан (Лоффенфельд, выездной врач базы) вылетел для регулярного медосмотра Гурона. Сегодня 29.05.-17.13. На его боте прибыл на базу Гурон. По его словам, Тристан при неизвестных обстоятельствах был схвачен и убит контрразведкой штаба «Ц». Пытаясь спасти тело Тристана и доставить его на базу, Гурон раскрыл себя. Спасти тело ему не удалось. При прорыве Гурон физически не пострадал, но находится на грани психического спазма. По его настоятельной просьбе направляется на Землю рейсовым 611. Цитата окончена.
Справка: 611 прибыл на Землю 30.05.-22.32. Абалкин на связь с Комконом не выходил, на Земле к моменту сегодня 12.53 Не зарегистрирован. На остановках по маршруту 611 (Пандора, курорт) на тот же момент не зарегистрирован также. Слон.»
Прогрессоры. Так. Признаюсь совершенно откровенно: я не люблю прогрессоров, хотя сам был, по-видимому, одним из первых прогрессоров еще в те времена, когда это понятие употреблялось только в теоретических выкладках. Впрочем, надо сказать, что в своем отношении к прогрессорам я не оригинален. Это неудивительно: подавляющее большинство землян органически не способно понять, что бывают ситуации, когда компромисс исключен. Либо они меня, либо я их, и некогда разбираться, кто в своем праве. Для нормального землянина это звучит дико, и я его понимаю, я ведь сам был таким, пока не попал на Саракш. Я прекрасно помню это видение мира, когда любой носитель разума априорно воспринимается как существо, этически равное тебе, когда невозможна сама постановка вопроса, хуже он тебя или лучше, даже если его этика и мораль отличаются от твоей…
