Галина Маркус - Найленир. Эльфийская баллада

Ночь над дворцом натянула своё покрывало,
И под Вечерней Звездой всё затихло пред бурей.
Эльф, возвратившись, царевну искал, только тщетно —
Скрылась она наверху, выходить не желала.

Но не сидится ему во дворце, он не может
Завтра уехать, с Альне не сказавши ни слова,
Должен услышать ответ её, должен увидеть…
Знает откуда-то эльф, будто ждёт его дева,

Смотрит на окна: темны все, ни звука, ни знака,
Все одинаковы, только одно привлекает,
Тянет его, и он видит – тем зрением чутким,
Что только эльфам доступно, как видел в лесу он,

– Образ любимой. И стали ничтожны преграды,
Лезет на дуб под окном. Лёгкий, быстрый и ловкий,
Эльф по карнизам скользит, не боясь оступиться.
Тихо окно приоткрылось, и прыгает внутрь он.

«Радость моя, почему убежала, неужто
Завтра мне ехать на бой, не услышав ответа,
Не попрощавшись с тобой, не обняв, не коснувшись?
Или не врёт воевода твой – может, не любишь?»

«Если бы я не любила – тогда не ждала бы…
Но ни при ком я с тобой говорить не желала!
Слушай ответ мой, Леир. Приношу тебе клятву!
Ныне клянусь я в любви тебе, в верности вечной

Только твоей быть, всегда – без тебя и с тобою,
Жив ли останешься или в сраженьи погибнешь,
Ты мой единственный – больше никто не коснётся…
Я на другого не гляну. Прими мою клятву!»

Жадно целует его, прижимается крепко,
Всё горячее их ласки… Эльф – словно безумный,
Счастлив, как счастлив он в жизни ни разу и не был,
Сердце колотится так, словно выпрыгнуть может.

«Стой же, Леир, принимай мою клятву скорее —
Или уйди, не целуй меня, если не веришь!
Я ведь твоя… Принимай!» «Принимаю», – он шепчет,
И от любви задыхается, явь забывая.

«Будет Звезда мне свидетелем. Стану женой я,
И не осудит никто, но никто не узнает», —
– Шепчет Альне, а Леир ничего и не слышит,
Он переполнен восторгом. Нежнее и жарче

Их поцелуи… И всем существом он ликует —
Лаской её обжигает, купается в неге,
Что обладает любимой, женой принимает,
Нынче его она стала, никто не отнимет…

…Серый рассвет застаёт их в объятьях друг друга.
Эльф открывает глаза, одного лишь желая:
Ночь эту длить. Но уходит она безвозвратно.
Та, что он любит – промолвила тихо: «Ты счастлив?

Радости каплю тебе принесла я, любимый?»
«Радостью я переполнен, как звёздами – небо!» —
Смотрит Леир на неё, наглядеться не может.
Но почему его гложет тревога, как будто

Что-то забыл он, а может быть, что-то нарушил?
«Утром к отцу твоему мы пойдём и расскажем…»
«Нет, мой любимый, к отцу не пойдём мы – сегодня
День будет трудным, не время для новых волнений…»

Эльф встрепенулся – он слышит фальшивую ноту,
Грустную ноту. Тревога его возрастает,
Вдруг озаряет его: «О, Альне, ты забыла
Клятву принять от меня – принимай же скорее!

Я виноватым стою пред Звездою и Небом,
Словно закон обошёл, но того не желал я…
Надо ошибку исправить скорее…» Царевна
Молча встаёт, одеваясь, на эльфа не смотрит.

«Что ты молчишь? – вопрошает он снова и снова. —
Если нарушен Закон – возвратимся к Закону!
Клятву ты примешь – и буду прощён я…»
                                                                «Прощенья
Надо желать лишь тому, кто виновен. Утешься.

Чист ты в намереньях был и неволен в поступках.
Всё наказанье на мне – я тебя обманула.
Стала тебе я женой, но не стал ты мне мужем,
Слово я буду хранить, но ты будешь свободен!

Сможешь поклясться другой, раз не принята клятва,
Той, что достойна тебя принимать за супруга.
Разве посмела бы я засадить тебя в клетку
Взятого слова? Тебя погубить не желаю.

Будет вина лишь на мне. Я хочу быть твоею,
Ты же моим быть не должен. Я Мелиэль помню.
Знаю, пред ней я подобна увядшей травинке…»
«Мелиэль – роза стеклянная рядом с тобою!

Ты мне желаннее всех! Не люблю её вовсе!»
«Значит, полюбишь другую. Поддался ты страсти,
Спутал любовь и желания – это бывает,
Тем горячее они, чем прочнее преграды.

Нынче желанье исполнено, будь же разумен.
Ты бы желать перестал очень скоро, я знаю».
«Чувства мои неизменны, любовь постоянна!
Значит, желания?! Видеть тебя я желаю,

Слышать мечтаю тебя, любоваться тобою!
Ты прогоняешь меня? Что – вернуться мне к эльфам?
– В страшном отчаяньи он, что она так упряма. —
Нет, никогда! Они чужды мне стали, далёки…»

«Вечными песни должны быть твои, и у эльфов
Будет король – самый лучший. Поверь, своё место
Знаю и я, и оно мне награда. Не думай
И не страдай обо мне – пусть чиста будет совесть,

Выбора нет у меня. Лишь тебе поклялась бы,
Ты и не знал бы о том, не приехав с Бриэлом,
Я всё равно никому бы не стала женою,
Но на дороге твоей не должна быть помехой».

«Перед законом и небом – не делай такого! —
– Эльф на колени встаёт и её умоляет. —
Если не примешь сейчас мою клятву, отправлюсь
Прямо к отцу твоему, за судом и спасеньем!»

«Нет, не пойдёшь, не посмеешь меня опозорить.
Будет отец мой убит, если правду узнает.
Ты – поезжай, уцелей! Я прошу лишь об этом,
В этом мне радость… Потом обо мне позабудешь.

К эльфам вернёшься – душой успокоишься сразу…
Выживи только! А если когда-нибудь вспомнишь…»
В бешенстве эльф и отчаяньи: «Клятву давал я,
Вовсе не страстью влекомый, мой разум был светел,

Ясны намеренья, твёрдо решенье. Не хочешь
Клятву принять? Всё равно соблюдать её стану,
Нет для меня никого ни желанней, ни лучше,
Или жену свою брошу? Такого ты любишь?

Но и не думай, что только Закон соблюдаю —
Жизни мне нет без тебя! Коль вернусь после боя,
Сразу сюда прискачу – и к ногам Таруила,
Буду его умолять, чтоб тебя он заставил…»

«Нет моей воли на то, и никто не заставит.
Друг мой, иди, напрощаться нам трудно, так больно
Мне расставаться с тобой, словно камнем под воду,
Словно все звёзды погасли, и песня допета…

Пусть же хранят тебя силы небесные, буду
Сердцем с тобою, любовью моею хранимый,
Строго меня не суди! Раньше лгать не умела,
Но преступленье моё мне и в горе, и в радость.

А соблюди я Закон – разве быть мне счастливой?
Что вспоминала бы я, расставаясь сегодня?
Клятву твою бы принять никогда не посмела,
Как бы терзалась, что стать не решилась твоею…

Пусть я запомнюсь тебе только юной. А старость
Мне лишь оставь…» Возразить ей Леир собирался,
Только услышали стук они в дверь – очень тихий,
Дверь распахнулась, Эльке замерла на пороге.

Что-то хотела сказать, только видит картину:
Плачет сестра, а растрёпанный эльф – на коленях
Молит её, и не полностью оба одеты,
И не задёрнут альков, и разобрано ложе.

Быстро Альне к ней подходит и в комнату вводит,
Эльфу велит: «Уходи! Уходи поскорее!»
Он, растерявшись, перечить не смеет, виновным
Видит себя. Не решаясь с Эльке объясниться,

Мрачный, уходит. Спускается вниз – на конюшне
Конь застоялся его, эльф приник к его гриве.
Что теперь делать, не знает. Ему б к Таруилу —
Да запретила Альне. На душе его тяжесть.

«Друг, что случилось с тобой? Знаешь, ехать на сечу
Плохо в печали. Так значит, Альне отказалась
Дать тебе клятву?» – услышал он голос Бриэла
И, не сумевши сокрыть своё горе, ответил:

«Клятву дала мне Альне. Я был счастлив и принял.
Только моей принимать она клятвы не стала.
Чтобы женой моей быть, но я не был ей мужем…» —
Тут он преткнулся, не вправе рассказывать дальше.

«Девы сильней и упрямей ещё не встречал я», —
Так, поражённый, Бриэл отвечает Леиру.
«Значит, теперь повстречал, – слышит голос он звонкий,
– Но для чего ты, Леир, обо мне говоришь здесь?

Впрочем, я слушать не стану, – Альне отвернулась, —
Надо друзьям поболтать. Почему – не об этом?»
«Оба друзья мне – и ты, и Леир, – молвит воин, —
Всё, что узнал – то останется только со мною».

«Вот и отлично. Отец вас зовёт, он желает
Видеть на трапезе всех, ведь с друзьями разлука
Нам предстоит». И она, повернувшись, уходит.
…Трапеза странно проходит. За завтраком служат,

Девы, как прежде. Эльке в возбуждении странном —
Знает она, что случилось у эльфа с сестрою,
Но до конца осознать не готова, ей болью
Не с кем делиться самой – здесь у всех свои беды.

Старшая дева готова заплакать с досады,
Что не глядит на неё королевич заморский,
Вежлив, любезен, приветлив – и только, и только…
Выбрал в невесты эльфийку! Проклятые эльфы!

Вот и сестру заморочил Леир, позабыла
Дева о чести своей – как такое возможно?
И ничего даже слышать не хочет. Что скажет
Бедный отец? А преступник – не кажет и виду!»

Мрачен Дарил, он глядит на Альне и Леира,
Хочет понять, разгадать, что меж ними решилось.
Видит он молящий взгляд и подавленность эльфа,
Значит, царевна ему отказала? Однако

Взгляд её нежности полон, тревожной печали,
Видно – разлуки страшится Альне и страдает.
И за столом все молчат: если царь что-то спросит —
Кратко ответят ему, и опять умолкают.

«Что же. Пора», – и Бриэл поднимается первым.
Смотрит Леир на Альне, и она не скрывает
Страха и горя, не зная, как им попрощаться.
«Стойте! – воскликнул он вдруг. – Пред царем Таруилом

И перед всеми хочу повторить свою клятву.
Вечную клятву царевне Альне приношу я,
И повторять не устану, пока не захочет
Слово принять она. Если вернусь из сраженья —

В замок приду, а прогонит – останусь под замком,
Или в полях, у реки буду ждать я согласья».
«Или дождёшься того, что царевна другому
Руку и слово отдаст!» – тут Дарил восклицает.

Царь потрясён – то ли верить ушам, то ль не верить?
Вспыхнув, Альне головой покачала с досадой
И, не ответив, из трапезной сразу сбежала,
Только не знает, куда ей податься. От замка

Разве уйдёшь, коли скоро прощаться с Леиром?
Больше ни с кем говорить не желает, однако
Видит, навстречу Бриэл – не играть же с ним в прятки? —
Путь преграждает: «Альне, от себя не укрыться,

Время другое приходит, отменим любезность.
Может, совет мой поможет – а нет, так забудешь.
Знаю про клятву твою. Но, прости, непонятно,
Как так бывает: жена ты, но только не муж он?»

Целое – то, что не делится. Если разделят —
Значит, уже половины зовутся иначе.
Ветка без дерева – это не ветка, а палка,
Ствол, что без веток – лишь столб, а не дерево вовсе.

Нет если целого – тот виноват, кто отторгся».
«Пусть виновата! – она головою тряхнула. —
Буду наказана я, а не он. Не нашла я
Доли иной». «Ты считаешь себя благородной?»

«Совесть сказала…» «А может, велела гордыня?
Значит, боишься, что эльф станет смертным изгоем?
Или… того, что стареть на глазах его будешь?»
«Видишь ты в сердце моём!» «Мне близки твои муки,

Вот я и вижу».
                          «Боюсь. И того, и другого.
Больше – не знаю, чего. Ты же видел эльфийку?
Впрочем, невеста твоя ещё краше, наверно.
Разве б ты выбрал меня? А Эльке вместо Зеиль?»

«Сердце само выбирает. Коль выбор свершился,
Нынче представить иной, словно плод есть без вкуса.
Мне ли тебя не понять? Но смирил я гордыню.
Если гордыню прогнать, то останется радость;

Но, где гордыня, она задыхается сразу.
Если оставлю я Зеиль, то будет несчастна,
Много столетий одна… что там! – целую вечность.
Ты обрекаешь на горе и беды Леира,

В бой он поедет подавленным. Как ему выжить?»
«Сердце не рви мне! Сейчас он, наверное, любит.
Только потом, как состарюсь…»
                                                  «Альне! Это – эльфы.
Видят иначе они – толковала мне Зеиль,

Жаль, не знакома ты с ней, объяснила бы лучше;
Сердцем Леир говорит, а в её устах – мудрость».
«Я, как увидела Мелиэль, сразу погибла.
Ревность сжимает мне сердце – не к ней, а к эльфийкам.

Зеиль – красивей ещё?»
                                        «Для меня – лучше нету.
Но для Леира Альне – красивее обеих».
«Нет, я не верю…» «Поверь и не помни про старость,
Нет этой ведьмы для любящих. Эльфы предательств

Наших не знают, и если полюбят – навечно».
«Бедная Мелиэль… Вечно любить не взаимно!»
«Дева утешится. Сложатся новые песни.
Много столетий спустя, как Леира не станет,

Вечна любовь её будет – не вечны страданья».
«Значит, и он без меня обретёт утешенье!»
«Может, и так. Но зачем ему горе и беды,
Если взаимна любовь, если счастье возможно,

Могут быть дети? Законную радость упустишь —
Зря расточишь свои дни. И пребудешь во мраке:
Радость могла быть – и нет». Но Бриэла прервала
Песня трубы боевой. Задрожала царевна,

Всё позабыв, побежала она за ворота.
Войско построил Дарил. Дева видит Леира —
Он её ищет – но как говорить с ним при людях?
И воеводу так жаль огорчать перед боем…

Снова Бриэл выручает, его подзывая.
Эльф и Альне вдруг одни оказались, а может
Просто вокруг всё померкло и стало не важным.
Хочет он что-то сказать, но Альне прерывает.

«После, закончится бой, пусть тогда всё решится!
Только себя береги и сражайся на славу!
Разве хотела печали тебе я прибавить?
Сделать желала тебя я немного счастливей…

Нет, не спеши, повторять свою клятву не надо,
После поймёшь, возвращаться сюда или к эльфам.
Пусть ничего тебе в тягость не будет, любимый,
Станет спокойней на сердце, тревоги и страхи

Мне оставляй! Думай только о метких ударах,
Стрелы готовь и поближе держись от Бриэла,
Он тебя выручит, ты ему – помощь и твёрдость.
После – как хочешь… Решишься ли в Ригэн приехать —

Здесь тебя встречу. Захочешь вернуться ли к эльфам —
Буду молить о тебе и желать тебе счастья…
Ты же не к ней возвратишься, не к Мелиэль этой?
Ты же мне правду сказал, что её не желаешь?

Вспомнишь меня хоть однажды в лесу вековечном
В песне своей? И другую пока не полюбишь?
Если сумеешь, дождись – что тебе полстолетья? —
Как я умру, прежде чем на эльфийке жениться…» —

– Слёзы в глазах у Альне. Лик у эльфа светлеет,
Видит, как хочет царевна унять свою ревность
И так по-детски, наивно о верности просит.
«Ты моя радость… К тебе я вернусь непременно,

Мне не нужна ни одна из эльфийских красавиц!
Если с победой приду – ей твоё будет имя,
Если убьют, то оно на устах моих станет
Словом последним». И он её крепко целует.

Снова трубят. Поднимается гордое войско.
Девы отходят в слезах, в восхищении тихом.
Ладный Дарил на коне. Выступает он первым.
Сзади – могучий Бриэл, эльф – натянут стрелою.

Он обернулся – и тронул коня без поводьев.
Войско стремительно к серой равнине спустилось
И полетело вперёд – то ли славной победе,
То ль пораженью навстречу. Эльке зарыдала.

«Незачем плакать, сестра, – к ней Альне повернулась. —
Если погибнут они – то и нам ждать недолго,
Враг у ворот».
                          «Ну а если Бриэл не вернётся?
Сложит он голову если во имя победы?

Как тогда жить – без него? Как дышать я сумею?»
«Воин вернётся, но встретит другая; невеста
Есть у Бриэла. Сестра, ты об этом забыла?
Лучше тебе и не ждать». «Но не ждать невозможно…»

Плача, уходит Эльке. И с печалью глубокой
Смотрит Альне ей вослед, сострадая всем сердцем.
Царь Таруил возвращается в замок, сжимает
Меч он прославленный – если грядёт пораженье,

Очередь будет тогда старикам и девицам…