Николай Романецкий - Узники утлого челна
По дороге Свет сообразил, что ему след немедленно освободиться от присутствия Снежаны.
Отныне она станет только мешать. Ахи-охи, сомнения, открытые, но не читаемые книги. Лишние вопросы, на которые не найти ответов…
Надо предложить ей отправиться назад, в Ключград, в стены родного дома.
Что он, вернувшись, и сделал.
Однако Снежана приняла это предложение в штыки.
– Ввек не уеду! – вскричала она. – Как можно? Теперь, когда осталось совсем недолго до чародеева излечения, я хочу дождаться этого момента здесь!
И Свет взялся за уговоры.
Вы не правы, ваша светлость. На какое время затянется излечение, одним Сварожичам известно. Мой опыт лекарицы все же не слишком велик. Тут ничего нельзя гарантировать… И вообще, вы мне только будете мешать. Мне восстанавливаться надо после каждого лечебного сеанса, слишком много сил тратится.
Как ни удивительно, именно последний аргумент на девицу и подействовал, хотя Свет, ляпнув эту фразу, чуть язычок не прикусил – княжна вполне могла и обидеться.
Однако, похоже, судьба чародея Смороды волновала Снежану Нарышкину гораздо больше собственных обид.
– Вы, пожалуй, правы, Ивушка, – сказала она с чрезвычайно кротким видом. – Я и в самом деле буду вам токмо мешать. Да и не все ли равно, где теперь мне ждать? Дома, по крайней мере, есть на что отвлечься от оного ожидания. А здесь – безвылазно в гостевом номере сидеть? С вами меня больше уже определенно не пустят. Столичные достопримечательности мне сейчас совершенно не интересны. Главное, хвала Сварожичам, удалось сделать – представить вас Кудеснику. Так что пока моя миссия исполнена. А дальше будет дальше…Что ж, оставлю вам денег на проживание и поеду на вокзал. Хватит вас от дела отвлекать!
Она быстро собрала вещи и пошла вниз – договариваться с портье о носильщиках и экипаже.
Свет дождался, пока она вернется в компании двух носильщиков, с удовольствием стреляющих глазками по Снежаниной фигурке, попрощался с ее светлостью и отправился в трапезную – обедать.
* * *На следующий день все повторилось. Все, кроме вчерашней Снежаниной паники и истерики.
Юная лекарица опять накладывала длани на виски больного. А Свет внутри нее вершил продолжение заклинания.
К его немалому удивлению, вчерашнее незаконченное магическое построение никуда не делось.
Впрочем, разбираться с тем, что произошло внутри бессознательного тела, времени не было.
Пока Сила не угасла, Свет творил очередную часть отрезка.
Кудесник опять прощупывал ментальную обстановку и поощрительно поглядывал на девицу.
Правда, запланированное Светом творение завершить снова не удалось.
Но ныне больной открыл на несколько секунд глаза. Хотя взгляд его сфокусироваться ни на чем не смог.
Остромир же был более чем удовлетворен.
– Прогресс налицо, – одобрительно прогудел он. – Я весьма доволен вами, сударыня. Полагаю, завтра мое присутствие тут вообще не потребуется. Все ж таки я не могу тратить столько времени на лечебный процесс. Более того, у меня есть вот какое предложение… Давайте, мы вас поселим прямо здесь. Будете при хвором постоянно. У меня складывается впечатление, что на него исцеляюще действует даже ваше нахождение рядом. Как считаете, сударыня?
Свет с трудом справился с отвалившейся челюстью.
Вот это да!
Не было ни гроша да вдруг алтын! Это насколько же чародей нужен Кудеснику, коли он идет на такое послабление!
Знать бы все-таки – с какой целью? Чего желает Остромир от живого и здорового Светозара Смороды?
Предложить ему пост Кудесника – это, вестимо, сказка! Может, причина в том, что варяжский рубеж преодолел еще один сильный альфар, и министерству безопасности снова потребовались чародеевы услуги?
Некому ликвидировать злодея, сударь! Словенские волшебники как-то измельчали в последнее время… Уж будьте так добры, вернитесь на государственную службу, пожалуйста!
– Я с радостью, Кудесник!
– Вот и справно. Я сейчас распоряжусь, чтобы вас тут устроили.
* * *Через два часа Свет обосновывался уже на новом месте.
Тело больного по-прежнему пребывало в неподвижности.
В помещении теперь стояли две койки.
Правда, юной лекарице было запрещено покидать стены резиденции, и это о многом говорило.
При всех красивых словах Кудесника, фактически получалось, что Ива Алюшникова арестована. И даже в трапезную пришлось отправиться в сопровождении одного из стражников.
Но это не страшно!
Главное, теперь Кудесник не будет маячить за спиной, и можно работать без посторонних глаз. Хотя в полное отсутствие оных Свет не верил.
Наверняка кто-нибудь откуда-нибудь должен наблюдать.
Однако проверить это было невозможно – вновь обретенный Талант покуда такими заклинаниями не владел. Ну и Велес с ним – всему свое время!
Сидя за столом, Свет ковырялся вилкой в тарелке с жарким – есть, честно говоря, не хотелось.
Но надо! Остаться без физических сил – тоже не самый умный поступок. Кто знает, что еще произойдет?..
Когда вернулись из трапезной, оставшийся возле дверей стражник преградил лекарице путь:
– Подождите, сударыня! Больного сейчас кормят.
Велес меня возьми! А ведь и вправду чародея должны были кормить! Иначе как он мог не умереть за эти месяцы от истощения. Крайне интересно, как они это делали, коли у хворого мышцы не работают…
Подождали минут десять.
Наконец дверь отворилась, и через порог в коридор шагнул… муж-волшебник Буривой Смирный, собственной персоной.
Свет остолбенел.
Муж-волшебник оценил состояние юной лекарицы должным образом – на смурной физиономии его появилось нечто похожее на тщеславное удовлетворение.
– Это вы лечите чародея, сударыня?
– Я…
– А я его кормлю. Извините, что заставил вас подождать!
Свет справился с растерянностью:
– Да что вы, сударь! Мы же с вами общее дело делаем. Без вашей работы и моя бессмысленна.
Смирный кивнул:
– Это верно. Давайте, сударыня, договоримся о времени кормежки. Чтобы ни я вам, ни вы мне не мешали…
Свет чуть было не ляпнул: «А давайте, вы научите меня кормить больного!» Но вовремя вспомнил, что Ива Алюшникова – не волшебница и освоить соответствующие заклинания просто не в силах.
– Скажем, завтрак в девять утра, обед в два пополудни, а ужин в семь вечера, – продолжал муж-волшебник. – Я к этому времени буду приходить сюда, а вы – соответственно, отправляться в трапезную. Как вы на это смотрите?
Снова открылась дверь, и какая-то женщина в белом халате вывезла из помещения прикрытый полотенцами столик на колесах. На Света она не взглянула.
Еще одна женщина вынесла короб, из которого довольно неприятно пахло.
Да, не открыто еще заклятие, которое бы отходы деятельности организма волшебным путем удаляло…
– Хорошо, сударь, договорились.
– Ну, тогда оставайтесь с миром. – Муж-волшебник кивнул и потопал следом за прислугой.
Свет вошел в помещение.
Тело чародея лежало на чистеньких простынях.
По-прежнему неподвижное.
Через полчаса была сотворена очередная порция «пунктира», вновь забравшая у лекарицы немало сил, и Свет с трудом добрался до собственной койки.
До ужина он попросту проспал. А потом, как и раньше – в сопровождении стражника, отправился в трапезную.
За столом не торопился. И потому Буривоя Смирного на сей раз уже не встретил. Прикинул собственные силы – не попробовать ли «лечебный сеанс» еще раз.
Где наша не пропадала!
Но тут же схватил себя под уздцы.
Как говорят, спешка нужна токмо при ловле блох…
И завалился спать.
Уже засыпая, подумал о Снежане: каково ей сейчас жить в ожидании?
Но додумать не успел.
* * *Первая половина следующего дня прошла тем же порядком.
Опосля завтрака очередной «лечебный сеанс».
Поскольку Кудесник снова предоставил лекарицу самой себе, хворый пальцами не шевелил и очей не открывал.
Зато в заклятии получился предпоследний штришок, и оставалось совсем немного. Но штришок высосал почти все силы, так что Свет решил отдыхать до самого ужина.
С Буривоем Смирным он ныне не встретился ни разу – все скрупулезно соблюдали оговоренное расписание трапез.
За ужином силы восстановились, и Свет решил, что пришло время заканчивать игрища.
Когда он вернулся, чародеево тело пребывало в том же состоянии – неподвижное и без сознания.
Пора!
И началось главное.
Лекарица наложила руки на виски больного, а Свет внутри нее достроил необходимое, обратное заклятье.
Последним, что он увидел, были вновь открывающиеся глаза хворого.
* * *Он пришел в себя от неподъемной тяжести, давившей на грудь.
Дышалось крайне трудно. Вокруг распростерлась туманная пелена, сквозь которую проступали какие-то неясные картинки.
