Макс Фрай - Вселенная Ехо. Том 2
– Вряд ли Бэгли с тобой согласится, – заметил Хэхэльф.
– Ты нервничаешь? – спросил я.
– Не то чтобы. Он, конечно, наверняка догадывается, что его кумафэга вряд ли осталась на страмослябском корабле… Ну и пусть себе догадывается! Доказательств у него нет и никогда не будет. У нас в Сбо умеют молчать, особенно те, кому удалось прикупить небольшой запасец краденой кумафэги за четверть обычной цены. Но, будь моя воля, я бы предпочел не встречаться с Бэгли в ближайшее время, что правда то правда.
Бородатые соратники великана Пучегора тем временем привели хмурого встрепанного Бэгли. Обмен пленными проходил чинно и церемонно, почти как в кинофильмах про шпионов, где враждующие державы решают обменяться своими Джеймсами Бондами – во имя хеппи-энда и мира во всем мире заодно. Обоим пленникам развязали ноги, но руки на всякий случай оставили связанными, и они зашагали навстречу друг другу. Смерили друг друга презрительными взглядами, Давыд Разъебанович не упустил возможности лишний раз порадовать мой слух раскатистым: «Куляй на хур, пудурас», Бэгли благоразумно промолчал, только еще больше насупился, и узники совести заторопились навстречу свободе.
– Ну хоть теперь-то вы меня развяжете? – сердито спросил нас Бэгли, как только оказался рядом.
– Не вопрос, – согласился Хэхэльф, доставая из-за пояса коротенький острый кинжал.
Тем временем страмослябские пираты наглядно демонстрировали нам, как нужно вести себя в таких душещипательных ситуациях. Пучегор заключил в объятия спасенного земляка и захохотал так, что земля задрожала под нашими ногами, а паруса всех кораблей, стоявших в порту, вздрогнули, как от порыва свежего ветра.
– Люди вон радуются, что все хорошо закончилось, – с упреком сказал я мрачному Бэгли. – Бери с них пример!
– Пошли, угощу тебя стаканчиком вина, родич, – предложил ему Хэхэльф. – Сам понимаю, что «спасибо» от тебя не дождешься, ну да ладно, обойдусь.
Мы устроились за дальним столиком маленькой уютной забегаловки на окраине Сбо. Идти сегодня в один из богатых портовых трактиров было чистой воды безумием: в центральной части города веселился Пучегор со своими соратниками. Я подозревал, что эти бравые ребята даже в самом миролюбивом настроении способны разнести все в клочья, но Хэхэльф утешил меня, сообщив, что хозяева портовых трактиров уже давно приноровились к форс-мажорным обстоятельствам, которые нет-нет да случаются в Сбо. Они берут со страмослябов такие деньжищи, что отремонтировать мебель и вставить выбитые стекла будет плевым делом.
– Где мой сундук с кумафэгой? – сурово спросил Бэгли.
Хэхэльф смотрел на него, как королева-мать на пьяного конюха. Словно бы не только не понимал значения его слов, но и сам факт существования такой формы органической жизни вызывал у него неподдельный, но и брезгливый интерес.
– Я жду ответа! – прорычал Бэгли. – Только не вздумай врать, что ты его в глаза не видел. Если бы ты не брал сундук, этот страмослябский придурок, на которого вы меня обменяли, не оказался бы на твоем корабле. Я сам видел, как он полез туда спать. У меня сердце кровью обливалось при мысли, что он может спьяну обделаться прямехонько на мои мешочки! Поэтому я знаю, что сундук у тебя.
Хэхэльф растерялся. Он явно не подозревал, что его кузен столь наблюдателен, да еще и обладает врожденной склонностью к дедуктивному мышлению. Я понял, что надо выручать друга, который не заготовил заранее мало-мальски убедительную ложь, а теперь не знал, что придумать.
– Сундук-то у него, – добродушно сказал я сердитому Бэгли. – А толку-то! Нет больше никакой кумафэги.
Хэхэльф посмотрел на меня, как на тяжело больного идиота, а Бэгли возбудился до крайности:
– Как это нет? – возопил он.
– Я ее съел, – объявил я.
– Всю? – опешил Бэгли.
– Всю, – невозмутимо подтвердил я. – Сколько там было-то – всего ничего.
– Как это? – Бэгли уже не сердился, он был выбит из колеи, его разум наотрез отказывался обрабатывать полученную информацию.
Зато Хэхэльф сразу оживился и принялся вдохновенно разрабатывать мою версию.
– Ронхул – демон, – сообщил он своему кузену таким тоном, словно это все объясняло. – Он мне сам признался, в первый же день.
– Демон? – жалобно переспросил тот и на всякий случай отодвинулся от меня подальше.
– А ты вспомни, как он лежал на рее, когда нас притащили на это треклятое страмослябское корыто, – оживился Хэхэльф. – Устроился там, как на кровати. Думаешь, нормальному человеку такое под силу?
– Ну и что, что демон? – слабо запротестовал Бэгли. – При чем тут моя кумафэга?
Хэхэльф вопросительно посмотрел на меня – дескать, что скажешь? Но я уже был готов к ответу.
– Мне трудно подолгу сохранять человеческий облик, – объяснил я. – А когда я принимаю свой обычный вид, я начинаю вести себя, как и полагается демону: сжигаю своим зловонным дыханием все, что под руку подвернется, пожираю живых людей, разрушаю их жилища и поднимаю бурю одним своим криком. Сейчас, когда я сижу с вами за столом в человеческом теле и все это рассказываю, самому страшно делается! Но когда я перестаю быть человеком, мне это начинает нравиться. И все бы ничего, но мое время в этой шкуре, – я похлопал себя по груди, – подходило к концу. Я рассказал об этом Хэхэльфу, а он в ответ расписал мне, какое замечательное место этот ваш остров Халндойн, и попросил меня не устраивать тут всю эту комедию с пожиранием заживо. Надо отдать ему должное, он меня убедил. Но я ничего не мог поделать: еще несколько дней, и я бы принял свой нормальный вид, а тогда уговоры Хэхэльфа стали бы мне до фени. Был только один выход: съесть твою кумафэгу и немного поколдовать. Теперь я останусь обычным человеком аж до конца года, так что все в порядке.
– И тебе понадобилось сожрать все, что было в сундуке? – простонал Бэгли.
– Этого едва хватило, – с достоинством промолвил я. – Если бы не Хэхэльф с его знанием бунабских заклинаний, вообще ничего не вышло бы.
– Хэхэльф, ты дурак, – несчастным голосом сказал Бэгли. – Дешевле было бы его убить, тебе не кажется?
– Спасибо на добром слове! – огрызнулся я.
– Убить того, кто освободил меня из страмослябского плена?! – возмутился Хэхэльф. – Ну, знаешь… Я иначе воспитан!
– Ты меня разорил! – упавшим голосом сказал Бэгли. – Вы меня разорили. Ты и твой проклятый демон. Я разорен! – Кажется, у него просто не осталось сил сердиться, теперь парень мог только скорбеть о своем внезапно утраченном богатстве.
– Ну уж, так и разорен, – ухмыльнулся Хэхэльф. – Только не говори мне, что покупал кумафэгу по настоящей цене у гархнаргских купцов, все равно не поверю. У тебя таких денег в жизни не было. Даже если бы все богачи Койдо собрали все свои деньги, вы вряд ли набрали бы нужную сумму. Признайся, Бэгли, ты же просто выменял это сокровище у какого-нибудь пьяного пирата. Да хоть у того же Плюхая в прошлый его приезд на Халндойн! Что ты дал ему взамен? Бочку вина? Две? Даже если три, не думаю, что ты действительно разорился.
Бэгли молчал, угрюмо уставившись на свою кружку. У него был вид человека, твердо решившего повеситься при первой же возможности.
– В общем так, родич. Если хочешь, можешь забыть, что сегодня я избавил тебя от пожизненного рабства в Страмодубах, – подытожил Хэхэльф. – Вообще-то за такие вещи полагается говорить «спасибо», но я понимаю, что говорить «спасибо» тебе сейчас не хочется. И не надо, обойдусь. К этому доброму делу я готов присовокупить десять бочек самого лучшего сибельтуунгского вина. Пришлю их тебе с попутным кораблем еще до конца года. Больше ты от меня ничего не получишь. А если сунешься с жалобой на Совет Старейшин, сам знаешь, чем это закончится. Они поклонятся мне в ноги за спасение острова от демона, а тебя обяжут сделать мне дорогой подарок – за избавление от плена. А потом, чего доброго, изберут меня одним из членов Совета. Хоть и молод я еще, а все-таки мне весь Халндойн жизнью обязан.
– Эти мне наши законники! – скрипнул зубами Бэгли.
– Уж какие есть, – строго ответствовал Хэхэльф. – Думаешь, было бы лучше, если бы мы завели себе Ванда, Рандана, Эстёра и дюжину голодных Пронтов, как у наших соседей из Земли Нао? Ну и сидел бы ты сейчас в цакке за свою черную неблагодарность! Пошли, Ронхул Маггот. Дадим хорошему человеку спокойно напиться с горя.
Мы оставили беднягу Бэгли в полном одиночестве и отправились в трактир на другой стороне улицы, который отличался от первого только тем, что в нем не было сердитых Хэхэльфовых кузенов.
– Ох, лихо ты врешь, Ронхул! – восхищенно сказал Хэхэльф, когда мы удобно устроились за большим столом и заказали себе – я завтрак, а Хэхэльф, который, как всегда, успел позавтракать еще на рассвете, обед.
– Это еще что, – отмахнулся я. – Знал бы ты, что приходилось выслушивать моей бедной мамочке, когда она решала, что имеет полное право выяснить, где ее единственного сына черти носили.
