Ай Рин - Клуб речников
Он подобрался к кухонному окну и заглянул внутрь. Старик сидел за столом, боком к журналисту, и держал на коленях кота Жорика. Неожиданно кот прижал уши, повернулся к окну, сквозь которое заглядывал Глеб, и страшно зашипел.
– Что ты, что ты, – попытался успокоить его дед Матвей. – До полуночи еще время есть, так что, не нервничай!
И тут московский журналист увидел то самое ружье, которое давал ему в дорогу старик. Оно стояло, прислоненное к шкафу. Глеб мог поклясться, что не больше часа назад оставил это ружье вместе со своим телом на площадке у воронки. Каким образом оно могло оказаться в доме у старика раньше самого парня?
Глеб занервничал и заметался у окна, не зная, что же ему предпринять. Он снова кинулся к стеклу, но в следующую секунду на окно обрушился вопящий Жорик. Ничего более страшного журналист в своей жизни не видел: пустые глазницы рыжего кота, прижатые уши и вздыбленная шерсть.
– Да что с тобой! – услышал он голос деда Матвея.
Старик подошел к окну и выглянул на улицу. В следующую секунду он побледнел и закричал:
– Силы небесные! Монстр! Огненный монстр! Жорик, беги за кошками скорее!
Рыжий кот метнулся в комнату, а Глеб понял, что старик не узнал его.
– Дед Матвей! – закричал он. – Это я – Глеб!
Но его голоса хозяин дома не слышал. Он отошел от окна, не спуская глаз с журналиста.
– Это что ж такое делается?! – забормотал старик. – Полночь еще не наступила, а энергетические мыслеобразы бесчинствуют! Видимо, открыли мои ребятки проход в параллельную реальность… Эх, Глеб, Глеб! Где же ты, парень? Небось, блуждаешь по иным мирам…
– Да здесь я! – заорал московский журналист и затарабанил в окно, но старик его не слышал.
Зато он увидел, как о стекло его кухонного окна начали биться языки пламени.
«Похоже, мой голос не действует в нашем мире, – догадался Глеб. – Значит, и образ мой дед Матвей не видит. Нужно что-то придумать, чтобы рассказать о себе!»
В этот момент из комнат на кухню выбежали все пять кошек. Они жутко заурчали и начали бросаться на оконное стекло.
– Погодите! – воскликнул хозяин дома. – Дайте-ка я пентаграмму нарисую.
И он схватил с полки шкафа мел и принялся прямо на полу в кухне чертить пентаграмму.
– Черт, черт, черт! – запричитал журналист. – Он же от меня пытается избавиться. Я не хочу в Абсолют!
И парень пулей помчался прочь от дома деда Матвея. Он летел над землей и травой, не оставляя следов и ничего не задевая.
«Куда же мне деваться? – думал Глеб. – В подземный ход – не хочу! В редакцию – нельзя, сожгу еще что-нибудь, к деду Матвею – тоже».
Он заметил, что его оранжевое свечение стало тускнеть, и на него навалилась слабость.
– Что это? – удивленно пробормотал журналист. – Неужели и монстры устают?
Он притормозил и огляделся. Парень стоял возле Клуба речников.
– Кто бы сомневался, – злобно усмехнулся Глеб. – Ну что ж, переночую здесь и подумаю, как быть дальше. К тому же мне сейчас глупо бояться призраков, когда я сам наполовину призрак!
Он скользнул под сгоревшие своды и направился к центральному залу… Внезапно раздался громкий колокольный звон, и откуда-то донеслась музыка.
– Что-то подобное я уже здесь слышал, – сам себе сказал парень и двинулся дальше.
Он не испытывал ни страха, ни любопытства, лишь пустота заполняла все его существо. Глеб подошел к деревянной двери главного зала и потянул за ручку. Дверь открылась, и журналист оказался в празднично украшенном помещении. По всему периметру зала стояли небольшие круглые столики, за которыми тут и там сидели люди в странных одеждах: женщины – в обтягивающих платьях с меховыми накидками на плечах и мужчины – в клетчатых костюмах и остроносых туфлях. На стенах зала тускло горели «лампочки Ильича». Перед столиками возвышалась деревянная сцена, на которой четверо музыкантов играли какую-то романтическую мелодию.
Глеб слегка растерялся, но заметив, что никто на него бурно не реагирует, успокоился и осмотрелся. В одном из уголков зала за столиком он заметил красивую одинокую женщину. Она пила что-то из высокого бокала и печально смотрела на сцену.
Московский журналист подошел к ней и, кивнув головой, представился:
– Глеб Скуратов! Позвольте составить вам компанию?
Женщина кивнула. Парень сел на стул напротив незнакомки и улыбнулся.
– Вы новенький? – неожиданно спросила красавица. – Что-то не видела я вас раньше среди здешней публики.
– Как сказать… – пожал плечами парень. – В клубе я бывал и раньше, но вот на вечеринку нарвался впервые.
– А вы шутник, – улыбнулась женщина. – Все мы бывали в клубе при жизни, иначе какого черта мы бы тут делали после смерти?
– После смерти? – удивленно переспросил журналист.
– Именно! А вы, видимо, недавно преставились, раз теряетесь от таких выражений. К тому же и аура ваша еще ярко выражена. Наверное, и суток не прошло после вашей кончины.
– Стоп, стоп, стоп! – прервал незнакомку Глеб. – Выходит, все здесь…
– …души умерших, – закончила фразу красотка.
– Нет, – изумленно протянул парень, – не может быть! Я же вижу вас, слышу и могу с вами поговорить…
– Более того, вы можете меня даже потрогать, – улыбнулась женщина и коснулась руки журналиста своими тонкими и нежными пальцами.
Словно электрический разряд пробежал по всему «телу» Глеба. Внезапно он почувствовал такое сильное влечение к незнакомке, что чуть не набросился на нее прямо в зале. Стараясь не выдать своих чувств, парень отдернул свою руку и, потупив взор, произнес:
– Но умершие у меня всегда ассоциировались кое с чем другим…
– У меня тоже! – сказала женщина. – Я всегда представляла гниющие останки и разлагающуюся плоть, которую пожирают черви. Но, как показала практика, загробный мир – он… несколько иной! По сути, он ничем не отличается от обычного для восприятия материального мира, но в нем все зыбко…
– Что вы имеете в виду?
– После смерти физического тела освобождается энергетическая сущность человека – душа. Она нематериальна, но для нормального существования и ей нужна «подпитка». Именно поэтому большинство душ не задерживаются на Земле, поскольку не знают, каким образом им «питаться». Они отправляются на небеса!
– В Абсолют… – прошептал Глеб.
– Что?
– Нет, ничего! Продолжайте!
– Но есть и такие, которым нравится земной мир, и они как-то приспособились и научились добывать энергию из окружающего пространства. Кто-то «подпитывается» страданиями родственников, кто-то людскими страхами, а кто-то, как все мы здесь, вместе взятые, «присосался» к местам, где периодически происходят всплески энергии.
– А что будет с душой, которая долго не «подпитывалась»?
– О! Это печально. Энергия будет постепенно расходоваться, и душа растворится в окружающем пространстве, как облако. В таком случае лучше отправиться на небеса и получить новое физическое воплощение, чем раствориться здесь.
– Но почему вы не отправились туда?
– Снова физические мучения? Боль, страдания, страх? Один процесс «ухода в мир иной» чего стоит! Нет, спасибо. Считайте меня слабой душой, но я не хочу повторения всех этих экспериментов с телом.
– Как вас зовут?
– Не помню… Надпись на моем надгробном камне стерлась. Зовите меня Жанной. Так здесь называли одну мою приятельницу, пока она не отправилась на небеса.
– Хорошо, Жанна! Но неужели вас совсем ничего не привлекало в материальном мире? А как же любовь?
– Любовь? – женщина удивленно приподняла одну бровь. – Но ведь любовь как раз является духовной составляющей, если вы не имеете в виду физическую близость…
– Именно! – кивнул Глеб.
– В таком случае вынуждена вас разочаровать. По сравнению с духовной любовью физическая – это так… тьфу, массаж для тела! Кстати, многие души именно потому и не покидают Землю, что боятся нарушить свой духовный союз. Ведь кто его знает, какое физическое тело им достанется в следующей жизни и смогут ли они встретиться вновь. Оглянитесь: за вами как раз сидит такая парочка.
Журналист посмотрел назад и увидел очаровательных мужчину и женщину, сидящих за столом. Они нежно держались за руки и, казалось, не замечали ничего вокруг. Они не были слишком молодыми или красивыми, но их лица светились такой искренней любовью, что на них приятно было смотреть.
– Но вы? Вы такая прекрасная и… одинокая… – пробормотал Глеб, оборачиваясь к Жанне. – Неужели вам не скучно находиться здесь одной?
– Это моя беда! – вздохнула женщина. – При жизни я была безнадежно влюблена в музыканта, который сейчас играет на этой сцене – Эрнста Михайловича. Он был женат и не отвечал ни на какие мои знаки внимания. Когда он умер, я покончила с собой. После смерти я узнала, что Эрнст не покинул Землю, а остался играть в этом клубе. Он был истинным музыкантом, поэтому и не рискнул воплощаться снова, опасаясь, что утратит свои музыкальные навыки. Я осталась с ним. И вот уже целую вечность я прихожу в этот клуб, пью это вино и смотрю на выступления Эрнста. А он… меня не замечает! Для него существует лишь музыка. Я пыталась знакомиться с другими душами, но они либо очень быстро отправлялись на небеса, либо уже имели своих духовных партнеров, и третий лишний им был не нужен. Много-много десятилетий я сижу здесь одна и грущу. Признаться честно, сейчас я уже подумываю о том, чтобы раствориться в пространстве, но это так страшно… просто взять и исчезнуть.
