Андрей Белянин - Ночь на хуторе близ Диканьки
– И впрямь ерунда, а подвиньтесь-ка, паныч? – согласился Вакула и сделал шаг вперёд, осторожно стукнув в дверь кулаком. Две доски дали трещину, но косяки пока держали.
– Может, его в хате нема?
– Там он, там! – откликнулись бесы с ведьмами, занявшие козырные места за плетнём, словно важные барышни в столичном театре. – Стучите ещё, поди, пьяный лежит или сало трескает! Стучите, хлопцы!
Николя и Вакула переглянулись. По идее, следовать советам нечисти – путь скользкий и до добра никак не доведёт, но, с другой стороны, раз они сюда добрались, что ж теперь – бросать всё, разворачиваться и драпать до дому? А как же пропавшая справка? Не по-людски как-то получается…
– Давай, – тихо кивнул Николя.
– Чего уж, – подтвердил Вакула, вполсилы ударяя дверь кулаком. Как она устояла, одному чёрту известно, да неизвестно, какому именно.
Кузнец поморщился с досады, размахнулся от души и вдарил…
– Кто там? – не вовремя показался на пороге хозяин дома.
И в тот же миг словил такой удар в пятак, что ласточкой пролетел через всю хату, выбил окно на противоположной стороне, сломал плетень и задавил десяток-другой мелких любопытных бесовок, выползших изо всех щелей…
– Ты чего? – вытаращился молодой гимназист.
– Та я не нарочно. Перебрал трохи?!
– Да уж, оторвался от души…
– Извиняться не буду, нехай бы сразу отпирал! – сдвинул брови Вакула, да в общем-то ничего подобного никто и не ждал.
Нечисть взорвалась такими аплодисментами, что друзья едва не оглохли. Вверх полетели чепчики, вставные челюсти и детали нижнего белья! Видимо, слишком уж многие мечтали навесить по мордасам заносчивому Байстрюку и были искренне счастливы, что вот оно на их глазах наконец-то произошло…
Запорожский чёрт, будучи мрачнее тучи, подошёл к старым знакомцам, демонстративно, двумя руками, с хрустом вернул на место скособоченную челюсть и прямо в лоб спросил:
– Шо це за нетерпячка така, паны-братья?
– Дело у нас до вас, пан Байстрюк, – не особо вежливо кивнули наши герои.
– Проходьте в хату, – столь же бесцеремонно поклонился им рогатый запорожец. – Там погуторим, як промежду добрых соседей водится. А може, ще и горилки добавим, га?
Вакула с Николя шагнули в дом. Уже на пороге Байстрюк обернулся, злобно сверкнул взором на хихикающих зрителей, и через минуту в окошко высунулся чёрный ствол небольшой козачьей пушки, из тех, что запорожцы ставили на стругах в турецкую баталию.
– Шоб вам усим пусто было! Шоб у вас усих повылазило! Шоб вас разорвало да наперекосяк склеило! Та и нате ж вам!!!
– Охти ж, паськудьство я-а-акое! – только и успела простонать старшая ведьма, как грянул громоподобный выстрел картечью!
От плетня осталось одно название, пыль и пороховой дым взлетели аж под самый потолок, а нечисть, матерясь и почёсываясь, бросилась ползком строчить жалобы на неуправляемого запорожца самому сатане или кому там ещё из высшего начальства в том же пекле!
– От це так! – удовлетворённо хмыкнул Байстрюк, закатывая ещё горячую пушку обратно и аккуратнейшим образом задёргивая кружевные занавесочки ручной работы городецких мастериц.
– А шо ж вы замерли, хлопцы? Сидайте, ще трохи выпьем, закусим, може, и яку писню заспиваем! Ну, що?!
У Николя с Вакулой на тот момент не было ни сил, ни голоса, ни возможности ответить. Просто, как только герои наши ступили в чёртову хату, в единый миг так и замерли на месте соляными столбами – прямо на них уставились три молоденькие бесовские чаровницы: дивная блондинка, чудная брюнетка и яркая рыжулька.
Фигуры столь совершенных форм, лица как с иконы писанные, и все прямо как есть совершеннейше голые! То исть в чём мать родила, в чём в бане моются, в чём в постели… ну, приятных дел не запретишь и красных ушей не спрячешь. Даже маленькие рожки на лбу ничуть не портили прелестниц, а, наоборот, придавали им некий томный готический шарм…
– А ну, брысь пид лавку, бесстыдницы, – нарочито грозно рявкнул Байстрюк, хотя глаза его смеялись. – Будете мне ще добрых гостей смущать, хоть у профиль не смотри, ежели и есть на шо всем полюбоваться!
В то же мгновение три чернобровые красавицы обернулись обычными домашними кошками и с довольным мурлыканьем начали тереться о сапоги запорожца. Николя с Вакулой облегчённо (а может быть, и слегка разочарованно) выдохнули.
– Благодарствуем за приглашение, – первым опомнился пан гимназист, когда его молчаливый друг откровенно подпихнул приятеля локтем. – Также прощения великодушного просим за то, что волей скорбного случая слегка поломали вам дверь и несколько скособочили челюсть на юго-запад. За то ещё раз просим извинить нас по всем позициям. Если чем можем искупить, то поверьте уж, что всенепременнейше отбояримся.
– Та тьфу, плюнули и забыли, – преспокойно отмахнулся чёрт в красной свитке. – Сидайте ж за стол, выпьем и погуторим. Вы ж, я так розумию, по важному делу пришли?
– За справкою, – тихо напомнил кузнец. – Про маму, шо вона ни в коем разе не ведьма.
– Да я ж ту бумагу уже вам дал!
– А у нас её козак Свербыгуз за яким-то бесом спёр! Так от шинкарка говорит, шо он с вами ушёл.
– Та сбрехнула, сучья баба.
– Что?! – вскинулись приятели.
– Так все ж бабы брешут, – уверенно заявил Байстрюк, едва ли не силой усаживая гостей за пустой стол. – Да что ж, мы выпьем уже сегодня али нет?
Приятели молча приняли невесть откуда появившиеся гранёные стопки, после чего хозяин хлопнул в ладоши, и три гибкие кошки в один момент выставили на белую скатерть запотевший штоф янтарной горилки с красным жгучим перцем на донышке.
Тут же появились и горячие вареники, и сметана, и квашеная капуста, и кольца домашней колбасы, и нарезанное толстыми ломтями сало, и солёные огурцы с хрустом, и свежий белый чеснок, и ржаной ароматный каравай. Вот буквально всё для голодного козака!
Вакула невольно сглотнул слюну, Николя, как человек с классическим образованием, вовремя нажал ладонью на собственный живот, глуша его неудовлетворённое бурчание. С другой стороны, а разумно ли хоть что-то откушать в пекле? Святые отцы бы не одобрили…
– Ну, панове, за здоровье? – Байстрюк поднял свою стопку, выразительно подмигивая нерешительным гостям.
Отказываться было неудобно. Поэтому кузнец привстал и осенил себя крестным знамением:
– Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, хлеб наш насущный дай нам днесь…
Договорить ему не пришлось. Хату сотряс кошмарный взрыв, как если бы какой недоумок поднёс свечу в пороховом арсенале Нежинска, дабы прочесть почётче, как тут на бочонке «порох» написано – с твёрдым знаком на конце али нет?!
Молодым людям меж тем даже волосы не растрепало, зато все стены были перепачканы сажей, стол перевёрнут вверх ногами, Байстрюк, бледный, сидел в луже сметаны с пустой миской на голове и капустой на ушах, а вместо трёх ухоженных кошечек в углу жались три перепуганные крысы с голыми хвостами…
– Вот что крест животворящий делает, – значимо подтвердил Николя, одобрительно хлопая друга по плечу. – Хотя, конечно, мы ведь и не за этим пришли. Нам справка нужна. Если вы говорите, что Свербыгуз не с вами, то где же он?
– Чёрт же его, гуляку, знае, – выкашлял клуб чёрного дыма хозяин разгромленной хаты. – Шляется, поди, от кабака к шинку и обратно. Да я вам тех бумаг сей же час хоть сто штук подписать готов! От тока не надо мне тут всё подряд гробить, скока ж можно вже, бо усё пекло на ушах…
Вакула виновато опустил голову, но на сто справок сразу согласился. Байстрюк кое-как встал, вытащил из-за пазухи пачку гербовой бумаги, поковырял длинным когтем в левом ухе и, добыв оттуда чернил и поймав одну крысу за хвост, ейным же хвостом, высунув язык от усердия, в три минуты оформил целую кучу документов, свидетельствующих, что «подательница сего отнюдь-таки никак не ведьма!». Полезнейшая вещь, между прочим…
– Во, и усих делов-то на три копейки, забирайте! Тока уж своей рукой имя впишите, та и нехай у вас хучь на всю Левобережную Украину вплоть до Лысой горы ни единой ведьмы у сёлах нема! Мне оно жалко разве?
– Щиро дякую. – Кузнец быстро спрятал важные бумаги в карман широких шаровар. – Будете у наших краях, дак милости просим вас до нашего шалашу! Как промежду добрых христиан водится, в потребное время, в умеренной пропорции, во славу Бож…
Запорожский чёрт вовремя поспешил топнуть раздвоенным копытом об пол – в тот же миг, приятели и опомниться не успели, как уже сидели на пару в обнимку с кирпичной трубой на соломенной крыше дражайшей пани Солохи!
Едва-едва занимался рассвет, край неба уже был выкрашен в золотисто-розовый колер. Дул свежий отрезвляющий ветерок, а весёлый петушиный крик уже намеревался взлететь ввысь, радуясь свету божьему и оповещая весь мир о начале нового дня…
