Александр Прозоров - Воин мрака
В потолке открылся люк, опустилась голова, стрельнула глазами по сторонам, свесилась ниже:
– Руку давай!
Таня послушалась. Олег ухватил ее за запястье, легко поднял вверх, на залитый солнцем горный ледник, огражденный со всех сторон грубо вырубленными из камней отрогами.
– Что тебе за каша такая снится, Таня? – укоризненно покачал он головой и принялся старательно отряхиваться. – Нешто тебе на работе весь этот скот не надоел?
В этот раз он был не в оленьей накидке, а в сверкающей полированными кольцами броне. Выглядел молодой человек, конечно, странно… Но весьма импозантно. Этакий богатырь в дозоре, косая сажень в плечах, меч на поясе, походная щетина на лице.
– Когда ты только успел так вымахать? – спросила Таня.
– Пил, ел, спал, – пожал плечами Олег. – Но больше бегал и прыгал. Чаще всего с копьем или дрекольем. Ты узнала про ледники?
– Нет.
– Почему?
– Зачем? Ты ведь всего лишь сон!
– Я же просил, Таня… – Олег стал серьезным.
– Мой сон просил меня во сне! – рассмеялась она. – Это же видения, тут все ненастоящее.
Олег, нахмурившись, прикусил губу. Потом сказал:
– Сны бывают разные…
Гора вздрогнула, грохнула жарким взрывом, ввысь взметнулись огромные раскаленные камни, из открывшегося жерла потекла быстрая бордово-красная лава, накатываясь на ледник. Вверх ударили столбы пара, лед под ногами оплавился и потек. Таня, теряя равновесие, вцепилась в руку Олега, в ужасе смотря, как лава накатывает с двух сторон, вздымается горбом всего в нескольких шагах. Скала закачалась, поползла, заставив девушку снова закричать от ужаса и еще крепче сжать рукав кольчуги. В окружении булькающей, шипящей, обжигающей лавы они помчались по огненной реке на маленьком раскачивающемся островке и на всем ходу врезались в океанские волны. Снова заревел пар, вздымаясь над кипящей водой, остров пробил плотную белую пелену и медленно поплыл дальше, покачиваясь на волнах.
Таня, закрывшая от страха глаза, открыла их и перевела дух.
– Извини меня, конечно, но… Но мне очень нужно узнать все про этот ледник. Валдайский. Ты ведь не хочешь, чтобы твои сны превратились в кошмары?
– Мы что, плывем по морю на гранитной скале? – непонимающе спросила девушка.
Остров мгновенно ухнулся вниз, в глубину, волны сомкнулись над головами. Таня, не ожидавшая такой подлости, открыла рот и, задыхаясь, выпучила глаза. Олег поднырнул, прижался в крепком поцелуе, выдохнул изо рта в рот, даруя несколько мгновений жизни, потянул за руку, поднырнул глубже, под край бочки – и они вынырнули внутри большого конуса, собранного из плотно подогнанных досок.
– Где мы? – спросила Таня, выбравшись на идущий вдоль края помост.
– Водолазный колокол, – Олег снял треух, с сожалением посмотрел на осевший мех и отбросил шапку. – С ходу ничего другого в голову не пришло. Кто тебя за язык дернул? Плыли и плыли…
– А поцеловал зачем?
– Если бы ты стала задыхаться, то проснулась бы, – пожал плечами молодой человек. – Пришлось импровизировать. Ты знаешь, какая это морока – в чужой сон пробираться? Надо объект представить во всех мелочах, проникнуться им, овеществить, окружить сонным туманом, пробраться через него, ощутить чужой сон, подстроиться, войти, вникнуть…
– Только из-за этого? – прищурилась девушка.
Олег промолчал, и Таня вдруг поняла, что они больше не в колоколе. У нее под ногами стелился мелкий песок, причем совершенно черный. Слева поднимались низкие скалы, кое-где украшенные одинокими пальмами, справа на длинный, до горизонта, пустынный пляж накатывались морские волны.
– Что это, Олежка?
– Канарские острова, – вздохнул богатырь. – Кстати, у тебя вся одежда намокла.
Таня вдруг с ужасом поняла, что стоит совершенно обнаженная, и, пискнув от ужаса, скрючилась, пытаясь прикрыться руками:
– Ты что делаешь, негодяй?! Верни немедленно!
– Прости, но мне очень нужно узнать все про этот ледник. И у меня нет ничего, кроме твоих снов, чтобы получить ответ.
– Ах так? Так?! – Таня набрала полную грудь воздуха и решилась: выпрямилась во весь рост и убрала руки: – На, смотри! Смотри, мне стыдиться нечего. Я красивая. Красивее всех, кого ты только видел на этом свете!
И от совершенного поступка на душе у девушки вдруг стало легко и безмятежно. Она рассмеялась и выкрикнула:
– Чего мне стесняться, Олежка?! Это ведь сон! Просто сон!
Таня разбежалась, влетела в нежную, как парное молоко, воду, поплыла, соскальзывая с волны на волну. Нырнула, достала до дна, черпнула песок, вынырнула, поплыла к берегу.
Олег угрюмо сидел на скале, снимая с нее мелкие камешки и бросая на пляж.
– И чего он тебе дался, ледник этот?! – крикнула девушка.
– Говорят, на нем существовало царство смерти, – поднял голову молодой человек. – Где-то в середине, наверное. Ледник ушел, царство осталось. Где-то на прежнем месте, наверное, спрятано. Вход хочу в него найти, ворота.
– Ладно, не грусти, богатырь, – Таня вышла на берег, отирая ладонями влажные волосы. – Завтра приходи. Так и быть, посмотрю, что это там за ледник. Если не забуду, конечно же. Сны, они такие… Откроешь, бывает, глаза, а они и выветрились.
– Ты чертовски красивая, – запоздало согласился Олег. – Это верно.
* * *Роксалана проснулась на рассвете – причем чувствовала себя словно помолодевшей, легкой и воздушной. Есть и пить не хотелось – хотелось летать, заворачиваться в звезды, петь и любить. Любить все равно кого, кто первый на глаза попадется. Но в такую рань особняк был еще тих и пуст, а потому она взяла планшет и приказала:
– Карту России.
Планшет пару раз моргнул и раскрыл интерактивную обзорную карту какого-то из поисковиков. Девушка прищурилась, вслушиваясь в странные внутренние ощущения, опустила палец на экран, вывела на центр, несколько раз увеличила масштаб, еще раз поправила, увеличила. Задумалась, глядя на зеленые пятна лесов, белые проплешины холмов и синие линии рек, увеличила еще раз. Прикусила губу. Потом бросила планшет на кровать, решительно распахнула шкаф и стала одеваться.
Спустя несколько минут она толкнула дверь ведьминой спальни:
– Мне кажется, он в верховьях Печоры, Ираида Соломоновна. В полусотне километров на северо-запад от перевала Дятлова. С добрым утром.
– Это хорошо, деточка, что тебе кажется, – ведьма, приоткрыв глаза, сладко зевнула. – В деле нашем превыше всего важно к веяниям нутряным прислушиваться. К тому, что чудится, мерещится, кажется. Ибо иначе знание тонкое о себе поведать не способно. Ты метку-то поставила?
Роксалана заколебалась, пожала плечами:
– Девочка при мне амулет ему подарила. Маленький, костяной, в виде человечка. Он мне показался… особенным. Приметным. Я как его заметила, расслабилась сразу, успокоилась. И вернулась.
– Верно все, милая. Тебе с меткой повезло. С любовью, видать, оберег отдан. А чувство сильное, оно завсегда след свой оставляет. Как истуканы и иконы намоленные способности чудотворные обретают, так страсть искренняя саму смерть одолевает, так и любовь крепче кости и стали в мире нашем держится. Теперь избранника свого не потеряешь.
– Если любовный амулет положить в золотой клад, то он тоже через века отслеживаться будет? – прагматично поинтересовалась Роксалана.
– Коли золото дороже любви… – неуверенно пробормотала знахарка.
– Вы вставайте, вставайте, Ираида Соломоновна, – заторопила старуху девушка. – Я уже маршрут заказала, нам две заправки по пути понадобятся, вертушку сейчас к вылету готовят. Пока доедем, как раз выкатят и проверят. Вечером будем там. На месте разберемся.
– Ох, мне бы твои годы, деточка, – приторно вздохнула ведьма. – Встрепенулся – и полетел! Нам же, старухам, поутру чутка поесть надобно. А то как бы не сомлела в дороге.
– Ладно, – не стала препираться Роксалана, – я тоже перекушу. Пошли на кухню. Только быстро!
Дочь создателя корпорации «Роксойлделети» умела действовать быстро и решительно. И если она сказала: «Быстро!», то котлетки знахарке пришлось запихивать в рот стоя, а сок пить из пакета через трубочку, сидя в машине, несущейся к аэродрому. Ираида Соломоновна еще причмокивала, вытирая губы после сока, а миллионерша уже перекладывала рычаг управления шагом винта. Техники метнулись в стороны – вертушка прыгнула вверх и наклонилась вперед, устремляясь в сторону восходящего солнца.
Мчался вертолет быстро – однако же и расстояния пришлось одолеть немаленькие. Полторы тысячи километров, семь часов лета. Поэтому к знаменитой горе Маньпупунер путники добрались уже незадолго до сумерек. Экономя время, садиться на нее Роксалана не стала, просто описала рядом широкую дугу, дабы иметь представление об одной из известнейших достопримечательностей.
– Эка она ныне переменилась-то, – опечалилась ведьма. – От святилища следа ни единого не осталось. Великаны осыпались да обветрились, скалы-скалами торчат. Одно токмо, вижу, и уцелело – проклятие запретное. Ни на самой горе ничего не растет, ни жилья окрест никакого на двести верст.
