Наталья Лакедемонская - ТОТЕМ: Птицы. Книга 3. Часть 2
– Значит, я свободна? – неверящим тоном спросила Мия.
Крат кивнул и указал на дверь.
Девушка встала, подошла к двери и, обернувшись, тихо сказала:
– Простите.
– Не у меня вам надо прощение просить, – намекнул мужчина.
– Где он? – робко спросила Мия.
– В медицинском корпусе.
Девушка кивнула и вышла.
В коридоре было безлюдно. Девушка скинула простыню и изменилась в зверовоина. Спустя десять минут в палату к Вилару влетела маленькая колибри.
Птичка незаметно присела на край кровати и стала озираться.
Вилар стоял у окна и о чем-то напряженно думал. Голова мужчины была перебинтована.
Мия немного посидела в нерешительности, затем изменилась и обернулась одеялом.
Услышав шорох ткани, Вилар обернулся.
Мия стояла, молча глядя ему в глаза, и не знала с чего начать.
– Прости меня, – наконец произнесла она.
– За что? – спокойно спросил мужчина.
– За то, что причинила боль, – ответила девушка.
– Смотря какую боль ты имеешь ввиду. Если об этом – и Вилар показал на забинтованную голову, – то не стоит.
Мия поняла намек Вилара и перевела тему.
– Зачем ты пришел к Киму? – спросила девушка.
– Сделать выбор за тебя. Ты ведь этого хотела? – сказал мужчина, пристально глядя Мие в глаза.
– Вилар, я понимаю твою злость. Ты прав, я ветреная и не могу определиться. Мне жаль, что причиняю тебе боль. Жаль, что притягиваю тебя, и не могу с этим ничего поделать. Но я люблю Кима и этого не изменить. Тебе сложно понять природу этой любви. Она глубже, чем страсть, которую ты испытываешь ко мне. Я люблю его другой любовью, не знающей половых различий, не осуждающей за поступки, не ослабевающей в разлуке. Любовью, которая взращивается годами и не измеряется поцелуями. Он часть меня, часть моего мира. Не знаю, как объяснить по-другому. Он просто родной мне человек, понимаешь? За кого бы я ни вышла замуж, я буду любить Кима, так же как люблю Рида, так же как ты любил своего отца. Именно это называется любовью, а не жгучее притяжение, которое испепеляет человека, а потом уходит, оставляя опустошенным и жаждущим. Мне понадобится время, чтобы полюбить кого-то другого так же глубоко, но это возможно. Я прилетела сегодня в Орман сказать, что наш уговор в силе. Ким очнулся, но это ничего не отменяет…
– Мне не нужна жалость, – резко перебил мужчина, – И заверения, что будущая жена, возможно, когда-нибудь меня полюбит. Сегодня для меня стало очевидным, что свой выбор ты уже сделала. С этого дня ты ничего мне не должна, иди на все четыре стороны. Только очень прошу, больше меня не беспокой, мне будет легче, если я никогда тебя не увижу.
Эти слова были словно пощечина. Мия стояла, глядя в глаза Вилару, и не могла поверить в услышанное. Пауза затянулась. Мужчина демонстративно отвернулся к окну.
Мия постояла еще немного и вышла из палаты. Внутри все сжималось от боли. Смахивая слезы, она поплелась к камерам предварительного заключения.
Когда Мия подошла к пропускному пункту охранники неодобрительно смотрели на нее и перешептывались. Несмотря на это девушку проводили к брату. Мия шла, сгорая от стыда. Девушка понимала, что это только начало. Самое страшное для нее будет реакция отца. Но ни в проходной, ни в камере у Кима Рида не было.
– Где папа? – встревожено спросила девушка, когда они с Кимом остались одни.
– Он уехал, – грустно ответил молодой человек.
– Из-за меня? – пристыжено спросила Мия.
– Нет, из-за этого, – сказал Ким и показал сестре кольцо своей матери, – Сказал, что устал нас опекать, мы взрослые и должны разбираться в своих проблемах сами.
Мия тяжело вздохнула и присела на кушетку. Ким сел рядом.
– Почему? – тихо спросил он.
– Эта была сделка. Когда после долгих скитаний я нашла тебя ни живого, ни мертвого, обмотанного трубками и похожего на скелет, моим единственным желанием было спасти тебя. Позже я узнала, что катакомбы взорвут и времени на твое спасение осталось очень мало… – Мия замолчала.
В голове всплыли воспоминания о том, как Вилар подарил ей обручальное кольцо, их сменила сцена недавнего разрыва.
– И… – не выдержал брат.
– Вилар предложил помочь, но выставил несколько условий, одним из которых было замужество, – тихо продолжила Мия.
Ким резко встал с кровати и начал ходить по камере. Внутри молодого человека все кипело.
Видя нарастающую ярость брата, девушка согнула ноги в коленях и уткнула в них лицо.
– Как ты могла согласиться? – спустя несколько минут неожиданно выпалил Ким.
Мия подняла на брата полное удивления лицо.
– В каком смысле? – спросила она.
– Это же был самый натуральный шантаж, он использовал меня…
– Мне все равно, что это было Ким, если бы не он, ты бы погиб при взрыве или еще раньше, – возмущенно перебила Мия.
– Предлагаешь мне в ноги ему поклониться? – гневно спросил брат.
Мия смотрела на брата и не верила своим ушам. Гнев и ревность настолько ослепили молодого человека, что он не был способен на конструктивный диалог.
Девушка встала с кровати и, сказав, что навестит его завтра, попыталась уйти.
Ким ухватил ее за запястье.
– Отпусти, ты делаешь мне больно, – сказала Мия, – Я вернусь завтра, и мы обо всем спокойно поговорим.
– Разве завтра что-то изменится?
– Отпусти меня, Ким, – строго повторила Мия.
– Зачем, чтобы ты пошла к нему, – не унимался Ким.
Девушка устало вздохнула, аккуратно высвободила руку и вернулась на кушетку.
– Давай на секунду представим, что ты стоишь перед выбором, спасти мне жизнь в обмен на женитьбу, или оставить умирать… На тот момент свадьба показалась мне незначительной платой за твое спасение.
Ким сел рядом и потер ладонями лицо.
– Прости, Мия. Я злюсь не на тебя. Просто… Просто, я ненавижу его… Меньше всего мне хочется быть обязанным ему.
Он поднял лицо к потолку и громко выдохнул.
– Уверен, это он все подстроил, – раздраженно проговорил Ким.
– О чем ты? – удивилась девушка.
– Я не делал то, в чем меня обвиняют. Не знаю, откуда у них столько улик и как им удалось все это сфабриковать, но я не отступник и никогда не помогал радикалам.
Мия внимательно смотрела на брата и видела, что он не врет. На душе стало спокойнее. Девушка доверяла своему дару распознавать ложь, и теперь была уверена в невиновности брата.
– У тебя есть доказательства, что все подстроил Вилар? – спросила Мия.
– Пока нет, но если меня освободят, уверен, смогу найти.
Мия облегченно выдохнула.
– Я понимаю, ты злишься на него, но он чуть не лишился жизни, спасая тебя, – сказала она.
– Он не ради меня старался, – отмахнулся брат.
– Это не имеет значения, главное что…
– Главное что он получил все. Я в Гаоле, а ты в… – гневно перебил брат и, не договорив, осекся.
– Где я, прости? – возмущенно переспросила Мия.
Ким снова начал закипать. Он вскочил на ноги и начал ходить по комнате.
– Там, где все те, кто был до тебя, – резко ответил он.
Теперь на ноги вскочила Мия. Понимание того, на что намекает брат, и почему так злится, оскорбило девушку.
– За весь период наших отношений до твоего ареста и после, Вилар ни разу не позволил себе ничего лишнего. А если бы и позволил, я бы не далась. Можешь думать о нем все что угодно, но меня своим недоверием не оскорбляй, – возмущенно проговорила девушка.
Ким остановился и посмотрел на сестру. Мия попала в точку. Ее слова, как ведро ледяной воды, моментально остудили Кима. Еще мгновенье и на нее смотрели совершенно другие глаза. Ким был полон раскаяния и радости одновременно.
– Прости, – сказал молодой человек и обнял Мию.
– Почему для мужчин это так важно? – тихо спросила Мия.
– Тебе не понять, – ответил брат и выпустил девушку из объятий.
Мия вспомнила как во времена отношений с Виларом сгорала от ревности и неприязни, думая о том, что до нее он так же целовал и обнимал других женщин. Это помогло понять чувства Кима.
– Ревность,– задумчиво проговорила девушка, – Жутко ядовитая вещь.
В камере воцарилось тишина. Мия села на кушетку и задумалась.
– Что же нам теперь делать, – полушепотом сказала она.
– Бежать, – ответил Ким.
Молодой человек присел рядом и обнял сестру.
– Нам придется скрываться всю жизнь, – ответила девушка.
– После того как ты слилась с птицей, нам все равно пришлось бы, – спокойно ответил брат.
Мия грустно вздохнула и положила голову ему на плечо.
– А какое наказание за бегство из Гаола? – спросила девушка.
– Пожизненное заключение.
– А за уклонение от принудительной депортации? – продолжала расспрашивать Мия.
– Два года жизни в восьмом округе Гаола, а после освобождения все та же принудительная депортация, – спокойно ответил брат.
– А на какой срок осудили тебя?
– Пятнадцать лет.
– Чудненько, – с невеселой улыбкой ответила Мия, – Вернешься изтатуированым старикашкой.
