Антон Огнев - Человек из Утренней росы
– Я очень, очень рад это слышать, Карнун! И обещаю, что наша беседа будет сохранена в тайне, – немного понизив голос и склонив голову, заверил Овелон. Загадочно улыбнувшись, землевладелец добавил: – Какое бы торжество ни проводилось в нашей семье в ближайшее время, знай, что ты на него уже приглашен!
Карнун кивнул головой, Овелон тоже поклонился в ответ, и каждый снова отправился своей дорогой.
Вернувшись на террасу, Овелон Великий застал Юлину в обществе Тифея. Они беседовали о скором празднике Ветрогоне, который посвящен изгнанию Лютня. Знаменательно это событие, три дня отмечаемое, тем, что жизнь в Тергоне возможна стала лишь благодаря силе человеческой и стойкости. Плодородные земли, прекрасные ныне леса – все это когда-то было во владениях злого ветра, не дававшего ни травинке подняться, ни птице присесть. Только люди смогли сказать: «Лютень, не боимся тебя!» – и выстоять. Три дня этих в отместку ветру будут петься веселые песни, проводиться игры на силу, ловкость и сноровку.
Юноши и мужчины Хамати, рассказывал Тифей, будут бороться один на один: как в старые времена, опутывая друг друга двумя короткими веревками. Второй конец каждой из них держит противник, стараясь не свалиться на бок и наглухо не запутаться. Побеждает тот, кто дольше устоит, кто «не поддастся Лютню» и выдержит все испытания! Если сходятся сильнейшие и долго не могут одолеть один другого, они называются братьями.
Девушки же выставляют свои работы – вышивку или вязание – на фруктовые торги: два дня они меняют рукоделия на яблоки, повышая или понижая расценки, предлагая и нахваливая свои товары, на третий – выпекают по пирогу из части собранных яблок, а из оставшейся яблочной доли делают сок. Чей пирог вкуснее, у кого сок чище и кто лучше торги ведет, решают все жители Хамати сообща.
– Овелон, я надеюсь, что ты останешься еще на несколько дней и отведаешь пирога Фелиссы? – спросила Юлина.
– Конечно же! Разве я могу пропустить такой славный праздник? Тифей, а есть ограничения в возрасте для участия в борьбе?
– Нет.
– Так, значит, и я могу участвовать?
– Да, можете.
– Замечательно! – Овелон Великий мужественным взглядом посмотрел на свою супругу. – Решено! – кивнул он Юлине. – Кстати, Тифей, недавно в голову мне пришла интересная мысль… Я очень доволен той работой, которую ты проделал: дом просто замечательный…
– Эта заслуга полностью принадлежит Герду. Он собирал людей и распределял работы.
– Кроме того, ты честен и не приписываешь себе заслуги других. Именно такой человек, слова и дела которого не расходятся между собой, нужен мне на пост главного казначея. Что ты на это скажешь?
– Я думаю, что из всех людей мне известных на эту должность более всего подходит Син.
– Син?
– Да, именно. Он справедлив и верен своему делу, обладает подвижным и прозорливым умом, а также быстро и легко разбирается в любом вопросе.
– Это, случайно, не он… приносил письмо?
– Да, – ответил Тифей.
– А он действительно неплох… Но все-таки предложение мое в первую очередь адресовано тебе. Подумай.
– Мне не до конца понятна работа казначея… Считать доходы и расходы казны, оценивать будущие затраты, искать возможности новых прибылей… Я простой охотник и привык видеть вещи и события такими, какие они есть. Я готов говорить о них, пытаться их понять, но не могу сказать, будто эта работа по мне.
– Да, да, да. Я начинаю понимать тебя. Со всем этим приходилось сталкиваться и работать мне одному…
– А что, если ввести одно новшество? – вмешалась в деловой разговор Юлина. – Должность советника.
– Все это было, Юли… Советники Тарлака не принесли землям ничего, кроме разорения!..
– Но это же была просто свора дармоедов! А если подойти к этому делу иначе? Найти людей, которые искренне интересовались бы своим занятием и действительно стремились сделать что-то полезное?
– Юлина! – воскликнул Овелон. – Что за прекрасные мысли рождаются в ходе доброго общения. Советник – человек, который не по роду занимался бы, а по призванию земельными вопросами! По духу своему должен быть близок к работам и к людям, их выполняющим…
Крик, неожиданно донесшийся со стороны тропы в Хамати, прервал размышления землевладельца.
– Помогите! Кто-нибудь, на помощь!! – кричала лучшая подруга Фелиссы Вири́на. Ее золотые косы растрепались от быстрого бега.
Тифей вскочил, едва заслышав мольбы о помощи. Овелон привстал, меняясь в лице, и только Юлина, казалось, сохраняла спокойствие: лишь мгновенно возникшая бледность да кисть левой руки, вцепившаяся в подлокотник кресла, выдавали в ней страшное волнение.
– Там! Фелисса! – крикнула девушка сдавленным голосом.
Глава 15
Настоящая сказка с прекрасными персонажами и замечательными путешествиями – вот чем казалось Фелиссе пребывание в Хамати. Это была жизнь, как она есть: без обязательных бесед о ненужных и скучных вещах, без постоянной спешки куда-то и зачем-то, без воодушевленно любезных масок, которыми прикрывают свои лица бродячие артисты, проигрывая одну из своих светских пресносцен в каком-нибудь забавном спектакле. Кто бы мог подумать, что возможно изо дня в день просыпаться в радостном настроении не от ожидания заранее запланированных приятных событий, а просто оттого, что мир прекрасен! Просто потому, что наступил новый день и можно просто быть счастливой, нежно качая на руках свое счастье, словно новорожденного ребенка, сохраняя… свою любовь. Любовь к этому огромному миру и к каждой его самой маленькой частичке.
Все чаще думала Фелисса о своем счастье, и все ближе казалось оно. Вот и теперь, собирая ягоды с Вириной, девушка улыбалась своим мыслям. «О чем, о чем ты думаешь?» – допытывалась подруга, но Фелисса только весело смеялась, отбегая от нее на несколько шагов и наклоняясь за очередным земляничным сердечком.
Наполнив небольшие корзинки доверху, девушки занесли лесные дары домой к Фелиссе и побежали к Хрустальному озеру. День был в самом разгаре, и солнце жарко припекало. Даже тонкое облачное покрытие, стянутое местами в тучевые складки, и слабый ветер не спасали от горячих объятий солнечного света.
Когда долгожданное водяное зеркало, манившее множеством солнечных зайчиков, прыгающих по его поверхности, оказалось так близко, что уже можно было разглядеть в его отражении каждое дерево и каждый куст, Фелисса разулась, сбросила с себя верхнее платье и присела на краю озера. Девушка смотрела на свое отражение и чему-то удивлялась, будто увидев себя в первый раз. Затем Фелисса легонько провела рукой по воде, отчего едва заметные волны побежали в разные стороны. Вода у самого берега была теплой. Вирина же не стала проверять ее температуру и быстро забежала в озеро, обдавая брызгами Фелиссу.
– Скорее! – громко позвала она. – А то вода высохнет!
И Фелисса, прислушавшись к совету подруги, бросилась следом в прохладный свет отраженного солнца.
Вдоволь накупавшись, девушки присели на берегу. Вирина заплетала косы, а Фелисса обхватив колени, снова смотрела на озеро.
– Скажи, тебе нравится Тифей? – спросила спустя какое-то время Вирина.
– А почему ты спрашиваешь? – удивилась Фелисса.
– Потому что вижу, что да!
– Но все-таки – почему? Неужели это так заметно?
– Поверь мне, если правильно смотреть, то увидеть можно очень многое… По-моему, ты ему тоже очень нравишься.
– Правда?!
– Вот ты себя и выдала!
Фелисса покраснела и на миг опустила глаза, но тут же вскинула голову. Радостные огоньки в ее очах развеяли последние и без того практически несущественные сомнения Вирины.
– Он такой… Такой замечательный! Ты правда думаешь, что…
– Да. И не только думаю, так оно и есть. Разве ты сама этого не замечаешь? Или же книжное томленье приятнее счастливых объяснений? Если хочешь узнать правду – спроси! Спроси его об этом.
– Но что, если… И спрошу! Вот увидишь, – с решимостью и задором заявила Фелисса. – И если ты оказалась неправа!..
– Можешь отрезать любую из моих кос!
– Хорошо!
Обсохнув на солнце, подбадривая друг друга различными шутками, девушки начали одеваться. Когда Фелисса облачилась в платье и нагнулась, чтобы поднять с земли свой поясок, она заметила на траве тонкую золотую ленточку, словно специально оставленную рядом с одеждой.
«Кто бы мог ее тут обронить?» – подумала девушка и, притронувшись к находке, вскрикнула от внезапной боли.
– Что там? – спросила Вирина.
Она тут же отпрянула в сторону, едва заметив около подруги оранжевую змейку. Смерив свою жертву и ее спутницу холодным взглядом маленьких глаз, золотая лента скрылась в траве. Фелисса вопросительно смотрела на Вирину, а та в свою очередь полными мольбы глазами смотрела на свою подругу:
– Фелисса, ты ведь просто испугалась? Да? Ну скажи мне, скажи. Это так? Она ведь… не укусила тебя?
Но Фелисса молчала. Странным пустеющим взглядом она уставилась в землю. Еле шевеля побледневшими губами, девушка прошептала какие-то слова. Вирина вздрогнула. Она вдруг заметила, что Фелисса очень осторожно держит свои руки.
